Array Array - Рассказы

В радужном настроении духа прибыл Фундуков в отдел кадров академии, где измученный бумажным засильем и нажитой от нервной работы с обильными возлияниями язвой желудка, кадровик, не глядя в глаза, сунул ему в руку предписание к новому месту службы. При ближайшем рассмотрении новое место оказалось не таким уж и новым - Фундуков возвращался обратно на тот же полигон, откуда с таким трудом бежал три года назад, причем даже без указания конкретной должности, а просто в распоряжение начальника полигона. Это был удар! Оглушенный Фундуков очнулся только в какой-то грязной забегаловке недалеко от академии, заглотив залпом стакан водки. Бороться было бесполезно, после академии формально офицер может быть распределен куда угодно и высокий средний балл тут значения не имеет. На теплых и престижных местах как обычно оказались тупые, но обладающие связями, а Фундуков связями не обладал.

На полигоне его ждала новая пощечина, от судьбы-злодейки. Его однокашники без всяких академий за эти три года заняли все руководящие должности в научном управлении, а про академика Фундукова давно забыли и теперь не желали уступать ему трудом и потом добытые кресла. Нашлась всего одна вакантная подполковничья должность - помощника начальника штаба по режиму. Не самая престижная, хлопотливая, но все же лучше чем ничего. Однако и на нее Фундукова могли поставить только временно исполняющим. Виновато улыбаясь, кадровик полигона сообщил академику, что за время его учебы все установки центра изменились и на высокие должности теперь разрешено назначать только тех, кто предварительно покомандовал личным составом в соответствующем качестве. Так что для полноправного вступления в подполковничью должность Фундуков сначала минимум год должен прокомандовать батальоном. На испытательном полигоне солдаты в таком количестве просто не водились, а временно исполняющий должность не имел права на подполковничьи погоны. Это был классический заколдованный круг.

И вот тогда Фундуков запил. Пил он тяжело и много, удивляя своими загулами даже всякое повидавший персонал единственного на полигоне военторговского кафе.

- Ну где мне взять этот батальон! - орал он размазывая по лицу злые пьяные слезы. - Может объявление в газету дать: "Покомандую батальоном. Дешево!"

- Нет, лучше так: "Молодой перспективный майор ищет батальон солдат без вредных привычек для серьезных отношений", - советовали ему собутыльники.

А отлаженный годами механизм испытательного полигона тем временем продолжал жить своей бурной и напряженной жизнью, совершенно не обращая внимания на личную драму одного из своих маленьких винтиков, как потом оказалось зря.

Однажды начальник полигона собрал всех свободных от нарядов офицеров в клубе и торжественно объявил:

- Товарищи, через две недели на наш полигон прибывает делегация вооруженных сил Финляндии. Наша задача не ударить в грязь лицом. И если какой-нибудь эфиоп что-нибудь учудит в момент приезда иностранцев, я лично гарантирую ему ужасающие последствия. Накажу так, что и внуки его будут удивляться!

Начальник полигона когда-то давно был военным советником в одной из воюющих африканских стран и, видимо, оттуда вывез стойкое отвращение к эфиопам.

- Ты что, эфиоп? - спрашивал он у офицера, и тот сразу понимал, что в чем-то виноват.

Финны приезжали не просто так погостить, а с конкретной задачей. Наш военно-промышленный комплекс умудрился продать им партию устаревших зенитных ракет, и теперь они хотели научиться ими стрелять, а лучшего места для подобной учебы, чем испытательный полигон, понятно, не найти.

И вот теперь полигон лихорадило. Все готовились к встрече. Солдаты, матеря Финскую республику, наш ВПК и весь мировой империализм, белили бордюры, мели дорожки и окапывали деревья. Прапорщики носились как блуждающие электроны в атоме между складами, изыскивая возможность за счет белящих и метущих солдат кормить финскую делегацию. Офицеры готовили технику и писали кучу планов проведения мероприятий, рисовали красивые карты и схемы. А отдел военной контрразведки совал свой нос везде и всем мешал.

Финны прибывали на поезде в двенадцать часов ночи. Как говорится, "часы остановились в полночь". Без пяти двенадцать полигон замер в нервном ожидании, специально выделенные машины с встречающими убыли на вокзал и все руководящие и ответственные лица застыли, затаив дыхание, на своих постах.

Готовился к приезду иностранцев и Фундуков, но, будучи твердо убежден, что в таком деле главное это готовность внутренняя, так сказать психологическая, а вовсе не внешняя показная, он за три часа до прибытия финнов убыл в офицерское кафе и подготовился изнутри, залив в свой организм примерно литр казахского арака. Кто пробовал, знает - гадость страшная, но забирает быстро и отпускает не скоро. Выполнив эту нехитрую процедуру исполняющий должность помощника по режиму напрочь забыл о каких-то там иностранцах, зато вспомнил, что в солдатской столовой сегодня в ночь дежурит повариха Тоня - разбитная разведенка лет тридцати веселого нрава и устрашающих габаритов, прозванная солдатами Мама Жопа. Проснувшийся после выпитого основной инстинкт, властно повлек Фундукова в направлении казарменной зоны, знойные объятия поварихи представлялись ему вполне достойным завершением столь удачно начатого вечера.

Тем временем долгожданные финны наконец прибыли. Было их человек двадцать, и оказались они вполне нормальными парнями средних лет в футболках и камуфляжных штанах, удивленно и опасливо лупавшими глазами на наших бравых офицеров затянутых в парадную форму со всеми значками и регалиями и немилосердно потеющих от жары и волнения. Надо сказать, что с вещевым снабжением на полигоне в то время была напряженка, поэтому форму для встречающих собирали с миру по нитке и экипированный таким образом офицер, являл собой довольно жуткое сочетание разных размеров и расцветок обмундирования. Ну тут уж чем богаты.

Финнов доставили к Главному Штабу, и тут случилась небольшая заминка, все же полигон являлся режимным объектом, и законность пребывания на нем иностранных граждан требовалось документально оформить. А оформитель - помощник начальника штаба по режиму почему-то отсутствовал на рабочем месте, он в это время с крейсерской скоростью, что-то около двух километров в час, больше не позволяли заплетающиеся ноги, двигался в направлении казарменной зоны. Начальник штаба, периодически вздрагивая от убийственных взглядов начальника полигона, увлек Главного Финна в свой кабинет, старательно занимая его разговором на ломанном английском из серии: "May name is Sasha. I have a little cat". Сопровождавшие делегацию клерки разбежались во все концы городка в поисках канувшего в неизвестность Фундукова, и два десятка финских парней остались без присмотра стоять перед штабом, сиротливо озираясь по сторонам.