Кирилл Казанцев - Метод отстрела

– Нет, ну а чего сразу Федор! – возмутился Багров. – Давай попробуем! Чем черт не шутит – может, повезет?..

– Да нет везения, нет! – Рождественский уже не сдерживался. – Есть профессионализм! И здравый смысл!

– А если отбросить? – тихо спросил Максим.

– Что отбросить? – не понял Артем.

– Здравый смысл отбросить, – уточнил Оболенский. – Один американский фантаст в свое время сказал: «Всегда прислушивайтесь к специалистам. Они объяснят вам, чего нельзя сделать и почему. После этого сделайте задуманное».

– Да пошли вы!.. – Рождественский набычился и отвернулся. – Самоубийцы хреновы!.. – Помолчав немного, развернулся к Шовкату и, почти ткнув его в грудь указательным пальцем, сказал: – Только сразу учти, капитан, ты идешь в роли проводника!

– Я согласен! – торопливо сказал Сабиров. И широко улыбнулся…

– …Давай, Дед, открывай свой схрон! – легонечко хлопнул бывшего пограничника по плечу Василий.

«Дед» – такое прозвище получил в команде Сабиров. Его, можно сказать, «крестным» стал Скопцов. Уже после того как разговор закончился и члены команды перебрались из дома во двор, в тень деревьев, Шовкат заметил, что Василий постоянно оглядывается по сторонам.

– Что-то потерял? – спросил пограничник у нового товарища.

– Слушай… – Скопцов еще раз огляделся. – Тут вчера был такой старикашка… Трудный. Где он?

– А-а-а! – улыбнулся Шовкат. Неожиданно он свел глаза к переносице, чуть выдвинул вперед нижнюю челюсть, слегка приоткрыл рот, в результате чего его физиономия приобрела совершенно идиотское выражение. Склонив голову к правому плечу, он немного гнусавым голосом произнес: – Э?..

– Твою мать! – восхищенно выругался Василий. – Так это ты и был?! Дед – на хрен надет… Молодец!

– В этих местах я много кому не нравился еще в то время, когда служил, – объяснил Шовкат. – Вот и пришлось маскироваться…

– Кто тут дед? – заинтересовался Оболенский.

– Да вот! – Скопцов указал на Сабирова. – Прикинь, это он нам мозги вкручивал!

– Ну, что же… – Максим пожал плечами. – Не мы находим имена, а они – нас. Быть по сему. Дед – так Дед.

…Максим не ошибся. И вход в схрон оказался там, где он указал, и бетонный бункер, залегающий на глубине двух метров, был именно тех самых размеров. А вот содержимое бункера членов команды одновременно порадовало и огорчило. Порадовало своим изобилием. А огорчило тем, что им не повезло добраться до жилища Сабирова на пару дней раньше.

Новенькое, в смазке, оружие. Причем не только «АКМы» и «АКСы». Здесь нашлась даже «ВСС», знаменитый «Винторез», очень хорошо зарекомендовавший себя во время войны в Чечне.

– Какая прелесть! – восхищенно проговорил Максим, хватая винтовку.

– Патронов маловато… – извиняющимся тоном сказал Шовкат. – Всего полторы сотни…

– Слушай, а вообще для чего делалась эта «закладка»? – поинтересовался Артем, оглядывая ящики с боеприпасами к стрелковому оружию, гранатами, одноразовыми противотанковыми гранатометами, кипы снаряжения, коробки индивидуальных аптечек и сухих пайков. – Ведь ушли же…

– Надеялись, что не навсегда, – просто ответил Шовкат. – Думали вернуться. Да и вообще… Вдруг кому пригодится. Из наших …

– Из каких это «ваших»? – не совсем к месту влез в разговор Скопцов.

– Я, вообще-то, служил в российских пограничных войсках, – криво улыбнулся Сабиров. – И заканчивал Московское пограничное… Так что думай сам.

– Слушай, – обратился к пограничнику Максим. – У тебя такое оружие было в руках! Неужели ты не мог этого Бобошерова просто завалить?

– Мог, – мрачно согласился таджик.

– И чего не сделал?

– Ты не понимаешь… – Шовкат на мгновение задумался. – Мне ведь не просто труп его нужен. Я хочу сделать так, чтобы в последнюю минуту своей жизни он точно знал, кто его убивает и за что.

– Как, однако, все сурово! – громко хмыкнул Василий.

Но на этот раз его шутки никто не оценил. Сабиров просто отвернулся. А Максим, стоя чуть в стороне, сделал большие глаза и укоризненно покачал головой.

– Ладно, Дед, не злись. – Скопцов легонько хлопнул Шовката по плечу. – Достанем мы твоего Бобошерова! Гадом буду, достанем!

Джошуа Блэр, в распоряжение которого была выделена отдельная мазанка, готовил отчет. В лагере Абдула Карима он находился уже третий день, и пришла пора собираться домой, на базу.

Резидент еще раз просмотрел сделанные им наброски. Да, особо порадовать начальство будет нечем. Таджикистан резко сменил направление развития – в регион, который Америка уже считала полностью подконтрольным, входят эти непредсказуемые русские… И, что самое плохое, практически невозможно организовать какую-нибудь очередную революцию роз, тюльпанов или шампиньонов – таджикский президент не заигрывает с оппозицией из числа наркодельцов. Он ее просто-напросто уничтожает физически. То есть ЦРУ для смены режима не на кого будет опереться внутри республики. Стало быть, придется подбирать «оппозиционеров» из числа афганских таджиков. Прямое вторжение или «демократические» бомбардировки невозможны – в республике русские. Границу тоже начинают перекрывать они же. Таким образом, любое вторжение с территории Афганистана будет направлено в первую очередь против России. Да и начни сейчас бомбить Душанбе, сразу же потеряешь всех сторонников в Средней Азии.

Блэр тяжело вздохнул и устало прикрыл глаза. Нет никаких сомнений в том, что в самое ближайшее время ему придется потрудиться, разрабатывая программу по противодействию усилению влияния России.

Неожиданно резидент услышал какой-то невнятный, непонятный шорох снаружи, около незапертой входной двери. Чуть развернувшись на стуле так, чтобы оказаться к двери вполоборота, Джошуа быстро опустил правую руку к поясу, туда, где в кобуре покоился любимый и привычный автоматический «Кольт». Пальцы сжались на рукояти, сам пистолет легко скользнул из кобуры. Однако Блэр не стал изображать ковбоя, поднимая оружие хотя бы на уровень плеча. Зрачок пистолетного дула с любопытством наблюдал за легкой деревянной дверью из-под локтя левой руки шпиона. Кулак правой лежал на бедре, которое служило дополнительным упором для руки, если вдруг придется стрелять. Имея изрядный опыт общения со своими агентами, Блэр никогда не строил в их отношении иллюзий и всегда был настороже. Прекрасно знал – случись что, и любой из них перережет ему горло. Может, и без удовольствия, но только от угрызений совести страдать в последующем не будет.

Дверь медленно – почти незаметно – начала приоткрываться. Щелчок взводимого курка пистолета прозвучал в тишине неестественно громко…

– Не стреляйте! – послышалось от двери. Неизвестный гость говорил на фарси. – Я не сделаю ничего плохого! Мне просто нужно с вами поговорить!