Валерий Рощин - Марш обреченных

– Ясно, – бурчит прапорщик. И тихо добавляет: – Что я буду первым, кто перепутает эти долбаные трубки…

Черномор рассказывал о чуде подводной техники до самого вечера. При этом он расхаживал по ее горбатой спине и сопровождал рассказ действиями: открывал и закрывал люки кабин, похлопывал ладонью или притопывал ногой по электромоторному или приборному отсекам…

Перед ужином Барков ведет группу на стадион, где снова заставляет пробежать километр без зачета времени. А у гостиницы прощается со словами:

– Там, в ваших номерах, в платяных шкафчиках, лежат на полочках плавки. Не забудьте надеть их к завтрашним занятиям.

После приема пищи в кафе за столиком № 7 мы поднимаемся на второй этаж, принимаем душ, падаем на кровати… И внезапно понимаем, что чувствуем себя намного лучше, чем сутки назад. Спать не хочется, усталость отступила, головы посвежели, а курить совершенно не тянет.

Дагестан, Каспийск

31 июля

Третий день стартует традиционно.

Барков держит слово и заставляет нас бегать вокруг футбольной площадки на время. Правда, перед этим интересуется у меня и Матвеева самочувствием.

Теперь в норматив укладываются двое: Супрун и я. Куценко недотянул пяти секунд; Матвеев приотстал, однако выдержал ровный темп бега и ни на шаг не сбился до самого финиша. Это уже стало достижением.

– Неплохо, – оценивает полковник, пряча хронограф в карман.

И снова тир с еще более усложнившейся задачей. Стрельба ведется по движущимся мишеням, но бетонный «мешок» погружается во мрак, а свет загорался лишь на короткие доли секунды. Мы тренируемся почти два часа, израсходовав кучу боеприпасов.

– Как результаты? – интересуется фээсбэшник.

– Между «хорошо» и «отлично», – рапортует молодой наставник.

– Что ж, молодцы. А сейчас вами займется инструктор по единоборствам. Да, и сегодня скидок на усталость не ждите…

Амбал берется за нас сразу и основательно: вначале устраивает интенсивную получасовую разминку, затем приглашает по двое на ринг для тренировочных спаррингов, а завершает тренировку личной проверкой готовности. Нам опять изрядно достается.

Но, во-первых, этот шкаф только тем и занимается, что каждый день оттачивает бойцовские навыки. А во-вторых, сегодня мы все-таки выглядим получше: дыхание не сбивается с первых же минут, внимание и реакция обострились, резкость движений сохраняется до конца боя.

– Один хорош, – указывая на Куценко, докладывает инструктор куратору группы. – Если бы не его возраст – поднатаскал бы и взял в сборную Дагестана. Остальные – рукопашники среднего уровня.

По пути к месту следующего занятия Барков подбадривает:

– А высшего нам и не нужны! Это ж как сообщающиеся сосуды: если в одном прибавится, то в другом обязательно убудет. Верно? Мы специально подыскивали людей, у которых были бы в равной степени развиты и сила, и навыки, и память, и интеллект. Так что не тушуйтесь – все в порядке.

Следующие два часа предстоит провести в доке, причем Анатолий Яковлевич ждет нас не в аудитории, а возле борта подводной лодки. Рядом суетятся два помощника, одетые в черные обтягивающие гидрокостюмы.

– Сегодня займемся практикой, – громогласно объявляет Черномор. – Сначала научимся правильно обращаться с аквалангом.

Далее все происходит как в тумане. Под монотонную речь преподавателя помощники выволакивают из металлических шкафов четыре акваланга.

– Напоминаю. Аппарат состоит из следующих основных узлов: легочного автомата, редуктора, баллона с угольником, баллона с вентилем, резиновых башмаков под основание баллонов, подвесной системы, двух хомутов и шлангов…

Проворные ребята сопровождают фразы инструктора практическим показом.

– …Перед спуском под воду необходимо произвести рабочую проверку акваланга, для чего следует отрегулировать редуктор на установочное давление; открутить контргайку на предохранительном клапане…

– Помедленнее, я записываю, – вполголоса ерничает прапорщик.

Мы же втроем довольно быстро вспоминаем те навыки, что приобретались в молодые годы.

– …Вращая корпус клапана против часовой стрелки, найти положение, в котором клапан начинает срабатывать…

– Анатолий Яковлевич, – вдруг перебивает Барков, – давайте оставим эти премудрости для тех, кто мечтает о дайвинге или собирается стать профессиональным подводным диверсантом. Мы обеспечим наших ребят подготовленными и проверенными аппаратами, не так ли?

Кивнув, Герой Советского Союза замолкает. Станислав же, вероятно, занимая более высокое положение, благожелательно улыбается:

– А потому предлагаю сразу перейти к практической части. Извините, Анатолий Яковлевич, но времени у нас маловато…

Практическая часть заключается в следующем: нас заставляют раздеться до плавок, после чего ассистенты помогают экипироваться аквалангами, ластами и масками; потом и сами надевают аппараты. Преподаватель-инструктор осматривает снаряжение и приказывает всем шестерым спускаться под воду.

Первыми к короткому трапу подходят помощники. За ними на перекладины короткой лесенки ступают Супрун, Куценко и я. Палыч долго топчется у края бетонного «тротуара», смешно шлепая ластами по бетону и с опаской наблюдая за лучами двух фонарей, беспорядочно шарившими в жутковатой и мутной бездне. Однако пересилив страх, он все же следует за нами…

Суть тренировочного заплыва состоит в том, чтобы всей гурьбой (один помощник инструктора плывет впереди, другой – замыкающий) сделать два круга по довольно большому водному пространству внутри закрытого дока, рассчитанного на стоянку подводной лодки среднего класса.

Через двадцать минут тренировка заканчивается – шестеро мужчин выходят из воды, снимают снаряжение, обтираются полотенцами и делятся впечатлениями. Мы втроем весьма довольны подводной прогулкой; снайпер же отмалчивается и настороженно поглядывает по сторонам, точно ожидая очередного подвоха.

Интуиция его не подводит. Спустя четверть часа под сводами дока грохочет бас Черномора:

– Внимание! Начинаем вторую часть практических занятий. Четверо курсантов в снаряжении занимают места в кормовой кабине подводной лодки. Один из помощников управляет «Тритоном», второй сопровождает его под водой и подстраховывает выход. Глубина учебного плавания – пять метров…

Супрун, Куценко и я сидим в кормовой кабине и, отпуская шуточки, призывно машем сквозь два открытых люка Матвееву. Тот неуклюже топчется у переднего входа и что-то бубнит о полоумных самоубийцах.

Запихнув в чрево субмарины перепуганного строптивца, старый морской волк отпускает последние реплики: