Сергей Москвин - Почерк диверсанта

Когда Ванберга увезли в управление, Чернышов и Ветров приступили к осмотру лаборатории. Последнему оперативнику Чернышов велел оставаться во дворе и наблюдать за подходами к зданию. За обстановкой снаружи можно было наблюдать и по монитору, но видеокамера обеспечивала неполный обзор. В лаборатории еще предстояло поработать следственной бригаде Управления по борьбе с терроризмом, поэтому Чернышов и Ветров во время осмотра старались ничего не трогать и ни в коем случае не переставлять имеющиеся в лаборатории предметы.

– Павел Андреевич, вам не кажется, что наши арабские гости могут наведаться сюда? – спросил Ветров у Чернышова.

– По словам Ванберга, арабы не знают место, где находится лаборатория, – ответил Чернышов.

– Вы считаете, немцу можно доверять?

– Доверять ему нельзя – это ясно. А верить его словам или нет, это уже другой вопрос. Ясно одно: если химические боеприпасы находились здесь, значит, рано или поздно заказчики придут за ними. Поэтому целесообразно устроить в лаборатории засаду. Я уже отдал распоряжение Анофриеву – как только взрывотехники привезут газ в свою лабораторию, весь отряд «Альфы» немедленно вернется сюда. В любом случае у нас есть не менее пяти часов, которые потребовались бы Ванбергу для завершения работы.

Исходя из неверного утверждения старшего взрывотехника, Чернышов сделал ложные выводы.

– А интересно, как Ванберг собирался делать мины? – спросил Ветров.

– Да, это действительно интересно, – согласился Чернышов. – Кто знал, что для производства химических боеприпасов можно использовать баллоны от обычных бытовых холодильников? Берется такой баллон, предварительно заправленный отравляющим газом. Вокруг него обматывается взрывной шнур, причем достаточно одного кольца. К шнуру присоединяется химический или электронный взрыватель. И все. Для взрыва достаточно нажать кнопку на устройстве дистанционного управления.

Ветров с любопытством прошелся по лаборатории, присматриваясь к оставленному взрывотехниками оборудованию.

– Павел Андреевич, а сварочный аппарат ему для чего понадобился? – обнаружив устройство газовой сварки, спросил Ветров.

– Не знаю. Возможно, у Ванберга были и другие идеи, – ответил Чернышов.

Чем дольше Чернышов находился в обнаруженной лаборатории, тем больше ему здесь не нравилось. Уже после поверхностного осмотра он начал испытывать беспокойство; его вызывали предметы, присутствие которых Чернышов объяснить не мог. «Например, слесарные тиски. Какую роль они могли играть в производстве химических мин? Или тот же аппарат газовой сварки. Что им собирался сваривать немецкий химик? – Павел Чернышов уже жалел, что отправил Ванберга в управление. – Если уж немец начал говорить, следовало задать ему и другие вопросы. Хотя бы по поводу трех неоновых ламп. Для чего они нужны, если все помещение освещается лампами накаливания?»

Московское время 21.05

В двадцати метрах от автобусной остановки уже больше часа стоял автомобиль-фургон ижевского производства. Сгустившиеся сумерки не позволяли разглядеть, находится ли кто-то в его кабине. Так как уже больше часа автомобиль стоял с выключенным двигателем и погашенными габаритными огнями, редкие вечерние пассажиры, ожидающие на остановке своего автобуса, считали, что в машине никого нет. Однако они ошибались. В кабине «Москвича» терпеливо сидели два человека. Внимание обоих было приковано к крайнему окну в цокольном этаже стоящего на пустыре здания. В машине ждали двое опаснейших международных террористов.

Кинжал подогнал сюда машину еще час назад. На этот раз террористы приехали к лаборатории вместе. Тарантул уже успел изготовить ключи по снятым слепкам. Теперь оставалось только забрать из лаборатории немецкого химика изготовленные им мины. Но террористы не торопились входить в лабораторию. В окне не было условного сигнала: зажженной лампы на подоконнике.

– Может, он просто забыл про лампу или она у него перегорела? – предположил Тарантул.

– Если бы забыл, то за час бы уже вспомнил. А если бы у него перегорела лампочка, то давно уже заменил бы на другую, – ответил Кинжал.

– Тогда, может, позвонить ему? – предложил Тарантул.

– Если его взяли, ФСБ уже давно прослушивает его телефон. Они вычислят наш телефон и запеленгуют его.

– И что будем делать?

– Пока ждать.

Часовое ожидание уже утомило Тарантула, и он сказал:

– Давай я схожу туда. На месте все выясню.

– Нет. Там может быть засада.

Кинжал обладал обостренной интуицией. Сейчас она подсказывала ему, что в лаборатории может подстерегать ловушка.

Кинжал поднял с колен прибор ночного видения, купленный в магазине для охотников, рыболовов и туристов. Кроме прибора ночного видения, Кинжал приобрел восьмикратный бинокль и пять охотничьих ножей, два из которых сейчас лежали у него в разных карманах. Террорист в очередной раз начал внимательно осматривать здание и окружающий его пустырь. Все было по-прежнему, только около входа одиноко стоял человек и курил. Кинжал отчетливо разглядел тлеющий кончик его сигареты. Человек мог просто выйти на воздух, чтобы покурить, а мог сделать это и со специальной целью, будучи наблюдателем российской спецслужбы.

– Сядь на мое место, запусти двигатель и жди меня, – приказал Кинжал своему напарнику, вылезая из машины.

У террориста родился дерзкий план, как все выяснить и разрешить возникшую неопределенность.

Оперативник, неторопливо куривший около входа, заметил подходящего к зданию человека. За несколько шагов человек вытащил из левого бокового кармана пачку сигарет и, достав из пачки одну из них, обратился к нему с вопросом:

– Можно прикурить?

Вопрос был самым естественным, а вот акцент обратившегося к нему человека оперативнику не понравился. Человек говорил по-русски, но произношение выдавало в нем иностранца.

– Пожалуйста, – ответил оперативник, вытаскивая из кармана зажигалку.

При этом он попытался получше рассмотреть фигуру незнакомца и запомнить его приметы. Незнакомец прикурил от зажигалки и спросил:

– Вы, наверное, здесь работаете?

– Угу, – оперативник кивнул. – А вас что-то интересует?

– Да, – ответил незнакомец. – Химчистка.

Он остановился в одном шаге от оперативника и принял расслабленную позу. Пачку сигарет незнакомец все еще держал в руках.

При слове «химчистка» оперативника словно ударило током. «Иностранец. Говорит по-русски, но с южным акцентом. Интересуется химчисткой. Внешне отдаленно похож на араба. Террорист?» – мысленно сопоставил детали оперативник. Все говорило за то, что перед ним стоит один из разыскиваемых ближневосточных террористов. Как можно беспечнее, чтобы голос не выдал его внутреннего напряжения, оперативник ответил: