Сергей Алтынов - Крылатая гвардия

Подразумевался генерал Букашев. Это уже было серьезно.

– Хорошо, – неуверенно произнес Арбитр. – Мы останемся в коттедже и будем ждать вашего звонка.

– Да... Именно так. – Иван Семенович дал отбой, не попрощавшись, что встревожило Арбитра еще более.

Логун в сердцах чертыхнулся и отложил мобильник в сторону. Попытка связаться с Ромой и Минаевым оказалась безуспешной. Эти дуроломы сейчас должны находиться с девками. Чем, спрашивается, эти кретины там заняты, если не могут ответить на его звонок?

Поддаваться панике полковник Логун не привык. Даже в самых экстремальных ситуациях.

Опять я взаперти и под охраной... Что происходит за окнами и дверями, не имею ни малейшего понятия. Ребятишек с воспитателями, должно быть, согнали в спортзал, бандиты в боевой раскраске держат их под прицелами автоматов.

Кстати, «стечкина» у меня все-таки отняли, а вот мачете не нашли. Оно удобно крепится в заплечных ножнах, при беглом шмоне не углядишь.

А вот кто-то по мою душу!

– На выход. – Мне снова швырнули шапочку-полумаску. – Говорить с тобой будут...

– Пришло время договариваться, Зимин.

– Давно пришло.

– Ты парень толковый, сумел мне головную боль устроить.

– Лестно слышать, Иван Семенович.

– Я позволю тебе из этого дерьма вылезти сухим. Дам такую возможность, хотя и без особой радости. Вынудил ты меня...

– Предлагаете боевую ничью?

– Молодец, соображаешь... Мои предложения такие: я получаю все бумаги. Ты получаешь свою бывшую жену и практически не запятнанную репутацию. Заложники останутся в целости, террористы будут уничтожены благодаря мне, запомни это. Обязательство разоблачить начальство ВДВ я с тебя снимаю, выступят другие, однако ты не должен больше лезть в эти дела, иначе всплывет твоя роль в подготовке террористов и прочие художества, на это уже заведены официальные документы, я не дам им ход, пока ты сидишь тихо. Чтобы доказать мои добрые намерения, я даю тебе возможность отсюда выйти. Коридор для тебя организую. А уж потом продолжим беседу. Все ясно?

– Хм... Интересные предложения, но есть неясности. Я не понял, зачем мне уходить из этого здания. Я же здесь, как в крепости. С гарантией безопасности...

– Тебе так только кажется, стратег ты окопного уровня... Чего так жизнью не дорожишь? Подумай сам, ведь в глазах всего города ты участвуешь в переговорах со стороны террористов, и чем дальше, тем труднее будет тебя отмазать. А потом, не ровен час «Альфу» на штурм поднимут и тебя первого под горячую руку шлепнут. И еще насчет ушек хочу тебе напомнить...

– Давайте так, Иван Семенович! Про ушки и пальчики больше не будем. Ваше предложение интересно, но... Мне бы сначала с Екатериной переговорить, да и с Татьяной заодно.

– Как переговорить? Я их что, в кармане...

– По мобильнику, разумеется... Что тут сложного?

Это сейчас полкаш в обмен на компромат готов отпустить меня на все четыре стороны. Если же он останется в кресле начальника ГУВД, его желания могут резко измениться.

Но сейчас я нужен ему живым! На это и надо делать упор.

Ладно, поговорю с Екатериной, а там посмотрим...

– Ничего не получается с твоей просьбой! – Мартин возник на пороге спустя почти час. – Велено передать: на раздумье двадцать минут, условия прежние. Откажешься – пеняй на себя.

Дверь захлопнулась, и отпущенные мне двадцать минут потекли вдруг с бешеной скоростью. Условия прежние, а с просьбой не получилось... Непонятно. Либо Кати и Тани уже нет в живых, либо они находятся за пределами досягаемости полкаша. Тогда какого черта я здесь сижу?

Нет, хватит. Руки у меня теперь развязаны. Вперед, гвардия!

Дверь вылетела легко, грохот, конечно, однако ничего не поделаешь. Карауливший меня отморозок не успел сообразить, что происходит, – мачете сделало свое дело. Так, теперь у меня еще и привычный «АКС» с полным магазином. Здесь без большой волыны нельзя.

Кто-то бежал по коридору на шум – я успел укрыться в распахнутой двери туалета и выскочил, как только шаги зазвучали рядом. Их всего двое, ближайшего я сшиб прикладом в висок, второй пробежал пару шагов по инерции...

– Не оборачиваться! Кидай волыну! Сколько вас здесь? Быстро!

– П-пятнадцать... И еще Хо с Мартином... – Юный головорез бил зубами чечетку, кося глазом на труп с размозженной головой у своих ног.

– Где спортзал?

– Н-на первом этаже...

– Заложники там?

– Д-да...

– Свободен. – Я отключил его ребром ладони под сонную артерию. Теперь у меня были еще два рожка и штык-нож.

Опять шаги... Последним смеется тот, кто стреляет первым!

Ну как в кино: из-за угла коридора навстречу мне вылетают Мартин с двумя бугаями. Я начал первым, но у ефрейтора отличная реакция, в долю секунды он оказался за спинами своих «рейнджеров», и, пока они валились на пол, он ответил мне полной мерой. Все-таки профи...

Еще два грузных тела улеглись возле стендов с портретами лучших выпускников... Меня тоже немного зацепило, к счастью, по касательной. Партайгеноссе дал задний ход, его бочкообразная фигура мелькнула в лестничном пролете.

Наверняка затаится под лестницей и организует отпор. Хреново, на первый этаж мне теперь хода нет. Гранату бы, хоть шумовую... Пока перетянем плечо, чтобы не капало...

Прикинем: их было примерно пятнадцать. Пятнадцать минус пять... Нет, даже минус шесть, одного завалил старлей у выхода. Еще и Хо с Мартином, их надо считать отдельно.

Итак, против меня десять-двенадцать вооруженных головорезов. А с другой стороны – полный спортзал заложников...

Медлить было нельзя, я взлетел на третий этаж, оттуда, как ни странно, лучше просматривалась лестничная клетка первого этажа. Что же это я? Надо проверить весь этаж, а я, как лопух, здесь цвету... Они должны оставить пару наблюдателей на самом верху, да и снайперов бы не мешало... Проверим.

А-а, вот, кажется, один из них... Так, еще на одного меньше. И «узи» пригодится...

Неожиданно из одного класса донесся знакомый голос:

– Эй, размундяи хреновы! ОМОН или кто вы там! Детвора на первом этаже в спортзале! Туда давайте!

Я влетел в класс... Так и есть, Толя Говор собственной персоной! Под левым глазом здоровенный фонарь, правая бровь рассечена, руки прикованы к батарее отопления.

– Гвардеец?! – Анатолий был ошарашен не меньше меня. – Это ты войну устроил?

– Я, Толя! – Не вдаваясь в подробности, я двумя выстрелами освободил кисти рук бывшего чемпиона. Ну вот все и стало на свои места... Толя Говор был втянут в эту историю так же, как и я. Теперь понятна Ленина «откровенность».

– Суки дерьмовые. – Говор тоже был краток, принимая из моих рук «узи». – Будем биться, гвардия!

Однако темп был потерян, в коридоре загрохотало, стены, парты и наглядные пособия стали покрываться рваными дырами.