Кирилл Казанцев - Кладбище для олигарха

– Давайте кричать, – предложил Витя.

– По-моему, этого делать не стоит, – тихо произнесла Даша, прислушиваясь к тому, как стихает потрескивание огня, как сыплется и сыплется песок.

– Не нравится мне все это, – Денис неотрывно смотрел на стальную дверь.

– У них еще автоматы с собой были, – почти беззвучно произнесла Даша.

– Зачем им автоматы?

Шорох песка за стальной дверью прекратился, а затем раздались невнятные голоса:

– Что со щенками делать будем?

– Командир скажет.

– Надо хоть взглянуть на них.

Даша прикрыла ладонью рот, а затем дрожащей рукой указала на амбразуру и прошептала:

– Они перестрелять нас могут. Ребята, быстро под стены!

Денис и Витя тут же встали рядом с Дашей, прижались спинами к стене. Свет заходящего солнца закрыла чья-то тень, а потом дневное светило вновь появилось.

– Попрятались гаденыши. Вроде трое их там… Три рюкзака лежат. Ладно, пошли, – прозвучало за амбразурой.

Захрустели ветки, зашелестела трава. Шаги удалялись.

– Давай посмотрим, – предложил Денис.

– Не надо, а вдруг кто-нибудь из них остался… Я боюсь, ребята, – прошептала Даша и опустилась на бетонный пол.

Недавний прилив радости сменился полным отчаянием. Девочка закрыла лицо руками и заплакала:

– Папа, ну когда же ты придешь?..

На небе проступали первые звезды. Со стороны Ладожского озера наплывали низкие тяжелые облака, и уже чувствовалось дыхание близкого дождя. Но все еще было тепло, и только резкие порывы ветра раскачивали верхушки молодых елей.

На берегу речушки стоял старый джип «Гранд Чероки», и серебрился большущий жилой трейлер. У самой воды весело горел костер, булькала вода в подвешенном на треноге почерневшем котелке, а на бревнах возле него сидели Ларин с Лорой.

Напарница Андрея наконец-то исполнила свою мечту: обулась в новенькие кроссовки, надела джинсы, свитер, смыла всю косметику, а волосы скромно заплела в две косички. Теперь она уже не казалась прожженной стервой, хотя в ее зеленых глазах то и дело вспыхивали искорки адского пламени – или костер так отражался, или наружу проступало состояние ее души.

Павел Игнатьевич Дугин, тоже одетый по-походному, прохаживался за спинами у Андрея с Лорой.

– Итак, друзья мои, – его голос звучал тихо, – уже нет ни малейших сомнений, что на самом деле за бетонным забором идет строительство частной резиденции Владислава Святославовича Угрюмова, председателя недавно созданного Комитета государственного экономического контроля.

– Нехило он возводится. И все за государственные деньги? – спросил Ларин.

– Не совсем так. Государственные деньги используются лишь в размере, предусмотренном реальной сметой на реконструкцию детского дома. Все остальное поступает из разных источников.

– Каким именно образом? – поинтересовалась Лора.

Павел Игнатьевич улыбнулся.

– У Комитета госконтроля полномочия огромные, не меньше, чем у КРУ в советские времена. И боятся его не меньше. При желании Угрюмов может разорить любой бизнес, создав непреодолимые препятствия. Знаете, как работают его контролеры?

– К счастью, сталкиваться не приходилось, но догадываюсь, – отозвался Андрей.

– И лучше тебе с ними не сталкиваться, – продолжил Павел Игнатьевич. – Сама идея создания КГЭК, в общем-то, благородная…

– Все начинания благородны, – подхватил Ларин. – КГЭК создавался для борьбы с коррупцией. Но это на словах. А на самом деле создали еще одну бюрократическую структуру с правом ведения следствия и чудовищными полномочиями.

– Угрюмов из тех, кто не беспокоит высшее руководство страны лишними вопросами. Ему нужно назвать лишь цель, а средство он изобретает сам. Ему доводят план в денежном выражении по штрафным санкциям, которые следует наложить на бизнесменов, и он поступает следующим образом. Скажем, в префектуре или региональном отделении КГЭК пять контролеров. И вот список всех фирм делится между ними по алфавиту – каждому по шесть букв. А потом контролеры тупо заявляются, сверяясь со списком, на фирмы и говорят, сколько какой бизнесмен должен заплатить штрафа. А на вопрос, почему разговор идет именно о штрафе, ведь проверка не началась – отвечают следующее: лучше платите сразу, все равно что-нибудь да найдем; лучше сами вспомните какое-нибудь из своих нарушений, не отягощенное статьей Уголовного кодекса. Заплатите – и будете спать спокойно. А не хотите платить, проверками парализуем всю деятельность, дороже обойдется. Естественно, бизнесмены предпочитают добровольно расстаться с деньгами. В итоге довольны и высшее начальство, и бизнес, и Угрюмов. Нынешний председатель КГЭК – это как раз тот случай, когда структура создавалась и наделялась полномочиями под определенного человека.

– Для чего же он потребовался? – поинтересовалась Лора.

– Перераспределение крупного бизнеса. Приходят молодые и голодные и вырывают доходные места у тех, кто успел разбогатеть и расслабиться. Кончится перераспределение – отпадет необходимость и в Угрюмове. КГЭК продолжит свое существование, но уже с меньшими полномочиями, станет одной из рядовых структур. Самое страшное то, что Угрюмов порочит саму идею честного ведения бизнеса, своими методами отпугивает инвесторов.

– Выходит, был бы на его месте другой человек, ситуация немного исправилась бы? – спросил Андрей.

– Несомненно. Владислав Святославович даже взяток в классическом понимании не берет. Он просто требует у тех, кто от него зависит, определенных услуг. Скажем, поставить и оплатить на стройку в Никитиной Гриве турецких рабочих, технику, завезти песок для пляжа, отлить и установить в особняке колонны из цветного хрусталя. Откуда возьмутся деньги, из каких проектов и инвестиций их выдернут, его это не интересует…

Павел Игнатьевич замолчал, но продолжал нарезать круги вокруг пылающего костра. Лора и Ларин следили за ним, поворачивая головы. Наконец Дугин остановился у кромки воды и произнес:

– Классические схемы, по которым мы работали раньше, к Угрюмову применить невозможно. Он слишком высоко забрался, чтобы использовать физическое устранение. А собирать на него компромат и выкладывать в Сети бесполезно – ведь он государственный контролер, а эту породу людей не любят по определению. Поэтому в народе любой компромат на него будет воспринят просто как месть, как фальшивка. Но тем не менее его надо остановить. Строительство частной резиденции, из-за которой пострадала половина поселка и десяток деревень, – это только начало, как и приобретение супердорогой яхты, во время перевозки которой была парализована жизнедеятельность всего региона. Угрюмов достаточно крепок и амбициозен, чтобы пробиться потом в большую политику. Вот тогда его уже будет не сковырнуть. Он умеет поворачивать проигрышные ситуации себе на пользу. Угрюмов для виду согласится стать договорной фигурой, но потом сумеет подмять под себя тех, кто его поставил. Этим он понемногу сейчас и занимается – так сказать, первые звоночки. А потому его надо вывести из игры тихо и незаметно – так, чтобы он утратил желание двигаться наверх.