Сергей Дышев - Вы хотели войны? Вы ее получите!

Иван поколебался: захотят арестовать, найдут десяток других способов.

– На 1905-го года, небольшой сквер, устроит? Я буду в черном джипе...

– Договорились, – сказал Григорьев. – Сейчас приеду.

Григорьев от удовольствия даже потер руки. Зацепил окунька!

Джип Ивана он увидел сразу. Подрулил, остановил рядом свой «Опель», подошел к машине, постучал в стекло.

– Я – Григорьев.

Иван открыл дверь.

– Садись.

Григорьев протянул служебное удостоверение.

– Вот документ, чтобы не было вопросов.

Иван посмотрел, вернул. Григорьев протянул руку:

– Степан.

– Иван... Так, говоришь, вопросов не будет? – усмехнулся Родин.

Григорьев реплику пропустил мимо ушей, начал без предисловий:

– Я тут на стройке работаю по совместительству. Точнее по ремонту ночного клуба «Черный бархат». Там чего-то взорвали, слышал?

– Предлагаешь там поработать? – спросил Иван. – Говори, чего хотел, опер, у меня времени нет лясы точить.

– Кто у тебя там по списку следующий?

– Какому еще списку? – недоуменно спросил Иван.

– Списку Родина, – учтиво пояснил Григорьев. – Ладно, не мутись, родненький. Я, старый опер, тебя вычислил. Ты в морду два раза барыге Эдисону давал? Ты... Я знаю, что он твоей девчонке убойную наркоту подсунул.

– И сыну, и дочери Благородовой... – напомнил так же учтиво Родин.

– В курсе.

– А то, что он с Холеным, этим... Вальтером, моего напарника с крыши сбросили и меня вслед за ним хотели, а не вышло, – это знаешь? – жестко произнес Иван.

– Вот этого не знаю... – признал Григорьев.

– Я вижу, ты вроде – честный опер... Надеюсь, без магнитофона пришел?

– Обижаешь, Иван...

– Ладно, верю... Так вот что я хочу тебе сказать, Степан. С вашими методами, согласно Большущей Букве Закона, мы проиграем войну с наркомафией, они раздавят нас. Все ваши оперативные разработки, как старинное танго на заедающей пластинке. Пляшете на одном месте. Вы боитесь спугнуть, а мы не боимся – пугнуть. Да так пугануть, чтобы у всей наркобратии героин на жопе, как иней, выступил. Понимаю, Степа, что в вашем «боевом уставе» нет пункта, предусматривающего уничтожение наркоты одновременно с наркоторговцами...

– В тебе говорит свирепствующий дилетант, – запальчиво перебил Григорьев. – Ты, Ваня, не знаешь оперативной работы. Все, кого вы порешили, были у нас в оперативной разработке...

– Херней занимаетесь... На хрен нужна такая разработка, если вы месяцами не можете взять их за жопу? Вот в Китае или Иране – стреляют и вешают, как бешеных собак... Сколько они людей каждый день губят, пока вы чешетесь? Надо, Степа, как в мрачном средневековье. Представляешь зрелище? Горит марихуана, кокаин, героин, тонны всяческой дури. И среди этого пламени корчатся наши враги. В режиме прямого эфира...

– Завязывай с этим делом, Ваня, – мрачно произнес Григорьев, когда Родин, наконец, умолк. – Плохо кончишь. Законы еще никто не отменял...

– Хреновые законы, под жулье и бандитов писаны.

– Согласен, но других нет... – вздохнув, согласился Григорьев. – Ну, так скажешь, кто там у вас следующий по списку... Родины?

Иван усмехнулся.

– Файзулла! Слышал?

– Слышал, – кивнул Григорьев. – Оперативно сопровождаем.

– И где он сейчас?

Григорьев искоса глянул на Родина, хмыкнул.

– Остановился в гостинице «Советская». В 415 – м номере.

– Спасибо.

– Пожалуйста... Так что, Ваня, мы херней не занимаемся. А будет трудно, звони. Мой телефон у тебя засветился.

– Слушай, – загорелся Иван, – а давай сразу весь ваш список мафиози!

– Раскатал губу! Нам хоть что-то для работы оставь!

Они рассмеялись, обменялись рукопожатием, на том и расстались.

Иван тут же набрал номер Бессчетнова:

– «Керосин»! Это – «Восьмой»...

– Узнал, – ответил он тут же.

– Тебе, «Отдушине», «Нарику» и «Ломке» задача: обслуживание. Встречаемся в начале Ленинградки...

– Понял. Обслужим, – ответил Бессчетнов. – Мероприятие закончим – приедем. Ребята все со мной.

– Что за мероприятие? – спросил Родин. Никаких поручений он не давал.

– Не по телефону... Тут недолго осталось.

– Давай по быстрому.

– Так и делаем, – заверил Бессчетнов.

«Мероприятие» Бессчетнов устроил по мотивам средневековой инквизиции. И специально для его претворения нашел далеко от Москвы древней кладки кирпичный мост с дубовыми поперечинами над высохшей речкой. В этой глуши время остановилось. Шестьсот с лишним лет назад по этому мосту дружины князя Дмитрия Донского шли на Куликово поле, где русское и ордынское войска столкнулись для решающей битвы.

Но Бессчетнов об этом не знал и знать не мог. Все замечали в последнее время за ним одержимость, даже Родин, и тот, не то, что успокоился, а замкнулся, затевал какие-то ему ведомые «сотрясающие общественные устои акции»...

А Бессчетнов, Наумов, Лагода и Корытов работали, говоря милицейским языком, «на земле». И карты Московской области в походном ноутбуке группы пополнялись сетями и нарокоточками, законспирированными по всем правилам криминальной жизни наркобизнеса.

Привезли в эту глухомань трех наркоторговцев – Мокроту, Мурада и Вахо. В их домах после контрольных проверок и последнего предупреждения снова были найдены упаковки с героином, кокс, шприцы с дозами, чеки и прочая дурь. Акции тогда провели ночью, взломали двери, взяли у каждого «товар» с поличным.

Корытов сноровисто, как будто всю жизнь этим занимался, вязал петли-удавки из капроновой веревки, а Бессчетнов, само воплощение правосудия, прохаживаясь мимо связанных барыг, вещал:

– Вам всем русским языком было сказано: попадетесь еще раз на сбыте наркоты – будете повешены. Так? – Он вперил свинцовый взгляд в Мурада. – Я тебе что на контрольной закупке сказал? Попадешься – повесим. Даже в морду дал, чтобы дошло.

Мурад заканючил:

– Отпустите, пожалуйста, я больше не буду. Семья большая, семеро детей, кормить надо.

– Своих – кормить, а наших – наркотой убивать? – рыкнул Бессчетнов.

– Отпусти, брат, – взмолился Мурад, – сразу в Точикистон уеду.

– Шакал тебе брат... Ну, а ты, Мокрота, земляк хренов, что – решил генофонд наш угробить? – дошла очередь до Мокроты.

– Отпусти, командир, – Мокрота заплакал. – Последний раз, слово даю...

– Сырость разводишь, Мокрота, нет тебе веры. Червь ты навозный, и ничего в жизни делать не умеешь. Только землю поганишь. Повисишь, пусть земля от тебя отдохнет...

Бессчетнов остановился перед Вахо.

– Ну, а ты, солнечный гость, чего не внял рекомендации? Лучше бы ты мандаринами и вином грузинским торговал.

Наумов вытащил из сумки пакеты с героином, стал высыпать порошок на землю, глухо произнес:

– Сколько ж вы наших людей загубили?