Иван Стрельцов - Проект Вайнах

Такой ответ вполне устроил министра и остальных присутствующих.

— Еще вопросы есть? — спросил Андрей Андреевич Журавлев, поднимаясь со своего места.

— Только один, — глухо пророкотал до сих пор молчавший грузный министр иностранных дел. — С военной точки зрения, как я понял, все если не идеально, то, по крайней мере, в норме. Но существует еще один аспект, аэродром находится не в России, а в сопредельном государстве. А ведение боевых действий за границей — это…

Все прекрасно поняли министра иностранных дел: на языке международных отношений это называется "вооруженная агрессия".

— Договариваться — не дело военных, — отрезал Журавлев и выразительно взглянул на министра иностранных дел. — Это прерогатива дипломатов.

Как будто дремавший до этого Президент неожиданно поднял голову и произнес:

— И это правильно. Ты этим делом, понимаешь, и займись, Максимыч.

Совещание подошло к концу, оставались лишь мелкие детали, которые необходимо было довести до сведения задействованных в операции специалистов.

Отряд "Альфа" подняли по тревоге среди ночи. Опытные бойцы, не единожды бывавшие в экстремальных условиях выполнения боевых задач, действовали основательно, без суеты и спешки. Выбравшиеся из постелей, облаченные в камуфляж, получили в оружейке оружие и экипировку, облачились в бронежилеты, титановые шлемы с пулестойкими забралами и по одному выходили на плац строиться.

Несмотря на спокойную деловитость профессионалов, со всех сторон доносилось:

— Неужели началось? — приглушенно говорил кто-то.

— А то, — добавлял другой. — Теперь пойдет жара, только держись.

— Вот и славно, что началось, — встрял в разговор третий. — По крайней мере наступает определенность. Посчитаемся с козопасами за Буденновск без журналистов и правозащитников.

Сразу несколько человек одобрительным гулом поддержали третьего собеседника.

"Нет, не началось еще, — подумал Валерий Новодворский, застегивая ремешок титанового шлема на подбородке. — Если бы что-то готовилось, командиров групп уже давно бы замучили инструктажами. Слишком много на кон поставлено".

Бойцы повзводно ровными квадратами выстроились на плацу. Свет фонарей плотно залил холодным белым светом все пространство военного городка. Светло было, как днем, даже не верилось, что стоит ночь и в черном небе искрятся алмазы далеких звезд.

С ревом выезжали из боксов остромордые угловатые мощные "Уралы-375" с закрытыми брезентовыми чехлами кузовами.

Грузовики выстроились в шеренгу перед плацем. Из-за крайней машины появилась стремительная фигура командира отряда Игоря Маковцева.

Встав перед выстроившимися бойцами, полковник громко скомандовал:

— На погрузку!

— Налево, — отдал короткую команду своему взводу Новодворский, успев мельком подумать: "Неужели началось?"

Автомобильная колонна покинула учебный лагерь антитеррористического отряда, громко ревя моторами, направилась в сторону аэродрома.

Через сорок минут мощные "Уралы" выехали на бетон самолетной стоянки среди огромных транспортников "Илов", "Анов", и "Ту".

Снова построение, бойцы выстроились так же повзводно, с интервалом между подразделениями.

Теперь перед ними стояли командир отряда и начальник штаба. Последний держал список из нескольких листов машинописного текста.

— Чью фамилию назову — шаг вперед, — громко объявил начальник штаба. — Вопросы есть? Нет. Тогда поехали. Артуров.

— Я.

— Арсеньев.

— Я.

— …

— …

— Бараткин.

— Я.

— Вислов.

— Новодворский.

— Я. — Валерий сделал шаг вперед из общего строя, услышав свою фамилию. Еще в начале переклички капитан обратил внимание, что вызывают парашютистов, имеющих на своем счету не меньше трехсот прыжков. У него самого эта цифра перевалила за полтыщи…

Закончив зачитывать список, начальник штаба повернулся к Маковцеву:

— Товарищ полковник, перекличка закончена. Полковник козырнул и, встав лицом к выстроившимся бойцам, произнес:

— Все неназванные возвращаются в лагерь и продолжают боевую подготовку. Остальные налево, на погрузку в самолет. Ш-шагом марш.

— Задержанный Волин, на выход, — донесся зычный голос тюремного надзирателя, едва с грохотом распахнулась дверь камеры. Игорь отложил недочитанную книгу, поднялся со шконки и привычно одернул армейскую камуфлированную куртку, направляясь к выходу.

— С вещами, товарищ подполковник, — тихо добавил надзиратель, сунув необъятную рожу в дверной проем.

"Ого, — промелькнуло в голове Волина. — Кажется, жизнь моя в очередной раз кардинально меняется".

И снова потянулся бесконечный тюремный коридор. Первое время эти казематы страшно угнетали диверсанта. Низкие потолки давили на его психику. Но самым тяжелым было испытание обидой, которая давила горло и выжигала в мозгу всего один вопрос — "За что?".

Именно этого и не мог понять матерый диверсант, отмеченный Звездой Героя и несколькими боевыми орденами. Его наказали за рьяное исполнение воинского долга. Начальство предало его в угоду сиюминутным политическим выгодам, обрекло на позор уголовного преследования только для того, чтобы строптивый подполковник не путал хитро-мудрые пасьянсы паркетных генералов. Любая рана, если не смертельная, заживает, так было и с обидой. Она постепенно затихала, покрываясь коркой безразличия.

"Предают свои, а не чужие, — с горечью размышлял Игорь Волин долгими ночами, лежа на тюремных нарах.

Так было испокон веков — вор и льстец в почете, а трудяга в жопе. Ничего, переживем. Тюрьма, чай, не страшнее вражеского тыла…".

Сейчас Волин уже не чувствовал тяжести кирпичной кладки тюремных казематов, только ощущал учащенное биение своего сердца. Диверсанту хотелось надеяться на торжество справедливости, и он в это свято верил.

В кабинете, куда обычно приводили подполковника Волина на допросы, его уже ждали. Но на этот раз вместо военного дознавателя за столом сидел генерал-лейтенант Журавлев, возле которого застыл полковник Анисимов, бледный как мел.

— Здравствуй, Игорь, — Андрей Андреевич поднялся из-за стола и протянул вошедшему диверсанту руку. — Извини, что поздно узнал о твоей беде.

"Предчувствие меня не обмануло", — невольно подумал Волин, пожимая протянутую генеральскую руку, но вслух произнес другое:

— Мы, разведчики, люди военные, в какую среду прикажут внедряться, в ту и внедряемся.

— Это хорошо, что ты не теряешь бодрость духа, — одобрительно кивнул генерал, усаживаясь на прежнее место, и сразу же перешел к делу. — Ты свободен. "Дело" твое аннулировали за отсутствием какого-либо нарушения статей и параграфов воинского устава и специальных инструкций ГРУ. — Журавлев сделал короткую паузу и добавил со вздохом: — Есть еще новости. Командование военно-космических войск забирает у нас своих спецов и оборудование. Так что надобность в батальоне "Камышовый кот" отпадает, и без них в Чечне полно спецназа. Батальон возвращается в расположение бригады в родную пермскую тайгу.