Анатолий Гончар - Прапор и его группа

— Не спеши, не всё так легко и быстро. А если не найдём? — остудил его пыл задумчиво уставившийся в карту капитан Свиридов. Когда она оказалась в его руках, никто и не заметил. — Сможешь показать? — Артём посмотрел на Полесьева и кивнул в сторону карты.

— Я даже координаты снял, — Семён перегнулся через стол и аккуратно ткнул в карту пальцем, — вот.

— Да вы себе координаты запишите, — подал голос до того сидевший молча Ефимов, — и голову не ломайте. Если когда мимо пойдёте глянете. Только с миноискателем, а то мало ли что.

— Старый, ты, пожалуй, прав. Аллё, Евгений, — Свиридов окликнул прикорнувшего в уголочке Простова, — достань-ка из тумбочки мою тетрадь.

— Зачем? — непонимающе вытаращился тот, похоже смысл происходящего ускользнул от него в туманной дымке сна.

— Доставай, блин, тетеря сонная, — капитан полез в карман и вытащил гелиевую ручку. — Диктуй координаты, — скомандовал он Полесьеву, когда тетрадь наконец-то перекочевала на стол.

— Сейчас к себе сбегаю, они у меня в блокноте записаны, — он начал вставать.

— Сиди, — остановил его полностью взявший инициативу в свои руки Свиридов. — Кривошеев! — окликнул он бойца из своей группы.

— Я, — в проемё из-под полога отделяющего офицерский и солдатский кубрики показалось слегка помятое подушкой лицо старшего разведчика Кривошеева.

— Где у тебя блокнот? — капитан повернулся лицом к Полесьеву.

— Кровать сразу от входа налево, — начал объяснять бойцу лейтенант, — на стене на гвоздях разгрузка висит, в правом кармашке небольшой блокнотик, тащи сюда.

— Понял? — на всякий случай уточнил Простов, на что боец кивнул и, скорчив не слишком довольную рожу, скрылся за пологом…

Через пару минут Кривошеев принес требуемое, координаты были переписаны и листочки были распиханы по карманам, где большая половина присутствующих тут же поспешила их забыть, вторая, меньшая половина, хотя и держала их в своей памяти, но слишком всерьёз их не воспринимала. Простов, веривший не больше других в возможность нахождения по данным координатам схрона, все же не исключал такую возможность, про себя решив при надлежащем случае досконально обследовать указанное место. И никто из сидевших в кубрике разведчиков даже не мог предположить, что сегодня утром под ногами Полесьева валялся Герой Российской Федерации, стоило только нагнуться и поднять. Или он валялся под ногами шедшего с группой Пташека?

— Я почти уверен, что проходя мимо, русские что-то заметили, — сидевший напротив Басаева чеченец по имени Ваха виновато потупил взор, словно в этом была именного его вина. Хотя отчасти именно так оно и было. Он не уследил, не сразу заметил, что Мусса разогревает тушёнку, но виновник наказан и нечего теперь обсуждать прошлое. Про едва не выдавший их местонахождение дымок Ваха решил Басаеву не рассказывать, что- бы не навлечь гнев и на свою голову.

— Ты уверен? — Басаев не выказал и тени волнения. Он оставался бесстрастен.

— Нет, но всё же я бы предпочёл не рисковать, не сегодня так завтра, но спецы вспомнят об этом месте. Я даже не уверен в том, что они, пройдя мимо, не сделали этого нарочно. Возможно, посчитали свои силы недостаточными.

— Если так, то снимаемся немедленно, — уточнять действия своих подчинённых Басаев не стал. Они и без того знали, что надлежит сделать. Расставить вокруг мины, установить на основной и запасной входы фугасы. Поставить их на растяжки, срабатывающие при открывании дверей, много времени не требовалось, всё было подготовлено заранее. И потому, когда минирующие закончили своё дело, Басаев с телохранителями ушел не далее соседнего хребта. Догнать их особого труда не составило.

Собравшаяся вместе банда продолжила свой путь, до следующего оборудованного убежища.

Разбор полетов в роте связи начался на следующий день — с утра. Командир роты прохаживался перед строем вернувшихся вчера с задания радистов-разведчиков и потрясал оборванной гарнитурой.

— Это какая б…оевая единица тащит радиостанцию за провода гарнитуры? — красноречивый взгляд и ещё более красноречивое размахивание свободной рукой. — А я знаю какая. Да половина вас — у…родов так и делают. Масляков, почему с тобой не было связи шесть часов подряд?

— Там местность…

— Что местность? А бегущую волну пробовал? В конце концов тонами… — капитан махнул рукой. — А у тебя, Мещеряков, что случилось, почему с тобой не было связи всю предыдущую ночь? Тоже хребты помешали? А ты, Семёнов, чего ржешь, думаешь у тебя намного лучше? Прокол на проколе. Словно вас ничему и не учили. Глядя на вас сам уверуешь в три устоявшихся правила армейской связи: связи нет, только что была, сейчас будет. Если ещё раз хоть одна б…оевая единица порвёт гарнитуру, вся рота будет после БЗ не отдыхать, а копать зиндан. Ясно?

— Так точно, — нестройно ответили радисты.

— Не слышу!

— Так точно! — получилось чуть громче и не многим лучше. Но ротный удовлетворился и этим. А у старшины были свои заботы. У большинства радистов РР были старыми, не выдерживающими никакой критики. Сейчас они лежали на плацу. Из них были вытащены радиостанции и все прочие вещи. Так что видны были во всей красе.

Ефимов прошелся вдоль строя, разглядывая имущество своего личного состава. Да, зрелище было не для слабонервных, и если со старыми горками ещё можно было как-то мириться, то отдельные лежавшие на камнях рюкзаки после первого же боевого задания пришли в полную негодность. Ещё раз с пристальным вниманием осмотрев их, Сергей пришёл к выводу, что четыре рейдовых рюкзака по любому надо менять. И поставив задачу на устранение найденных недостатков, он решительно направился в стоявшую на отшибе палатку тыловиков. Ему предстояло любыми способами выцыганить у начвеща и получить на складе четыре новых РРки.

Заполучить удалось шесть…

На этот раз на боевое задание собирались сразу пять групп: две — лейтенанта Полесьева и капитана Стёпшина из первой роты и ещё три из второй — лейтенантов Лыкова, Простова и капитана Свиридова. На первое для группы лейтенанта Лыкова задание с ним вместе шёл замкомандира роты старший лейтенант Водопьянов, с Простовым-командир роты капитан Никишин. С Полесьевым, выходившим на второе задание и с обоими капитанами, приехавшими уже во вторую свою командировку, старших-контролирующих-проверяющих не было. Семён радовался и огорчался этому одновременно. С одной стороны это давало ощущение свободы, возможность почувствовать себя командиром по-настоящему, (ходившие старшими обычно в руководство группой не вмешивались, но ощущения собственной воли не было), с другой — на сердце неимоверно начинала давить ответственность. Но первое чувство, а именно ощущение себя как полноправного командира, было гораздо сильнее.