Евгений Сухов - Не бери у вора денег

Валерий Петрович поморщился:

– Все это уже было, молодой человек. То, что вы написали, не ново! О взаимоотношениях мужчины и женщины пишут не одну тысячу лет. И какие люди писали! – воздел он глаза к небу. – Ого-го! Титаны! Разумеется, что у них это вышло пронзительнее и лучше, чем у вас, в тысячу раз. Вообще, хочу вам сказать, что все эти темы известны еще со времен Древней Греции. Нынешний мир ничего нового во взаимоотношения полов не привнес. Даже сюжеты одни и те же. Может, просто адаптированные к современным историческим реалиям. Вот и все!

Алексей все более хмурился, разговор был не самый приятный. Все эти разглагольствования нужны были Валерию Петровичу для того, чтобы сбить цену предоставленному ему сценарию. Метелкин всегда пользовался одним и тем же приемом: сравнивал написанное Алексеем с творчеством какого-нибудь исполина литературы, а когда Алексей по наивности соглашался с тем, что не дотянул даже до голеней гения, то Валерий Петрович с милой улыбкой тотчас называл смехотворную цену.

Но сейчас Алексей, проявляя характер, решил доказать, что способен если уж не потеснить классиков, то изрядно потереться между ними, а то и потоптать им ноги. На это требуется не только мастерство трибуна, но и литературное дарование.

Понимающе кивнув, Алексей выдал:

– Однако время создает новых героев. Не всегда нам интересно читать об ахиллесовой пяте или, скажем, про разрушение Трои. Большинству людей интересно знать, чем дышит современный человек, о чем он думает, кого любит, вот поэтому такие сценарии и нужны.

Алексей сунул руку в правый карман, где у него лежала полусмятая пачка «Кэмела», – самое время, чтобы закурить. Но тотчас вспомнил, что неделю назад дал себе крепкое слово не притрагиваться к сигаретам. Вот только отчего-то не находилось мужества выбросить пачку в мусорное ведро. Несколько долгих секунд Елисеев перебарывал жгучее желание закурить. Победив, вытащил руку из кармана.

Разговор принимал не самый приятный оборот. Валерий Петрович с удивлением посмотрел на Алексея, столь долгой дискуссии он не ожидал, время, выделенное на поденщика, уже иссякло: его дожидался копченый угорь и холодное пиво, а тут приходится вступать в какие-то ненужные прения и доказывать, что массовая культура никогда не попадет в анналы истории. Непорядок!

Вопрос следовало закрывать.

– Я могу дать вам за вашу работу пятьсот долларов. Увы, – Валерий Петрович разочарованно развел руками, – но на большее она не тянет. Не подумайте, что я вас хочу как-то обидеть, вы же знаете, как хорошо я к вам отношусь!

– Я ее у вас заберу, – нахмурился Алексей, – пусть лучше она пылится у меня в шкафу. Не будет ничего страшного, если человечество с ней не познакомится.

Ухватившись за угол папки, Алексей потянул ее к себе. Но сдвинуть папку так и не удалось, будто каждая ее страница налилась многотонной тяжестью. Валерий Петрович и не думал убирать ладонь, он был не из тех, кто так просто расстается со своей добычей. Путь наверх всегда тернист, и при своем продвижении он уже слопал не одну дюжину молодых авторов. Потому-то считался весьма закаленным бойцом.

– Не торопитесь, молодой человек. – Голос литератора был заботлив и мягок.

Алексей невольно хмыкнул: прямо отец родной! Вон как печется о благосостоянии родимого чада.

– А я и не тороплюсь, просто мы с вами не сговорились в цене. Моя работа стоит значительно больше. Я даже считаю, что это лучшая моя работа и подобных вещей еще никто не писал.

Толстые губы Валерия Петровича разомкнулись, показав широкие желтоватые зубы, изрядно подпорченные удовольствиями жизни. В этот момент Метелкин даже позабыл про вожделенного угря. А кружка пива для него уже ничего не значила.

– Узнаю молодость! – покачал он крупной головой. – Я сам был такой же нетерпеливый, даже где-то непредсказуемый. Прежде чем вырасти в настоящего мастера, наделал массу всяких глупостей, о которых впоследствии не раз пожалел. Что поделаешь, издержки творческого роста. Без них просто было бы неинтересно жить. В чем-то я вам даже завидую… Хорошо. – Хватка классика слегка ослабла, и Алексей сумел слегка вытянуть папку. Однако проделать большего пути ей не удалось: натолкнувшись на пепельницу с окурками, она вдруг остановилась, видно, из боязни перевернуть содержимое пепельницы на пол. – Во сколько же вы сами оцениваете свою работу?

– Я оцениваю ее дорого.

– Тогда спрошу так: сколько же вы хотите получить за нее?

– Я хотел бы иметь половину того, что получите вы.

Классик покачал крупной головой. Улыбка его сделалась чуток злее. Еще пара минут подобного диалога, и она переродится в звериный оскал.

– Признаю, весьма смелое заявление. Как я вас понимаю! Я сам был таким. Хочется все, и непременно сразу. Совершенно нет никакого желания чего-то дожидаться, когда жизнь так быстротечна. Ведь вокруг столько много всего интересного, столько соблазнов, а потом девушки! Они тоже требуют немалых расходов…

– Вот именно, – буркнул невесело Алексей.

– …А уж выслушивать какие-то отвлеченные разговоры, – классик обреченно махнул рукой, – это и вовсе невыносимо! В молодости хочется блистать, уверенно держаться среди коллег, выглядеть в лучшем свете, и уж никак не хочется мириться с тем, что у тебя всего лишь одна пара брюк. А как это унизительно – считать каждую копейку!..

Глядя на Метелкина, одетого в добротный костюм из тонкой серой шерсти, невозможно было поверить в то, что молодость он провел, считая копейки. Скорее можно было предположить, что литератор так и родился в пиджаке за две тысячи долларов и ярко-красном галстуке.

– Мне ли этого не знать.

– …А ведь чтобы все это иметь, нужно пройти немалый путь, – Валерий Петрович упорно не желал слышать реплик Алексея. – Поверьте мне… Хорошо, так и быть! Только из-за моего необычайно хорошего расположения к вам я могу добавить вам еще сто долларов, – и, увидев, как лицо Алексея передернулось от возмущения, продолжил скороговоркой: – И не спорьте со мной! Большую цену за этот ваш труд вам никто не даст.

– Это как посмотреть, – невесело буркнул Алексей.

– Согласитесь, молодой человек, наш труд весьма специфичен и не каждому понятен. Что, вы будете бегать по улицам и приставать к прохожим – возьмите, пожалуйста, мою рукопись? Так, что ли? – И, расценив молчание Алексея по-своему, добавил: – Ну, вот видите! Так что бы вы там ни говорили, я для вас благодетель.

В словах литератора была некоторая сермяжная правда – в самом деле, не бегать же по улице, размахивая листками, в поисках должного вознаграждения! А тут у него будут реальные деньги, которые пусть хотя бы на первое время, но позволят ему не только залатать брешь в прохудившемся бюджете, но и сделать некоторые небольшие покупки, например приобрести пару носков с рубашкой.