Владимир Колычев - Мне душу рвет чужая боль

Артур сел на койку, отчего Жанна чуть не продавила стену, вжимаясь в нее. А когда на ее бедро легла его рука, ей показалось, будто она оказалась в горящем шалаше и на нее упала раскаленная головня.

– Зачем ты пришел? – задыхаясь от возмущения, спросила она. – Ты награбил столько денег, ты сменил внешность, ты мог бы жить припеваючи…

– А я буду жить припеваючи. С тобой… У меня будет жена, дом, а ты будешь моей любовницей, будешь сидеть на цепи, я буду бросать тебе кости…

– Степан тебя найдет. И пристрелит, как бешеную собаку!

– Твой Степан в глубоком ауте. Я слышал, в битовской ментовке новый начальник.

– Это из-за тебя.

– Ну, вот видишь, все у меня получается. Сам на деньги поднялся, а Степку твоего опустил. И сейчас ты со мной, а не с ним. Он, поди, переживает, лбом о стену молотит, где там моя Жанночка? А где она? Попала в аварию, а какой-то заботливый мужик вытащил ее из машины, повез в больницу… По моргам, наверное, рыщет. Пусть рыщет, пусть место себе присматривает. А мы чай с тобой будем пить, сладкий чай, горячий, долгий…

– Не будет он рыскать по моргам. И место тебе присматривать не будет. Он знает, что ты в Битове. Он знает, что у тебя новая рожа…

– Но, но, без грубостей… И блефовать не нужно. Не мог твой Степан знать, что у меня новое лицо.

– Не мог, а знает. И тебя ищет!

– Ты в этом уверена? – озадаченно спросил Артур.

– Да! Он знал, что ты за мной охотишься, он должен был ехать со мной, но так сложилось… Мой тебе совет: оставь меня в покое и уезжай далеко-далеко, а я уговорю его, чтобы он тебя не искал…

– Пусть ищет. Здесь не найдет…

– Где здесь?

– Здесь, далеко-далеко, куда я уже уехал, вместе с тобой…

Он говорил одно, а думал о другом. Похоже, угроза со стороны Степана не оставила его равнодушным, хотя, казалось бы, беспокоиться было не о чем…

– Ты здесь пока побудь, а я сейчас…

Он поднялся с койки, повернулся к Жанне спиной.

– Мне холодно, – сказала она.

– Могу согреть. Своим телом, – похотливо ощерился он. – Хочешь?

– Нет.

– Вот когда захочешь, тогда позовешь. Сначала согрею, а потом одеялом укрою… Хочешь?

– Пошел ты к черту!

– К нему и пойду, – недобро усмехнулся он и вышел из комнаты.

Жанна чувствовала, что скоро околеет от холода, но лучше это, чем жаркие объятия Артура…

Полина стояла посреди комнаты, руки сердито переплетены на груди.

– Да не было у нас ничего, – стараясь скрыть свое раздражение, сказал он.

Как ни крути, а Полина ему еще нужна. Поэтому он и не стал насиловать Жанну, хотя мог бы сделать это прямо сейчас.

– А если бы и было, то что? – провокационно спросил он.

И пристально посмотрел на нее. Полина не смогла выдержать его взгляд, хотя глаз и не опустила.

– Ничего.

– То-то же, – торжествующе улыбнулся он.

Полина своенравная женщина, но перед ним она – никто. Он мог бы овладеть Жанной прямо у нее на глазах, и она бы проглотила эту горькую пилюлю. Потому что любит его и предана ему, как тот кот Бегемот Воланду… Но все же лучше не злить ее. Во всяком случае сейчас, пока еще не все сделано для счастья в будущей жизни.

– За эту сучку мы получим хорошие деньги, – сказал он.

– У тебя и так много денег.

– Денег много не бывает… Есть еще одна очень богатая сучка. И ты очень хорошо ее знаешь. Кристина ее зовут.

– Знаю. Она тебе очень нравится…

– Очень нравится? В каком смысле?

– В кобелином…

– Кто тебе такое сказал?

– Знаю… И знаю, что ты спал с ней.

– По глазам узнала?

– Твои глаза для меня – темный лес, – мотнула головой Полина. – Валентин сказал. Кристина ему не признавалась, он сам догадался…

– Это хорошо, что ты его разговорила. Теперь мы знаем, сколько у этой сучки денег…

– Она любит Валентина. И всерьез собирается пожертвовать крупную сумму денег.

– Пожертвует. Нам пожертвует… Мы сейчас едем за ней.

– Почему сейчас?

– Потому что так надо.

Возможно, Жанна блефовала, говоря о том, что Круча знает о его перевоплощении. А может, это была правда. Кто знает, может, у ментов уже есть фоторобот с его новым лицом. Если так, то нужно торопиться, пока Кристина не всполошилась…

– Собирайся, поедем. Дорога дальняя, а надо спешить…

Пока Полина собиралась, он взял теплое одеяло и зашел в комнату к Жанне.

Немолодая женщина, к тому же измученная и замерзшая, но выглядит хорошо. Много в ней секса, и скоро Артур зароется в нем, как свинья в апельсинах. Пусть он будет свиньей, но он получит свое…

– Холодно? – глумливо спросил он, глядя, как ежится Жанна.

Дом хороший, печь жаркая, камин исправный, но был недостаток – одна комната не прогревалась. А на улице уже почти мороз, и щели под окном в палец толщиной.

– Холодно, – призналась она.

– Одеяло хочешь?

– Одеяло хочу, а тебя нет.

– Получишь одеяло. Если скажешь, что знаешь про убийство мужика… Леша его зовут. Он за Неверовой бегал…

– Я тебе не информбюро.

– Тогда мерзни…

Он повернулся к Жанне спиной, но та его остановила:

– Погоди… Слышала я про Неверову. Ты ее мужа убил…

– Было такое, по случаю… Тогда я мента подставил.

– Да, Федота Комова…

– А с Лешей кого подставил?

– Неверову. И Шведова. Этот парень однажды от тебя пострадал…

– Да, обидел парнишку. И дальше буду обижать… Где он сейчас?

– В камере временного изолятора.

– Так я и понял… А Неверова?

– Степан не стал ее задерживать.

– У нее есть алиби?

– Нет… Была какая-то женщина, но ее не могут найти…

– Неверова ее ищет?

– Не знаю, наверное…

– Ну вот и хорошо…

Артур подошел к ней, осмотрел оковы на ее ноге, дернул за цепь. Железо прочное, в стену вбито накрепко – без инструментов не выдернуть. Жанна скорее сама на части разорвется, чем избавится от оков. Но у нее есть глотка, а мимо дома нет-нет да проходят люди. Если начнет орать, может накликать беду на его голову.

– Сейчас я тебя укрою…

Жанна пыталась сопротивляться, но Артур был сильней. Он смог связать ей руки и заткнуть рот кляпом. И только затем накрыл ее одеялом.

– Лежи спокойно и не дергайся, – увещевательным тоном, но с демонической усмешкой сказал он на прощание. – Узел на веревке хитрый, попробуешь вырваться, он только сильней затянется. Смотри, как бы без рук не остаться…

Он понимал, что Жанна будет мучиться, ожидая его. Под себя ходить будет, мерзнуть, если одеяло нечаянно свалится на пол. Но именно этого он и хотел, чтобы она ждала его и при этом страдала…

Валентин не был художником и память на лица у него не очень, но, тем не менее, работа удалась. С экрана монитора на него смотрело знакомое лицо – слепой муж Полины Викторовны. Это с его показаний был составлен фоторобот, но что это ему дает?