Сергей Соболев - Королевский стрелок

Мажонас озадаченно скреб стриженную почти под ноль голову. Документов у этих чужаков не было. Только два ствола и набор отмычек. И дискета, которую разломал у него на глазах бугай.

– Кто такие? – спросил он. – Фамилия, имя, место работы? И не изображайте тут глухонемых!

Он присел на корточки. Взяв за край маски двумя пальцами, стащил ее с головы одного из налетчиков.

Левая половина лица у этого мужика была залита кровью. Одна из пуль, выпущенных Мажонасом для острастки из «глока», отсекла ему верхушку уха, содрав по ходу и кусочек кожи на виске.

– Сука! – процедил мужик. – Ты же мог меня убить!

– Запросто! Ведь предупреждал, что я с крутого похмела! Неделю бухал, теперь вот руки трясутся! Так что тебе повезло, считай, в рубашке родился!

– А вот тебе не повезло! – подал реплику бугай. – Эй ты, сучка! Полегче!! Больно ж, мать твою!

– Ты мою мать не трогай, курва! – Бася треснула кулаком по мощному загривку. – Будешь знать, как полициянтом прикидываться! Ты представляешь, шеф?! Он на площадке четвертого этажа караулил!

– На стреме стоял?

– Да, типа того! Я его поздно заметила… А он на меня пушку наставил!

– Я таких мудаков еще не видел! – вновь подал реплику подстреленный. – Ты даже не представляешь, что теперь будет!

– Почему? Отлично даже представляю! – Мажонас пнул его с носка по ребрам. – Я вас сейчас, ребятки, допрашивать буду! И поскольку я себя не очень хорошо чувствую, то допрос будет скорым и резким!

В этот момент запиликал сотовый. И тут же кто-то нажал на кнопку дверного звонка.

– Ирма звонит! – глянув на экранчик сотового, сказала Бася. – Ответить ей?

– Да, конечно. Только про этих вот… – Слон кивнул на распростертых на полу мужиков, – ничего пока не говори!

Он поморщился: кто-то нажал кнопку дверного звонка и не отпускал ее…

– Дурдом! – процедил Мажонас. – А все из-за того, что мне не дали опохмелиться!

В дверь наконец перестали трезвонить. Но зато откуда-то снизу, из колодца двора, донесся усиленный динамиком голос:

– Внимание всем, кто находится в офисе агентства! Это полиция! Приказываю сложить оружие! И выходить по одному из офиса на лестничную площадку!

Бася от неожиданности едва не выронила сотовый.

Она подошла к разбитому выстрелами окну. И успела, прежде чем отшатнулась, увидеть, как из микроавтобуса выскакивают «тяжелые» – спецназовцы в полной экипировке!

– Не высовывайся! – крикнул Мажонас. – А то еще подстрелят!

– Курва мать!

Ставицкая прижала мобильный к уху.

– Алло! Бася?! – донесся встревоженный голос Ирмы. – Куда ты подевалась?

– Я здесь… Пока еще.

– Бася, ты слышала, что я сказала?!

– Слышала.

– Ну так езжайте с Римасом ко мне. Тут у нас интересный такой поворот намечается. Мне понадобится ваша помощь!

– Э-эээ… Ирмочка, дорогая…

– Да что у вас там происходит?!

Бася покосилась на Мажонаса. Посмотрела на двух мужиков, которые по-прежнему лежали связанными на полу офиса. Потом на разбитое окно, через которое доносился лязгающий металлом голос…

Прерывисто вздохнув, она сказала:

– Ирмочка, мы, наверное, не сможем пока! Тут какие-то курвы вломились в наш офис!

– Что?!!

– Да. Двое. А теперь вот полициянты еще приехали… И я так думаю, что они сейчас будут нас с Римасом арестовывать.

Подследственного Костина доставили в следственную часть СИЗО в первом часу ночи.

Это было против всяких норм и правил. Прокурорские продолжали творить беспредел. По крайней мере, в отношении Костина.

В уже знакомом ему кабинете находились трое: важняк Михеев и двое оперативников. Крепыша и его коллегу Алексей тоже узнал. Именно эти двое в ходе вчерашнего допроса вкололи ему какой-то препарат. Что-то из разряда нейролептиков: тиопентал-натрий (пентатол), или скополамин, или более современный препарат ультракороткого действия, оказывающий специфическое воздействие на сознание и волю допрашиваемого…

В кабинете горела лишь настольная лампа. Михеев уселся в кресло. Щелкнул замками портфеля, вытащил диктофон, положил перед собой на столешницу. Лицо у него какое-то больное, желто-серое. Под глазами залегли тени, лысеющий лоб прорезали морщины…

Остальные двое пока находились как бы в тени (в прямом и в переносном смысле). Крепыш, у которого хрипловатый голос, оседлал стул – он устроился позади Костина. Его коллега, брюнет лет тридцати, с перебитым носом боксера, стоял у стенки возле окна, подпирая ее литым плечом…

– Ну что, Костин, продолжим нашу беседу. Вчера вы дали интересные показания…

– Вранье, – процедил Алексей. – Никаких показаний я не давал!

Крепыш неспешно приподнялся со стула, подошел сзади, со спины, к закованному в наручники подследственному, двинул коленом по хребту.

Алексей качнулся, коротко простонал – умеет, гад, делать больно!

– Давай, Костин, соображай! Помогай нам, слышь?! И не вздумай тут изображать из себя тугодума! А то ты у меня в натуре тормозом станешь!

Михеев положил на стол кожаную папку, извлек из нее несколько листов. Бегло пролистнул, затем передвинул по столу к подследственному.

– Что это? – разлепив пересохшие губы, спросил Костин.

– Протокол допроса. И еще записанные с твоих слов признательные показания.

Михеев положил авторучку поверх стопки листов бумаги с набранным на компьютере текстом.

– В чем это я признался?

– В убийстве двух граждан. А именно, Синицына Артема Владимировича и Решко Максима Игоревича. Распишись на каждой странице! И в конце тоже.

– Чушь. Бред сивой кобылы…

– Ты находился в состоянии аффекта. Я уже распорядился относительно проведения судебно-психиатрической экспертизы! Ее результаты будут «правильными». Считай, Костин, что это услуга с нашей стороны. Ты – нам, мы – тебе.

– Я не давал признательных показаний.

– Что ты нам тут голову морочишь?! Бери ручку, подписывай!

– Я не стану ничего подписывать.

Над ухом прозвучал хрипловатый голос старшего опера Глотова.

– У тебя чего, Костин, реально разум помутился? Тебе дело предлагают! При таком раскладе получишь по приговору минимум! Подписывай давай!

– Да пошли вы… Сами знаете куда.

Михеев, криво усмехнувшись, поднялся на ноги.

– Глупо себя ведешь, Костин! Не бережешь собственное здоровье. И нам нервы портишь! Ладно, как знаешь. Я тут отлучусь на несколько минут. А вы, коллеги, растолкуйте гражданину подследственному, что ему следует быть посговорчивей!

Костин пришел в себя от резкого запаха нашатыря.

Двое оперативников подняли его с пола и усадили обратно на металлический табурет.

Алексей понятия не имел, сколько времени он пробыл без сознания.

Он лишь запомнил тот момент, когда кто-то из этих двух нахлобучил ему на голову пакет.