Максим Шахов - В прицеле – Олимпиада

— Ух ты, сейчас рванет! — проговорил за спиной Поручика сторож.

Он успел справить малую нужду и теперь вернулся полюбоваться небывалым зрелищем.

— А с чего ты взял, что рванет? — поинтересовался Голицын.

В последний момент сами президенты выхватили автоматы и принялись стрелять по приближающимся лодкам-торпедам. Даже Берлускони. То ли дистанция сократилась до приемлемой, то ли главы государств стреляли лучше своих охранников, но сначала пуля пробила голову банкира Джона Берзега, потом сразу две отбросили навзничь Далиду. Последним автоматная очередь настигла Халима Серхана.

Но яхту это уже не могло спасти — лодки были совсем рядом, в каком-нибудь десятке метров.

Сторож едва не приплясывал от нетерпения за спиной у старшего лейтенанта.

— Ну! Пять, четыре, три, два, один, есть! Прощай, старший лейтенант! Никогда ты не станешь капитаном.

С этими словами он выхватил у Поручика пистолет, который тот засунул сзади за ремень брюк.

Первая из лодок вонзилась острым носом точно в середину борта «Олимпиады». И тут же следом яхту протаранили две остальные. Одна ближе к носу, другая к корме. И…

Хлопнули вспышки контактных взрывателей. И все. Взрыва не произошло.

Поручик медленно обернулся. Если бы коварный сторож знал, что означает это спокойствие, он бы тут же застрелился сам. Чтобы не мучиться. Но он не знал и продолжал глупо улыбаться.

Улыбался и Поручик.

— Почему не стреляешь? Или ты любишь стрелять в упор, в лоб, чтобы в глаза посмотреть? А, Санча-Панча? А, Гиена-Скотина?

Санчес, ибо сторожем был он, а настоящий сторож давно лежал в трюме с проломленным черепом, прицелился Поручику в лоб и спустил курок. Послышался металлический щелчок.

— И тут осечка. Нет, сегодня не твой день. Одни обломы, — посочувствовал старший лейтенант. — Какой же ты профессионал, если не можешь на вес определить, полный магазин в пистолете или пустой? Это ствол Науруза. Он по твоим друзьям все до последнего патрона высадил. Жалко, не попал…

И вырубил террориста тычком в горло.

Потом снова посмотрел в бинокль на яхту. Она остановилась. На палубе суетились команда и знатные пассажиры. Президент Обама стащил с головы парик, и Поручик узнал загримированного Кэпа. Под личиной Саркози скрывался Марконя… Роли нашлись всем. Кроме него, конечно. Поручику взгрустнулось. Хорошо им там, весело. Но он и сам понимал, что подобное отстранение — самое меньшее из наказаний, какое мог применить к нему Старостин.

На борту яхты он не заметил никаких повреждений, кроме нескольких царапин. В отличие от античных триер, хрупкие лодки не были предназначены для тарана и при столкновении с яхтой разрушились. Вот если бы они взорвались…

С кормы яхты спустили шлюпки, пытаясь поднять из воды тела убитых террористов. Поручик не удержался и достал мобильник.

— Алло, Малыш? Передай нашим, чтобы не этих дебилов из воды вылавливали, а коврики. За них Клавдия деньги платила. Когда закончите, ждите меня на пирсе в яхт-клубе.

Со стороны шоссе послышалась полицейская сирена. Поручик поморщился. Ну, менты, прямо как дети… Никак не могут без музыки. На шоссе остановились два автобуса со спецсигналами и из них посыпались омоновцы.

«Нет, так дело не пойдет», — подумал Голицын, подхватил Санчеса и потащил в укромный уголок палубы. По дороге пленник очнулся.

— Куда… куда ты меня тащишь?

— От ментов прячу, — пояснил старший лейтенант. — Чтобы они тебя не захомутали.

— Спасибо… — удивился Санчес.

— Не нужно благодарности, — скромно возразил Поручик. — Тебя ждет большое разочарование.

Но Санчес то ли не расслышал, то ли не обратил внимания на его слова. И решил попробовать наудачу.

— Я… я студент, — пробормотал он. — Меня заставили…

Поручик опустил его на палубу возле борта.

— Вот, посиди здесь, студент. Так, значит, это ты?

— Что я? — насторожился террорист.

— Что-что? Всё! — Поручик говорил тихо, но внятно. — Ты поезд взорвал, ты моего друга убил, потом своих друзей поубивал… Этих вон зомбирующим коктейлем угостил, — он кивнул на качавшуюся в море яхту, где спецназовцы продолжали вылавливать из воды трупы террористов.

Голос Санчеса задрожал.

— Я… я согласен дать показания. Я готов работать на вас…

Поручик кивнул.

— Уже не надо. Ты свое отработал. Пора отчитаться. За все.

Он взял террориста за голову и резко крутанул набок.

Хрустнула шея. Поручик перебросил обмякшее тело через фальшборт и проследил, как оно упало на прибрежную гальку. Потом выпрямился и закричал подбегавшим омоновцам:

— Эй, ребята, держите его! Он вниз спрыгнул!

И стал неторопливо спускаться по штормтрапу.

Яхт-клуб был оцеплен, но Поручика пропустили без звука. О его успехах в борьбе с террористами знали, конечно, далеко не все коллеги, но то, что он сломал челюсть Бормышеву, мгновенно сделало его былинным героем.

«Олимпиада» покачивалась у причала. Друзья уже ждали в дальнем конце пирса. Они расположились на перевернутой вверх килем шестивесельной шлюпке, называемой ялом, и продолжали живо обсуждать недавние события.

— Да, особенно неподражаем был прапорщик Копняк в роли Берлускони! — радостно восклицал Малыш.

Поручик подошел.

— Ну, братцы, вы все артисты. Не ожидал. А где Олимпиада? — спросил он.

— В больнице.

Голицын даже испугался:

— Как так? Что с ней? Ранена?

— С ней-то ничего, — поспешил успокоить друга Боцман. — Сидит у постели раненого героя, Науруза Берзекова. Ему уже лучше. Тебе просил спасибо передать. Кстати, он полковника получил. Наверное, теперь вместо Бормышева отделом руководить будет.

— Вот тебе и блондинка… Банкет с президентами променяла на работу сиделки, — с уважением в голосе отметил Док.

— А утку по-пекински — на больничную утку, — прибавил Марконя. — Вот тебе и любовь с первого взгляда. И ведь так стремно началось…

— Главное — чтобы все хорошо кончилось, — заключил Боцман.

— Но если они старшего сына Денисом не назовут, я Берзекову руки не подам, — подмигнул Поручику Кэп.

Тот, чтобы скрыть смущение, предложил товарищам прокатить их на микроавтобусе. Когда все погрузились, он спросил:

— Слушайте, а куда вы настоящих-то президентов дели? Они были в курсе дела?

За всех ответил Боцман:

— Ты что, смеешься? Это же международный скандал. Нет, им просто предложили попариться у Михалыча. Собственно, уговаривать никого не пришлось. Наперегонки помчались. Подумаешь, морская прогулка! Что они, моря не видали, что ли? А вот второго такого Михалыча они вряд ли где найдут. Он же местная достопримечательность. Про его бани и иностранцы знают.

— Так, наверное, они уже попарились? — спросил Голицын.