Валерий Рощин - Марш обреченных

– Запомните! Перед выходом нужно открыть вентиль акваланга, сделать глубокий вдох от бортовой системы и поменять загубники…

Все это время Барков спокойно сидит на лавочке у шкафчиков со снаряжением и что-то строчит шариковой ручкой в блокноте. Когда лодка отвалила от «стенки» и начала погружение, он поднялся и стал прохаживаться вдоль воды. Остановился лишь однажды, резко обернувшись на шум разъезжавшихся в стороны створок, открывавших сообщение дока с бухтой.

– Переживаешь? – справляется Анатолий Яковлевич.

– Есть немного, – соглашается полковник. – Просто нет времени на поиски замены. Приходится довольствоваться этим материалом.

– Да, программа слишком сжата. Никогда еще не доводилось готовить пловцов за двое суток.

– Мне нужны не пловцы. От вас требуется всего две вещи: чтобы они не паниковали в закрытой кабине «Тритона» и чтобы после высадки успешно добрались до берега.

– Не дрейфь – все будет в норме. Трое держатся отлично, четвертый – тот, что постарше, – тоже не подкачает. Отчислять необходимо тех, которые дергаются и, теряя контроль, вытворяют глупости. А у этого железные нервы…

«Тритон» окончательно исчезает из поля зрения. Отныне о его наличии и движении можно догадаться лишь по жгутам водяных вихрей, поднимавшихся к поверхности. Учебная миссия состоит из двух этапов. Во время первого лодка на небольшой глубине должна покинуть док, плавно развернуться на девяносто градусов вправо, пройти около трехсот метров и у ближайшего волнореза лечь на дно. На втором этапе курсанты под присмотром сопровождающего пловца покидают кормовую кабину и на глубине четырех-пяти метров возвращаются в док. Для этого в экипировку всех четверых, помимо глубиномеров и часов, включены фонари и компасы…

Поглядев на часы, Барков интересуется:

– Сколько им потребуется на возвращение?

– Отлично подготовленные пловцы на коротких дистанциях развивают скорость до полутора метров в секунду. Хорошо подготовленные – до метра.

Полковник морщится: его подопечные вряд ли прошли хорошую подготовку.

– Ну, а твои ребята плывут со скоростью не более полуметра в секунду, – понимая озабоченность шефа, уточняет старый подводник. – Значит, после высадки им понадобится десять минут…

С момента открытия створок прошло четверть часа. Четверка спецназовцев не появляется.

Нервно поглядывая на часы, Барков закуривает.

Через двадцать пять минут Анатолий Яковлевич радостно тычет пальцем вниз:

– Вижу! Вижу свет фонарей!

– Ну, слава богу!..

Вскоре пятеро мужчин поднимаются по трапу на «тротуар».

– Трое покинули кабину нормально, а четвертый запутался в привязных ремнях. Пришлось помогать, – освобождаясь от причиндалов, объясняет причину задержки сопровождавший группу помощник. Кивнув на Куценко, хвалит: – У этого прекрасная техника, осталось подтянуть дыхалку – шел с хорошей скоростью не более пяти минут. В целом группа действовала грамотно: держались вместе, направление выдерживали.

Помогая измотанному прапорщику, Станислав уточняет:

– Замечания, рекомендации для группы имеются?

– Да, имеется одно пожелание.

– Говорите – это единственная тренировка, и исправить недочеты возможности не будет.

– Фонари включили при входе в док. Это правильно, но лучами шарили во все стороны, включая поверхность. А в ночное время это равносильно провалу.

– Да, серьезная ошибка, – соглашается Черномор и, обращаясь к нам, басит: – Запомните, луч фонаря должен быть направлен вперед и вниз, чтобы не демаскировать себя! Иначе скрытность с секретностью можете засунуть собаке под хвост!..

– Итак, настало время ознакомить вас с главной задачей, – просто и без помпы говорит Барков.

На последнее перед кроссом и ужином занятие группа собралась в просторном и светлом кабинете. Сам Станислав по привычке ходит, заложив руки за спину, вдоль торцевой стены, на которой висит белоснежный экран; рядом на письменном столе стоит готовый к работе проектор.

– Полагаю, для вас не станет неожиданным тот факт, что по ряду направлений наше правительство сотрудничает с Соединенными Штатами, – продолжает полковник. – И самое важное из направлений – предотвращение создания некоторыми из государств оружия массового поражения…

«Начал издалека, – мысленно ежусь от осознания того, в какое из «направлений» мне с компанией товарищей угораздило вляпаться. – Ну, хорошо, а мы-то четверо тут с какого боку? Мир, что ли, должны спасать от стран-изгоев?..»

– …Нас и в самом деле не устраивает подобное вооружение соседних стран. Особенно тех, где заправляют исламские радикалы. Сейчас лидеры этих государств с нами дружат, улыбаются, но никто не в силах предугадать их поведение в случае появления в арсеналах ракет с ядерными боеголовками. И конечно же основной головной болью в разрешении данного вопроса является Иран…

«Уже теплее. В смысле понятнее. Интересный закручивается сюжет: занятия с аквалангами, легкая подводная лодка; Иран, имеющий выход на Каспийское море. Сейчас щелкнет клавишей, и на экране появится береговая черта».

Барков словно читает мои мысли. Закончив мотаться вдоль стены, он подходит к проектору. На экране высвечивается незнакомая прибрежная карта. Яркий свет в кабинете меркнет; изображение проясняется, становится четким и понятным.

– Дагестан, – читает Палыч.

– Верно, Дагестан, – вооружается указкой полковник и касается ее кончиком изображения небольшого населенного пункта: – А точнее, юго-восточное каспийское побережье Дагестана, окрестности поселка Белиджи. Вот поселок, а в восьми километрах – российско-азербайджанская граница. Где-то здесь, – указка повторяет плавные изгибы береговой черты, – и начнется ваша операция. Но вначале немного предыстории…

И вновь Станислав сцепляет ладони за спиной и размеренно вышагивает по кабинету, отчетливо проговаривая каждую фразу:

– Технология производства ядерного заряда – уже не тайна за семью печатями. Сегодня в этом не разбирается только ленивый. Сложность остается лишь в приобретении высокообогащенного урана. Ну а если террористам каким-либо образом удастся его раздобыть, то сборка простейшего ядерного взрывного устройства становится простой проформой в любой приличной автомастерской. Посему предотвращение попыток экстремистов заполучить основной компонент является последним рубежом защиты, ключевым фактором, препятствующим воплощению ядерного терроризма в жизнь. Так вот… Несмотря на наши гарантии, американцы все же сомневаются в надежности и неприступности российских хранилищ с оружейным плутонием, высокообогащенным ураном и небезызвестным полонием-210, который используется для детонации ядерных боеприпасов. Понятно, что об их инспекциях на сверхсекретные хранилища не может быть и речи: в одних сферах мы равноправно сотрудничаем, а в других противостоим друг другу…