Борис Бабкин - Я выжил, начальник!

- Ты когда в Чечне был? - спросил Борис.

- В девяносто шестом, - помолчав, ответил Евгений. - На Минутке осколок в спину поймал. Год госпиталей. Потом запил, морду охраннику в баре разбил и ментам двоим всыпал. Дали три года. Сбежал. Добавили еще два и сюда. Сейчас…

- Бежать больше не хочешь? - перебил его Борис.

- Нет. Мать надо живой застать. Тут амнистия немного помогла, год скинули. И обещали по УДО выпустить. Поэтому работаю и не нарушаю.

- Ладно! - кивнул Борис и поинтересовался. - А Ломик в каком отряде?

- Значит, отравили, - пробормотал Седых. - Черт возьми, похоже, Вулич - сплошная проблема. И кому же так понадобилась его смерть? Заводить дело не стоит. Снова комиссии поедут одна за другой. Крысиный яд… Где его можно взять в зоне? Хотя сейчас тут можно найти все, что угодно.

- Здравствуйте, - обратился стоящий рядом с Вуличем Алин к проходившей мимо Вере.

- Здравствуйте, - ответила она.

- Добрый день, - негромко проговорил провожавший ее взглядом Борис. - Кто это?

- Врач-терапевт.

- Это она была у вахты?

- Да.

- Человеческие глаза… Значит, не показалось. Странно, но и в зоне можно увидеть взгляд человека. Не ожидал… А она красивая… - Борис вздохнул.

- Единственная, кто действительно может называть себя медиком, - заметил Евгений. - Муж ее, начальник медчасти, тот еще тип. Базаров про Веру Георгиевну море! Тут врач-невропатолог есть, Либертович. Так базарят, вроде любовники они. Хотя посмотришь на этого Либертовича, и сразу понятно, что она его на пушечный выстрел не подпустит. С мужем, кстати, говорят, живет хорошо. А что это ты вдруг?

- Да ничего. Просто приятно удивлен. Думал, что тюремщиками рождаются. Взгляд надменный, с долей подозрительности, но вкрадчивый голос, когда нужно что-то выяснить, однако в большинстве случаев командный тон. А тут вдруг увидел человеческий взгляд и услышал ее голос. Женщина красивая. Фигура, ноги… - Он засмеялся. - Все, что-то меня понесло!..

- Строит из себя, - выходя из поликлиники, проворчала плотная рыжеволосая женщина. - Ей посочувствовали, а она…

- Да хватит, Рита, - остановила ее невысокая толстушка. - Вера вся из себя такая, - покрутила она задом, - недотрога и уж больно интеллигентная. И не боится по палатам одна ходить. Я, например, стараюсь никогда не оставаться с зэками наедине. А то кто знает, что у них на уме… Где же Вячеслав Андреевич? - посмотрела она на дверь.

- Идет-то как, - кивнула вслед Вере плотная. - Задницей вертит. А потом вроде кидаются на нее. Например…

- Да вам бояться этого совершенно не стоит, - перебил ее подошедший Борис. - Даже если вы останетесь в колонии единственной женщиной, а это относится и к вам, - кивнул он второй медсестре, - ваша безопасность будет стопроцентной. А если вам укоротить юбки, произойдет массовый побег. Мужики просто не вынесут подобного зрелища!..

- Он жив! - ударив Куста в лоб основанием ладони, процедил Исмаил. - Вот что, суки позорные, я вас обоих раком поставлю, твари! - Он ударил Ломика ногой в пах. Тот, скрючившись, осел.

- Да ты что, Исмаил, - испугался Куст, - мы же ему…

- Его из больнички в изолятор потащили! - отрезал чеченец. - Что-то там с медсестрами у него вышло.

- Да честное слово, - усмехнулся немолодой мужчина, - ничего такого он и не говорил. Просто обеих задело, что произойдет массовый побег, если… - Не договорив, он рассмеялся. - И придумал же такое! - Отвернувшись в сторону, дежурный тоже улыбнулся. - Так что ни за что вы мужика на пятнашку определили.

