Владимир Колычев - Бандитские шашни

– Ясно.

– Тогда все. Поезжай к Белоярову и работай… Да, и еще ты должен следить за ним. Если он вдруг платить не захочет, к ментам надумает обратиться, а может, к Дачнику под крыло захочет… Понятно?

– Понятно.

Но и это еще оказалось не все.

– Там у вас в бухгалтерии телочка не хилая работает, – скабрезно усмехнулся Вентиль. – Я бы с ней сам замутил, но у меня баб и без нее хватает. Ты ею займись. Не знаю, как ты будешь ее уговаривать, но она должна тебе информацию сливать, сколько там ваш «Супер-Строй» заработал. Хочешь, на паяльник ее сажай, хочешь, на кукан, но информация должна быть. Вопросы?

Вопросов у Вайса не было. Но и желание работать на Вентиля вдруг отпало. Одно дело – за Белояровым присматривать, и совсем другое – раскручивать Оксану на информацию. Паяльник, ясно дело, отпадает, остается постель. Но Вайс не секс-агент, и для него такая роль унизительна. И в данном случае совсем неважно, что ему очень хочется переспать с Оксаной.

Рита пребывала в позе «ничего не вижу, ничего не слышу». Глаза закрыты, локти на столе, ладошки закрывают уши.

– Медитируешь? – игриво спросил Вайс.

Глаза она открывала с таким видом, как будто веки были чем-то склеены.

– Явился – не запылился, – совсем не весело сказала она.

– У себя? – кивком показал он на директорскую дверь.

– У себя. И не один… – Голос у Риты дрогнул.

– А с кем?

– С Оксаной, – с язвительной горечью сказала она.

– Деньги пересчитывают?

– Нет! Борются.

– Не понял.

– Борьба нанайского мальчика с якутской девочкой.

– Теперь понял.

Вайс решительно подошел к двери, взялся за ручку, дернул ее на себя. Но кабинет был закрыт.

– На ключ закрылись?

– На ключ.

– А запасной где?

Рита упрямилась не долго. Она ревновала Белоярова и не хотела, чтобы он «боролся» с Оксаной.

Вайс постучал в дверь, выждал момент и только тогда вставил ключ в замочную скважину.

Оксана сидела на диване. Волосы растрепаны, пуговицы на блузке застегнуты вкривь и вкось, и юбку оправить никак не получалось, потому что задрана она была под местом, на котором сидела. Белояров стоял у своего стола, такой же помятый и разгоряченный. Пиджак на спинке стула, верхние пуговицы на рубашке расстегнуты. На рабочем столе бутылка коньяка, нарезанный лимон, разломанная шоколадка. И два бокала.

– Василий, я не понял! – возмущенно протянул он.

Вайс понимал, что на фирме он без году неделя, и Белояров просто не мог знать о его чувствах к Оксане. Но разозлился он так, как будто Юрий Александрович посягнул на его личную святыню. Правда, предъявлять ему ничего не стал. Чтобы не выглядеть посмешищем.

– Вот, вернулся…

С хорошей миной при плохой игре Вайс подошел к Оксане, взял ее за руку, чуть ли не силой оторвал от дивана, без всякого стеснения провел рукой по задним формам, оправляя юбку. Затем также бесцеремонно вернул на место, сел рядом.

– Откуда вернулся? – раздраженно смотрел на него Белояров.

– С Вентилем разговор был.

– Я в курсе… Время уже седьмой час, можешь домой ехать.

– А как же вы?

– У меня права есть.

– Да, но вы под этим делом, – Вайс красноречиво щелкнул пальцами по горлу.

– Ничего, такси вызову.

– А что, под этим делом слабо? Страшно, да? Тогда вам бандит нужен. Чтобы за ним спрятаться. Теперь я ваш личный бандит. Теперь за меня прятаться будете.

– Значит, Вентиль тебя бандитом назначил, – с колкой иронией резюмировал Белояров.

