Кирилл Казанцев - Последняя капля терпения

– Слишком многое. Жаль, документов у меня с собой нет. Как вы любите выражаться, абреки забрали. «Абрек» по-нашему – это бандит, разбойник, так что не стесняйтесь употреблять это слово, но только к месту.

– Ваши документы постараюсь раздобыть и передать по назначению, – пообещал Андрей. – Ну что ж, Ахмед Ходжа, не знаю, увидимся ли мы еще когда-нибудь, поэтому прощайте, – он протянул руку Масудову.

– Жене своей привет передай, – усмехнулся старик. – Я был неправ, когда говорил, что нормальные люди на таких не женятся.

– Постараюсь, – пообещал Ларин. – Бороду-то снимите, теперь она лишняя.

Ахмед Ходжа сорвал с головы ушанку, отклеил бороду. Сжимая их в руке, двинулся к столу. Когда он на полпути обернулся через плечо, то Андрея уже не увидел. Тот покинул ресторан.

Старик подошел к столику и сел в пустующее кресло. Помощник президента смотрел на него, прищурившись. Все политики и дипломаты умеют прятать эмоции и не выказывать удивление.

– А вы неплохо выглядите для покойника, уважаемый Ахмед Ходжа, – сдержанно улыбнулся холеный мужчина.

– И вы поверили в мою смерть? – поинтересовался Масудов.

– Не очень. С определенного времени у нас не слишком доверяют информации, поступающей из вашей республики. Так что сомнения все же оставались. Не думал, что вы так тесно связаны с миром искусства и о вашей встрече со мной похлопочет сам мэтр Глобинов.

– Это так, дело случая. – Масудов отложил ушанку с бородой на соседнее кресло. – Еще он предупредил, что за ужин буду должен заплатить я.

– Вот это уже полная ерунда, – рассмеялся помощник президента, – случай-то особый. Вы воскресли из мертвых. И даже догадываюсь, что вас ко мне привело.

– В администрацию уже поступал проект указа о введении должности имама всего Северного Кавказа? – напрямую спросил Ахмед Ходжа.

– Я правильно догадался. И у вас, конечно, имеются возражения.

– Самые веские, – произнес Масудов.

Его собеседник сделал знак приближавшемуся к столику официанту, чтобы тот повременил с заказом...

Швейцары всегда четко чувствуют тех, перед кем стоит открыть дверь, и тех, кто должен сделать это сам. Не прошло и получаса, как он уже с легким поклоном отворял стеклянную створку перед помощником президента и старым кавказцем. Напротив крыльца ожидала выехавшая на тротуар машина официального экстерьера. Уже оказавшись в салоне и подняв стеклянную перегородку, отделявшую заднее сиденье от водителя, холеный мужчина поднял трубку спецсвязи. Вскоре он уже беседовал с абонентом, находившимся по ту сторону линии связи.

– …Да, текст вашего поздравления участникам конференции по проблеме Северного Кавказа референты подготовили... текст, как вы и просили, очень сдержанный... да-да, сам читал лично и даже завизировал... но в связи с вновь открывшимися обстоятельствами я бы порекомендовал, чтобы поздравления не было вообще... руководство автономии и некоторые люди из вашего окружения намеренно ввели вас в заблуждение... со мной сейчас в машине Ахмед Ходжа Масудов... да-да, тот самый, который был объявлен погибшим... у него есть для вас важная информация... конечно, будем немедленно...

Масудов устало откинулся на спинку сиденья.

– Если бы вы только знали, каким длинным оказался мой путь к сегодняшнему дню. Это почти то же самое, что хадж совершить.

Под гулкими сводами наземного павильона станции метрополитена голос диктора через динамики вещал обычное и ежедневное: об оставленных без присмотра подозрительных вещах, о которых бдительным пассажирам нужно сообщить дежурному по станции или милиции, о группах агрессивно настроенных граждан... Но пассажиры, слышавшие эти обращения по нескольку раз на день, уже не обращали на них внимания. Разве что приезжие. У турникетов служащие метро вежливо предлагали обладателям объемного багажа отойти в сторонку и показать содержимое. Милиционеры с металлоискателями проверяли избранных.

Транспортная милиция несла службу и под землей. Наряд из двух офицеров с девушкой-кинологом и псом постоянно курсировали вдоль перронов. Пассажиры косились на сумки с противогазами, болтавшиеся у правоохранителей на ремнях.

– Простите, ваши документы.

Наряд загородил проход в арку перед рослым мужчиной. Про таких в ориентировках пишут: лицо кавказской национальности. Мужчина привычно протянул документ-книжечку с аббревиатурой из трех букв на обложке. Офицер глянул в нее, выцепил натренированным взглядом слова «Министерство внутренних дел, полковник, отдел по борьбе с организованной преступностью» и тут же, козырнув, вернул удостоверение владельцу.

– Извините, пожалуйста.

– Ничего-ничего, лейтенант. Когда я по утрам бреюсь и в зеркало смотрюсь, мне самому у себя иногда документы проверить хочется.

Напряженная атмосфера разрядилась от дежурной шутки полковника милиции, понимавшего неизбежность охоты в столице на лиц кавказской национальности. Чтобы действия правоохранительных органов были четкими и эффективными, рядовым исполнителям нужно максимально упрощать задание. В конце концов, просеяв тысячу подозрительных, можно выловить и тех, кто в самом деле представляет угрозу для общества.

За этой сценкой наблюдал, прислонившись к мраморной облицовке колонны, Андрей Ларин. Объемного багажа при нем не было, сам он являлся лицом типично славянской национальности, а потому наряд транспортной милиции проследовал мимо него, даже не останавливаясь. Вот только пес повернул морду и принюхался.

«Да, значит, дух глотовской псарни из меня еще окончательно не выветрился. За своего псина признала. Что ж, и это может пригодиться. На первый взгляд дело у них тут поставлено туго – мышь не проскочит. Но по большому счету – это бутафория для пассажиров, чтобы чувствовали себя поспокойнее. Любая станция метро – лабиринт, почище того, что придумал Дугин. Десятки подсобных и технических помещений, трансформаторные подстанции, переходы между тоннелями. Строилось давно. О существовании некоторых даже забыли. Раздолье для террориста».

Андрей глянул на служащего в униформе метрополитена, который сразу после ухода поезда опустил с края платформы укрепленное на раздвижной рукоятке зеркальце и принялся осматривать стенку возле контактного рельса.

«И это не поможет. Тангаев со своими людьми наверняка десять раз побывал здесь до меня, и все это видел. Передвижение и смену нарядов по секундомеру засекал. А он опытный террорист. Не один взрыв на его совести. И каждый раз ему удавалось уйти. Если вообразить себя на его месте, то ответ однозначный – соваться сюда он не станет. Только с черного входа и только сам, даже если нашел исполнителей-смертников».