Иван Стрельцов - Уничтожить всех

Воспоминания из японской истории толком не помогли, но, совершенно успокоившись, Денис уже принял решение, как действовать дальше.

Первым делом он стащил парусиновые туфли, завязал шнурки и повесил их на шею, не забыв затолкать внутрь носки. Потом расстегнул ремень, «Глок-19» сунув в глубокий задний карман, кобуру пришлось выбросить. Оставшихся три ножа также пришлось рассовать по карманам комбинезона. Застегнутый разгрузочный жилет он скрутил до размера батона колбасы, затем свернул «восьмеркой» и надел на ступни на манер полинезийских собирателей кокосов.

«Вроде все готово. Ну, с богом», — собравшись с духом, мысленно перекрестился морпех и начал свое восхождение.

Взмахнув рукой, Денис забросил наверх ремень. Тяжелая пряжка на манер грузила обвила круглую балку, а грубая телячья кожа плотно пристала к гладкой поверхности.

Прижимаясь голыми ступнями к балке, морской пехотинец стал подтягиваться…

Подъем наверх превратился в бесконечную пытку, выматывающую тело и душу. Мышцы от напряжения каменели, но Денис этого не замечал. Подтягиваясь на ремне, он отталкивался ногами. Метр за метром разведчик продвигался вверх, делая короткие передышки на поперечных балках. Затем снова и снова карабкался.

В голове уже не было никаких мыслей, только одно желание — добраться до верха, ощутить под ногами твердую поверхность.

Взобравшись на очередную поперечную перекладину, Денис увидел в десяти метрах перед собой квадратный проем воздуховода, прикрытый алюминиевой решеткой.

Переведя дух, разведчик стал подбираться к вентиляционной шахте. Теперь было главное — совладать со своим эмоциями, любая небрежность могла стоить жизни. Наконец пальцы впились в полозья решетки. От напряжения набрякли жилы на руках, шее и лбу морского пехотинца. Прикрыв глаза, майор сделал два глубоких вдоха, потом с силой рванул решетку на себя. С противным скрежетом алюминий разошелся в местах вкрученных шурупов, решетка оказалась в руках Давыдова.

Отбросив ее в сторону, Денис, подобно гигантскому питону, вполз в черный проем вентиляционной шахты. Душное, пыльное и тесное пространство тем не менее сейчас ему казалось родным и уютным, как когда-то в далеком детстве, когда он прятался в бабушкином чулане.

Вытянув вперед руки, морской пехотинец замер, все его сильное тело била крупная нервная дрожь…

— Ну и чого мы сюды прыперлися, Мыкола?

— А шо, Степан, такы покынэмо нэтронутою цю скарбныцю? Ты тилькы глянь, скикы мы ризного барахла набралы. Дома усе згодыця, тут же на десяткы тысяч баксив аппаратуры. А шмуток скикэ, нэ на одын рик хватэ.

— А як усэ цэ барахло на пидвидный човэн затянуты? Горобець будэ гавкаты, как собака. Скажэ, мисця нэма.

— Нэ турбуйся, мист усим досыть, бачишь, скилькы жмурив тут остаэця…

Придя в себя, Денис не мог понять, что за голоса он слышит. В первую секунду даже показалось, что он сошел с ума. От этой мысли сердце бешено заколотилось, но он вовремя сообразил, что умалишенный не в состоянии поставить себе диагноз.

«Значит, это не галлюцинации, — с облегчением подумал морпех. — А что же тогда?» — Он прислушался, затаив дыхание. Голоса доносились откуда-то снизу. Стараясь не шуметь, Давыдов подполз к ближайшей решетке и посмотрел сквозь нее. И только тогда сообразил, в чем дело.

На жилой палубе вовсю орудовали двое мародеров, к тому же это оказались «старые знакомые».

Украинские наемники славно поживились, каждый тащил по здоровенному баулу, из которых свисали не поместившиеся «трофеи». У одного из «гайдамаков» автомат был заброшен за спину, у другого висел на плече. Оба парубка были настолько увлечены крысятничеством, что совершенно позабыли о возможной опасности.

Лучшего момента для нападения трудно было представить. Денис криво усмехнулся и вытащил из нагрудного кармана малый универсальный нож, наиболее эффективное оружие для ближнего боя. Пальцами левой руки морпех отжал защелки, держащие решетку, теперь она держалась на «честном слове».

— А шо хлопцам будэмо казаты?

— А то и будэмо казати, — весело пророкотал Мыкола и, хлопнув приятеля по плечу, перешел на русский язык: — Кто не успел, тот опоздал. Ха-ха…

Наемники прошли под решеткой, весело скалясь. Денис ногами легко выбил раму и соскользнул вниз.

Удерживающий перед собой большой мешок Мыкола ничего не успел предпринять. Оказавшийся за его спиной разведчик ударил его ножом в поясницу, погружая остроотточенное лезвие с мелкой пилкой по всей длине клинка по самую рукоятку.

В спецназе этот подлый удар называли «бандитским» — поражение почки вызывало почти мгновенную смерть.

Провернув нож вокруг оси, Давыдов резким движением выдернул его из обмякшего тела. Толчком в спину он отшвырнул труп и бросился на второго наемника.

Степан каким-то звериным чутьем осознал смертельную опасность и, отшвырнув в сторону большую сумку с вещами, попытался сдернуть с плеча автомат.

Сокращая расстояние, Денис сделал выпад. Лезвие, сверкнув в блеклом свете электрических ламп, глубоко рассекло рукав вместе с мышцами бицепса. Рука наемника повисла плетью, он глухо застонал и попытался, ухватив автомат второй рукой, ткнуть им в противника, целя в лицо. Тот поднырнул и полоснул наемника ножом по бедру.

Степан рухнул на колени, и в следующее мгновение нож по самую рукоятку погрузился в левую глазницу наемника.

— А-хр, — вырвалось из раскрытого рта ландскнехта. Он тяжело повалился на спину, по телу пробежала последняя судорога смертельной агонии, Степан затих с оскаленным ртом.

— Вот и все, и нету Била. Жадность Била погубила. — Криво ухмыльнувшись, Давыдов наклонился над трупом. Вытащив нож, обтер его об одежду убитого.

Теперь следовало забрать оружие, боеприпасы и с новой силой ударить по террористам. Стащив с убитого Степана разгрузочный жилет, тут же нацепил на себя. Затем стал опорожнять подсумки Мыколы. У запасливого хохла кроме запасных магазинов и ручных гранат оказалось несколько сухих пайков в пластиковой упаковке и фляга с водой.

— Дякую, хлопцы. — Подхватив оба автомата, Денис облизнул потрескавшиеся губы и двинулся в сторону ближайшей лестницы…

Трупы украинских наемников обнаружили только через два часа. Их поиски начались после того, как один из афганских моджахедов попал под очередь установленного в дверном проеме самострела. Кто-то из соотечественников признал автомат Мыколы, тот на цевье вырезал трезубец.

Начали искать хозяина, и нашли на жилой палубе. Трупы к этому времени посинели и заметно распухли, лужа крови покрылась бурой коркой с седым налетом трещин.

Джон Кипер брезгливо поморщился, вдохнув тлетворный аромат падали. Стоящий рядом Триш, попыхивая неизменной сигареллой, внимательно смотрел на трупы, как ценитель-искусствовед в Лувре на «Джоконду» да Винчи. Потом неожиданно наклонился и провел указательным пальцем в месте порезов.