Валерий Рощин - Подводные волки

После поражения в войне и позорного Версальского договора лидерам Германии стало не до содержания отдаленных военных объектов. Однако разведка в полярных районах продолжалась. К примеру, в начале тридцатых годов над значительной частью советской Арктики пролетел, выполняя аэрофотосъемку, дирижабль «Граф Цеппелин». Добравшись до архипелага Земля Франца-Иосифа, он обменялся почтой с советским ледоколом «Малыгин» и продолжил свое «мирное» путешествие…

Одним словом, рассекречивать и сдавать свои объекты в Заполярье победителям немцы не собирались. Они пополнили запасами базы на островах Северного Ледовитого океана и законсервировали их до лучших времен.

Лучшие времена наступили довольно скоро.

…Войдя самым малым ходом в широкий грот, субмарина вскоре ткнулась носовой частью во что-то мягкое.

– Всплываем, – тотчас приказал Мор.

После всплытия офицеры и боцманская команда выбрались на палубный настил, один из сигнальщиков включил прожектора на рубке и осветил низкие своды.

– Ого! – не сдержался командир, оглядываясь по сторонам. – А здесь довольно просторно.

– И холодновато, – поежился профессор.

Лодка покачивалась во внутреннем водоеме огромной рукотворной пещеры. Водоем имел строгую прямоугольную форму и заканчивался пологим тупиком, предусмотрительно прикрытым отбойником – четырьмя слоями толстой резины. В нее-то и ткнулась носом субмарина.

– Каменный тротуар ведет к какому-то проходу, – прокомментировал старший помощник, поворачивая прожектор. – И все же здесь очень мрачно и неуютно.

– Довольно жалоб, господа, – одернул командир. – Нам следует быть образцами стойкости духа, иначе подчиненных надолго не хватит.

– Вы правы, – поддержал Нойманн. – Одному богу известно, сколько здесь придется торчать…

Тем временем матросы пришвартовали субмарину к правому причалу. Вся команда, за исключением вахты, сошла на ровный каменный тротуар, простиравшийся на всю длину между водоемом и вертикальной стеной, такой же тротуар имелся и слева от водоема. Хайнц Мор определил две группы во главе с офицерами, снабдил их фонарями и отправил в разные стороны для изучения секретного объекта; остальным приказал собрать личные вещи и приготовиться к переселению…

Новое место жительства впечатляло. Буквально все внутри огромной скалы было создано не природой, а человеческими руками. На каменных тротуарах, стенах и сводах отчетливо виднелись следы инструментов. Все говорило о том, что здесь здорово потрудились несколько сотен или даже тысяч военнопленных, вырубивших в твердой скальной породе убежище для двух подводных лодок и сеть различных помещений. Впрочем, Мор не отрицал природного происхождения подскального водоема – скорее всего, грот с небольшим озером существовали изначально, а строители существенно расширили их объем, придав правильную, удобную форму и соорудив ряд вспомогательных зон. После строителей эстафету приняли инженеры, снабдив помещения водопроводами, электрической сетью, телефонной связью, радиорубкой и трансляцией.

Вскоре возвратившиеся группы доложили о результатах разведки. Коридор справа от водоема вел в несколько жилых отсеков, включавших две внушительные казармы, десяток комнат для офицерского состава, два продовольственных склада, банно-прачечный отсек, камбуз и большую столовую. По левую сторону стоянки подлодок находилась техническая зона. У входа в нее возвышалось мощное подъемное устройство, предназначенное для ремонта и перезарядки субмарин торпедами. В глубь скалы уходил такой же коридор, с просторными мастерскими, множеством складов для хранения аккумуляторных батарей, инструментов, обмундирования, топлива, оружия и боеприпасов…

– В дальнем конце технической зоны расположены четыре помещения, – заканчивал доклад один из офицеров. – Двухместный карцер, генераторная и две резервные комнаты.

– Что с генераторами? – поинтересовался Мор.

– Генераторы очень старые, изготовленные еще при кайзере Вильгельме II. Мы не стали их трогать. Во-первых, в этом закутке невероятно холодно. А во-вторых, непонятно, куда уходит выхлоп от двигателей.

Команда крайне нуждалась в электричестве и нормальном освещении, без которых было невозможно нормально обустроиться на новом месте. Подумав, командир поручил инженеру-механику Гюнтеру разобраться с генераторами, сам же направился инспектировать склады. Их жизнь отныне зависела от количества продовольствия и топлива.

Последующие пару дней наша жизнь проистекала по давно заведенному распорядку: ранним утром на территорию базы въезжал знакомый автобус, должный вместить в свое чрево нас и огромное количество багажа. В сумках обычный скарб: гидрокомбинезоны «сухого» типа, баллоны с разнообразной дыхательной смесью, дефицитные регенеративные патроны для ребризеров, маски, перчатки, ласты, специальные коробки с оружием, боеприпасы. Да, оружие мы всегда возим с собой – таким где попало не обеспечат.

– Евгений Арнольдович, – ныл Маринин. – Как же наша резервная пара?…

– А никак. Ты семейные проблемы решил? С женой помирился?

– Нет.

– Вот ты и сам ответил.

Он растерянно мялся рядом, но не уходил.

– Свободен, старший лейтенант. Я не знаю, когда состоится следующая командировка, но настоятельно советую привести нервишки и внутреннее состояние в норму. Иначе так и будешь гнить на базе…

Понурив голову, Маринин ушел, а мы принялись за дело: для начала плотно позавтракали (обеда может не случиться), потом неспешно загрузили в автобус «снарягу», уселись неподалеку от водилы и начали трудно продвигаться сквозь череду пробок на один из ближайших аэродромов, где ожидал «конторский» самолет.

Наконец – долгожданный взлет. После набора высоты парни хитро посмотрели в мою сторону. Ну, а что еще делать в салоне самолета, если на загородной базе выспались на неделю вперед?

– Ладно, наливайте. Только понемногу, – снисходительно кивнул я.

Бойцы выудили из закромов пару бутылок хорошего вискаря и простенькую закуску в виде апельсинов, шоколада и минералки. «Приняв на грудь» сто пятьдесят миллилитров, я отвернулся к окну. Мне достаточно, парни тоже свою норму знают – увлекающихся спиртным в моей команде нет и никогда не будет. Тяжелая, сопряженная с постоянным риском работа боевого пловца требует отменного здоровья и великолепной физической формы. А это с безмерным употреблением алкоголя несовместимо.

Прикрыв глаза, я попытался заснуть, но в памяти то и дело всплывал разгневанный за мою самовольную отлучку с базы Горчаков. Его сжатые кулачки, дребезжащий тенор и резкие по форме слова…