– Какой Вентиль? – изобразил удивление Вайс.

– Как это какой? Наш общий знакомый.

– Это для меня он Вентиль. А для вас он Борис Андреевич. В крайнем случае, просто Борис. Впрочем, уж там сами разбирайтесь…

– Ты, случайно, не перегрелся? – нахмурился Белояров.

– А вы что, охладиться мне предлагаете? Можно!

Вайс бестактно обнял Оксану за плечи, привлек к себе. Отстраняться она не стала. И это не показалось ему странным. Эта женщина явно из тех, кому нравятся мужчины в седле. А Вайс гарцевал сейчас на белом коне. Шпоры у него, может, и не золотые, и ножны не усыпаны бриллиантами, но все равно она заинтригована. И даже покорена.

Правда, Оксана могла опомниться, вспомнить о приличиях, поэтому он не стал удерживать руку, чтобы не было объятий, из которых она могла вырваться.

– И от коньячка бы не отказался. Но, увы, я за рулем. За себя-то я не боюсь, а вдруг с вами, Юрий Александрович что-нибудь случится. Мне тогда Вентиль может голову оторвать. Вас беречь надо, холить и лелеять.

– Хорошо, я согласен, чтобы ты холил меня и лелеял. Но только не здесь. И не сейчас. В приемной меня подожди… Хотя нет, Риту домой отвези…

– Я теперь от вас ни на шаг, – мотнул головой Вайс. – Я теперь ваша тень. Хотите остаться с Оксаной, пожалуйста, спрашивайте у меня разрешения. Только я не разрешу.

– Это еще почему?

– А нравится она мне. И я ее ревную.

– Тебе не кажется, что ты много на себя берешь? – оторопел от такой наглости Белояров.

– Кажется. Но ничего не могу с собой поделать.

– А может, ты все-таки возьмешь себя в руки, и выйдешь?

– Да, но только с Оксаной. Она еще работу не закончила. Ей еще перерасчет делать.

– Какой перерасчет?

– Мне зарплату в три раза поднять надо. Я теперь в три раза больше работать буду.

– И наглеть, я так понимаю, тоже, – изменился в лице Белояров.

– Наглость – второе счастье таксиста. А я в душе как был, так и остался таксистом. Наглым, но воспитанным. Если вы заметили, то я обращаюсь к вам на «вы». И желаю вам всяческих благ. Ну, за некоторыми исключениями…

– И что мне теперь, спасибо тебе за это говорить?

– Нет. Просто воспринимайте это как данность. На голову я вам садиться не собираюсь, но Оксану, извините, заберу.

Поднимаясь с дивана, Вайс одной рукой толкнул женщину под локоток, а другой поманил за собой. И еще глянул на нее нетерпящим возражений взглядом. Она с удивлением повела бровью, но все-таки поднялась и вместе с ним вышла из кабинета. Белояров открыл рот, глядя им вслед.

– У тебя есть капли? – уже в приемной спросил у Риты Вайс.

– Какие? – спросила она, неприязненно глянув на Оксану.

– Сердечные. Для разбитого сердца.

– Кому?

– Юрию Александровичу. Ты сходи к нему, он тебе скажет.

Рита кивнула и поспешила в кабинет. Оксана закрыла за ней дверь и посмотрела на него с насмешкой строптивой, но покоренной женщины.

– Ты идиот?

– Нет, – с ироничной улыбкой победителя ответил он.

– Зачем ты устроил этот цирк? – Она пыталась, но не могла скрыть удовольствие от сцены, которую он устроил ради нее.

– Это не цирк, это балаган.

– А что, есть разница?

– Да. В цирке говорят правду, а в балагане врут. Может, это не совсем так, но я соврал. Я тебя совсем не ревную. А Рита ревнует. Тебя. К Белоярову. И ей не нравится, что ты с ним зажигаешь…