Сергей Дышев - Вы хотели войны? Вы ее получите!

Он проснулся вечером. Посмотрел на время: лег в двенадцать дня, а сейчас было восемь вечера. Иван взял телефон, посмотрел на не отвеченные вызовы. Их было три, явно от Приходько. По привычке глянул на время вызовов: первый – в 19.10; второй – в 11.15, и еще один в 19.20. Вызов в 11.15 ввел Ивана в ступор. Он пригляделся к дате, протер глаза. Сомнений не оставалось: он проспал беспробудно более суток. Таких «подвигов» он не совершал со времен безмятежной юности.

Но вместо того, чтобы позвонить Приходько, Родин набрал номер Наумова.

– Нарик, привет, как дела? Отдохнул? Ты говорил, у тебя есть еще наработки?

– Есть местечко. Сравнительно недалеко, – ответил без энтузиазма Николай.

– Ну, давай, наведаемся ночкой. Какое направление?

– Щелковское шоссе. Давай на выезде из Москвы.

– Хорошо, я обзвоню ребят.

В назначенное время группа собралась в условленном месте. Приходько, как и предполагал Родин, приехать не смог: намекнул, что под колпаком. Только не уточнил, каким: ментовским или своей супруги.

Трущобы, в которые они заехали, описанию не поддавались. Было темно, и не существовало таких красок, чтобы описать эти серые, морочные, жуткие бараки. И задувал тут самый промозглый ветер в области.

– Здесь наша молодежь получает счастье – в шприце? – спросил Иван Наумова.

– Здесь.

– Кто барыга?

– Кликуха Штахета, – сказал Наумов и потер руки.

– Пошли, – сказал Иван и, выйдя из машины, прихватил дорожную сумку.

Наумов первый вошел в хибару. Двери здесь не запирались, как и не существовало времени суток. Жизненный цикл существовал между дозами. На тахте, прислонившись к стене, сидел «погашенный» парень лет двадцати пяти, а может, тридцати. Николай огляделся: на подоконнике, в углу – пустые шприцы.

– Слушай, пацан, где дурью разжиться, знаешь? – без предисловий спросил Наумов.

– Дурь – бабло – дурь – бабло, дурь – бабло, – незамысловато ответил наркоша.

– А хочешь ширануться? – перешел на конкретику Наумов.

– А кто ж не хочет.

– Давай адрес, поедем, вмажемся.

– Я тебе не верю. Ты – мент, – и хозяин хибары прикрыл воспаленные глаза. С грохотом открыв дверь, в комнату вошел Иван.

– Говори, сволочь, где дурь покупал?

– Не знаю, я ничего не знаю, – пробормотал парень.

Иван заглянул в кухонный уголок. В мусорном ведре пустые шприцы. У газовой плиты – закопченная ложка.

Неожиданно Иван достал из своей сумки шприц в упаковке, дозу, протянул парню.

– Это чо? – у него хватило сил на удивление.

– То самое.

Парень тут же ловко перетянул жгутом руку, всадил иглу в вену... Глубоко вздохнул, откинулся расслабленно на стену.

– Кто вы, добрые волшебники? А смотрите с презрением? А что вы знаете о героине? Героин освобождает от чувств, набрасывает на них невидимый покров... Если снять покров, не убрав того, что под ним, это приведет к возвращению – к сладкому туману и обольщению тела. А вам этих тонкостей не понять...

– Ишь ты, залепетал, прямо поэзия, «героиновая патетическая», – усмехнулся Родин. – А если я тебе дам еще пару шприцов, ты мне скажешь все адреса, где берешь дурь?

– Давай шприц!

– Держи, – Иван протянул еще один шприц. – Он твой...

Парень расслабленно произнес:

– Улица Плоскошлепова, дом третий. Такой, двухэтажный. На первом этаже спросишь Бацила...

Хозяин хибары не преминул тут же еще раз «вмазаться» в вену.

– Изголодался... – посочувствовал Родин.

– Не то слово...

Он снова опустился на свою тахту, заняв привычное положение полулежа, прислонившись к стене.

На «огонек» заглянул «Ломка» – Лагода. Он сразу оценил ситуацию, потому что хозяин хибары вдруг стал задыхаться, из носа потекла кровь, он густо посинел, руки и ноги стала выкручивать судорога, он на сполз на тахту, рухнул на пол и застыл.

Лагода наклонился над ним, пощупал пульс.

– Готов...

Наумов сорвался в крик:

– Командир, ты с ума сошел! Он же умер!

Иван глянул, как молнией обжег:

– Никогда не говори мне, что я сошел с ума. Это они сошли с ума! – кивнул на умершего.

Иван оглянулся: за его спиной на пороге стояли отец Сергий, Бессчетнов, и Корытов. Вся группа собралась в богом забытой хибаре. Все молчали.

– Всю изъятую наркоту будем сливать в наркоманов, как в отхожее место! – Иван уже не мог спокойно говорить, перешел на крик. – Каждому – ударную дозу героина. Чтоб быстрей передохли! Только так очистим генофонд...

– Замолчи, Иван! – возвысил голос Конюхов. – Смертельный грех совершаешь. И нас на убийства толкаешь. Ты уже весь в крови, по горло. Никто не давал тебе право вершить суд над заблудшими.

– Будь все проклято! – уже тихо произнес Родин и первым вышел на воздух.

На улице, у машин, Родина вновь прорвало:

– Сам же говорил, дьявол у них внутри!

– Вот и надо бороться за их души. Да и за твою – пора, – жестко отреагировал отец Сергий.

– Ради чего мы боремся и против кого? – не выдержал Корытов. – Убивать без разбору всех торгашей: русских, цыган, таджиков, узбеков? Теперь ты говоришь: убивать подряд всех наркоманов? Да это просто бессмысленная борьба, как с ветряными мельницами.

– Да нет, это называется – фашизм! – отрубил отец Сергий.

– Моя фамилия Родин, – Иван сжал кулаки, как будто собирался затеять драку со всей группой. – И я за Родину отвечаю. И буду уничтожать – ради спасения нашей земли от скверны... Вы хоть знаете, мужики, сколько стоит чек с дозой наркоты? Не менее 1000 рублей. Где вы видели наркомана, чтобы он получал такие деньги? Он обворовывает своих близких, а они вынуждены горбатиться на него, они идут на любое преступление...

– Командир, я не подписывался на массовые убийства, – перебил Корытов. – Я ухожу.

– Кто еще уходит? – Родин обвел взглядом помрачневших товарищей.

Наумов покачал головой:

– Извини, командир, ты говорил нам: мы должны отомстить Мирзе. А так вот, приканчивать «торчков» мы не договаривались.

– Такие зачистки с трупами на пожизненный срок тянут, – мрачно заметил Лагода. – А меня такая перспектива не устраивает.

– Я тоже против таких методов, так что, извини, командир, – в свою очередь, сообщил Вздохов. – Надо будет подорвать Мирзу или еще какого-нибудь «барона» – позови. Сделаю от души.

– Ну, а ты, Саня, – спросил Иван Бессчетнова.

– Я с тобой, командир, – ответил Бессчетнов. – Но воевать буду только с наркомафией.

– Тогда прощаемся, – у Ивана дрогнул голос.

И он по очереди обнял всех – Конюхова, Наумова, Корытова, Вздохова, Лагоду, Бессчетнова.

– Спасибо, ребята, спасибо, родные... Мы все же дали им просраться. Кровавыми соплями умыли. За нами и другие пойдут. По всей России.