- Вячеслав Андреевич, - спросил дежурный, - как его состояние? Можно ему находиться…

- А вы думаете, Заева это остановит? - перебил его фельдшер. - Даже если нельзя. Не любит наше начальство иронии в адрес своих служащих. Но я бы не дал разрешения на помещение его в ШИЗО.

- Кто по масти? - поинтересовался прапорщик.

- Мужик, - усмехнулся Вулич.

- Значит, к браткам не пойдешь? - спросил контролер.

- Мне все равно, - равнодушно отозвался Борис.

- А лихо ты этих баб на место поставил, - неожиданно подмигнул ему прапорщик и, оглянувшись, сунул Борису в карман пачку «Примы». Старший сержант, посмотрев в глазок, открыл дверь камеры. Вулич вошел.

- Здорово, - кивнул он находившимся в камере штрафного изолятора заключенным.

- Привет, - ответил мужчина в наколках на голом торсе.

- Афган! - воскликнул сидевший в углу небритый. - Приветик! Быстро же мы с тобой в ШИЗО попали. Тебя за кой хрен?

- Да ни за что, - усмехнулся Борис. - Растолковал двум особам разницу между ними и настоящими женщинами.

- Да откуда они здесь? - усмехнулся сидевший у стены Котов. - Здесь, как и везде, шкурье одно. Меня сюда сучка запихала из больнички. Глазки строила, задом виляла, а я ей и…

- Опачки! Значит, ты Кот? - Борис шагнул к нему.

- И что дальше? - Кот лениво поднялся.

- Слушай меня внимательно, жаба! - сказал Борис. - Это тебе от меня! - Короткий удар в солнечное сплетение согнул Олега. - Это от доктора! - Основанием ладони он ударил его по макушке. Кот шлепнулся на бетонный пол и взвыл от боли. Дверь камеры распахнулась.

- А ну прекратить! - крикнул капитан с повязкой дежурного. - Вулич, на выход! Кто тебя? - подойдя к пытавшемуся вздохнуть Котову, спросил капитан.

- Да просто поперхнулся…

Капитан вышел вслед за Борисом, и прапорщик хлопнул железной дверью.

- Вовремя менты появились, - процедил Котов. - Я бы эту суку…

- Тормози, Кот, - остановил его небритый. - Предъявить Афгану ты сам ничего не можешь. Ты, в натуре, в больничке косяком спорил. Конечно, Вулич зря тебя товарнул, но…

- Я ему устрою! - прошипел Кот.

- Кому же ты так дорогу перешел? - дав закурить Вуличу, спросил Седых.

- Без понятия, - покачал головой Борис.

- Кто заходил в твою каптерку?

- Я никого не видел.

- Знакомые по свободе у тебя здесь есть?

- Никого не встречал.

- А за что Котову врезал?

- Морда не понравилась. У вас такое бывает? - Вулич улыбнулся. - У меня иногда случается. Да теперь хоть за дело пятнашку получу. А то ведь…

- Не надо так с нашими женщинами разговаривать. Они, конечно, больше, чем надо, на тебя нагрузили, но…

- Извините, гражданин начальник, где вы тут женщин увидели?

- А Веру Георгиевну ты, значит, настоящей женщиной считаешь?

- Я не вправе судить о ней. Но она помогла мне у вахты, вот и все. Да я просто не удержался, настроение паршивое было.

- Как здоровье? Отрава не беспокоит?

- Да вроде нет.

- Слушай, - закурив, проговорил Седых. - На суде, в последнем слове, ты сказал коротко и ясно: я хотел, чтоб меня убили. Ты просто подставился. Даже следствие это отметило. Почему?

- Знаете, гражданин начальник, вы не поп, а я не на исповеди. Но уверяю, что сейчас я не хочу погибнуть. У меня другие планы.

- Сбежать желания нет?

- Если появится, вы об этом узнаете первым.