Валерий Рощин - Команда ликвидаторов

Мы закончили. Одновременно завершается и финальная сцена на экране. В зале вспыхивает яркий свет.

Вначале из-под сидений выползает длинноволосый Марко. Затем в дверях появляется молодой стюард. Серб держится молодцом – видно, уже бывал в передрягах. Чего не скажешь о нашем соотечественнике: глаза на лбу, брови на затылке, лицо с экраном одной расцветки.

– О черт! Что вы тут наделали?! – скользит испуганно-очумелый взгляд по дырявым стенам, изрешеченному экрану и разбитым креслам. – Вы же обещали…

– Заткнись! – не оборачиваясь, приказывает Георгий. – Скажешь, отбивался от сомалийских пиратов.

Нацепив на запястья Анчича наручники, мы тяжело поднимаемся с пола.

– Пошли, папаша, – цежу я сквозь зубы.

Солнечное утро. За прошедшую ночь я не сомкнул глаз: то занимался поимкой международного военного преступника, то охранял его, то отчитывался перед шефом о проделанной работе. Любит он это муторное дело: планы, отчеты, разборы…

Наш лайнер прошел около двухсот морских миль и находится на траверзе Севастополя. Скоро должен подойти скоростной катер за Марко с Хеленой и доставить их на территорию Севастопольской военной базы. Оттуда им предстоит дальняя дорожка в Белград.

Стою на крыле мостика, дышу свежим морским воздухом, пока что наполненным прохладой. Последние часы пребываю в состоянии мрачном, злобном и угнетенном. И причин тому целых три.

Во-первых, судовой врач сделал Егору Ивановичу сложную операцию. Состояние старшего механика стабильно тяжелое, в сознание не приходит.

Во-вторых, мы с Устюжаниным неплохо расслабились водкой, а потом этот занятый человек оставил меня в одиночестве и завалился спать в каюте. Ему, видишь ли, прямо из Новороссийска предстоит лететь к месту проведения операции «Эхолот».

И, наконец, в-третьих, «посылка» стоит в трех шагах и о чем-то щебечет с Марко. Лицо радостное; меня не замечает, будто мы и не знали друг друга…

– Кофе не желаете? – слышу лилейный голосок.

Оборачиваюсь. Одетый с иголочки молодой человек с подносом в руках. Все стюарды сегодня вежливы, улыбчивы, предупредительны – некому и морду набить.

– Благодарю, – сдержанно бурчу в ответ.

– А я, пожалуй, не откажусь, – появляется на крыле сияющий Сергей Сергеевич – свеженький, выспавшийся, с чисто выбритым лицом.

Подхватив чашку с горячим напитком, он подмигивает мне и отзывает в сторону длинноволосого серба. И мы с Хеленой остаемся наедине…

Пару минут молчим, созерцая мелкую морскую рябь с ровной линией горизонта, и невольно слушаем обрывки фраз Горчакова. Аккуратно проговаривая слова, тот объясняет сербу что-то очень важное:

– Вот его кредитная карта… Мы проверили банковский счет… Вы легко получите обратно перечисленные деньги… Не в наших с вами интересах выносить эту историю на суд общественности…

Хелена нежно касается моей руки.

– У тебя есть девушка там, в России?

Врать не хочется, но я киваю:

– Есть.

– Хорошая?

– Да.

– И, наверное, очень темпераментная? Ведь в вашей северной стране без темперамента нельзя.

Раз уж начал врать, то делать это нужно виртуозно.

– Ее темперамент – легенда, которую никто не видел. На ее темпераменте можно летом охлаждать пиво. Хотя, знаешь… холодные женщины хорошо идут под коньячок. Так что все у меня в полном порядке…

Внезапно, даже не оглянувшись на своего Марко, Хелена обнимает меня, целует в губы и шепчет:

– Врешь ты все. Но я все равно никогда тебя не забуду. Никогда, слышишь? На небе Бог, на земле – Россия. И ты…

«Sea Dream» сбавляет ход до малого. По левому борту опущен парадный трап, под которым пришвартован скоростной катер, прибывший из Севастополя.

Пока матросы аккуратно транспортируют вниз носилки с тяжело раненным Егором Ивановичем, мы стоим в палубной нише – прощаемся с Хеленой и Марко. Мы – это капитан Горский, Горчаков, Устюжанин и я. Пожимая им руки, искренне желаем поскорее и без приключений добраться до Белграда. Лицо Матича светится счастьем, девушка молчалива и подавленна.

Покончив с ритуалом расставания, они спускаются по шатким ступеням…

Храню спокойствие, но в груди что-то екает, когда Хелена, ступив на бак катера и оглянувшись, поднимает на меня печальные, полные слез глаза.

«Да… сердцу не прикажешь, – с грустью смотрю на косые волны, встающие за кормой катера, и тонкую фигурку Хелены. – Не прикажешь. Но можно надавить на сонную артерию. И попытаться забыть…»

Первый день осени выдался пасмурным – с утра моросил мелкий московский дождь.

Мы прогуливаемся по небольшому парку. Обычно для «разбора полетов» или перед отправкой на очередное задание Горчаков приглашает в кабинет. Там карты, секретные документы, видеозаписи и все такое… Сегодня он сделал исключение – решил подышать свежим воздухом, принесенным с северо-запада холодным фронтом циклона.

– Как рука? – интересуется он, застегивая пуговицы пиджака.

– Нормально. Уже забыл.

– Отдохнул, отоспался?

– Да, я в норме.

– И готов работать?

– Готов.

Постепенно разговор переносится на несколько недель назад, и генерал-лейтенант грубыми мазками рисует мрачную картину замыслов покойного Борщевского. Я слушаю эти откровения и ужасаюсь тому, в какую жуткую авантюру меня втянул выскочка и аферист в погонах генерал-майора. С грустью вспоминаю Егора Ивановича, так и не пришедшего в себя и покинувшего этот мир по дороге в Севастопольскую больницу. А еще становится чертовски обидно за то, что такие важные понятия, как честь, бескорыстие, Родина, уходят все дальше и дальше в прошлое.

Дабы отвлечься от мрачных мыслей, интересуюсь:

– Анчича уже отдали?

– Да. Три дня назад проводили в наручниках и в сопровождении четырех комиссаров Интерпола.

– А Борщевский?

– Что Борщевский? – удивленно смотрит он поверх тонкой оправы очков. – Интересуешься, где он похоронен?

– Мне все равно, где его могила. У вас не возникло проблем из-за смерти генерала? Он же наш, «конторский».

– Брось. Он никогда не был нашим, и план избавления от него придумывался мной совместно с руководителем Департамента.

– Совместно с руководством Департамента?! А как же стрельба по вашей машине, катастрофа, переломы, больница?

– Импровизация, Женя. Чем больнее приходится артисту при исполнении роли, тем громче рукоплещет доверчивый зритель. Да, мы немного запоздали, но нам нужна была сильная зацепка. Очень сильная! Ради этой зацепки мы во многом подыгрывали оппоненту – и, к счастью, ее получили. Борщевский – БИЗНЕСМЕН. А в жизни настоящего бизнесмена все должно быть надежным, прекрасным, точным: и «Мерседес» S-класса, и вилла на Канарах, и «Ролекс» на запястье. И, конечно, контрольный выстрел в голову – куда ж в бизнесе без него?..