Сергей Москвин - Почерк диверсанта

В ночь на двадцать четвертое марта специальная группа в составе взрывотехников и военнослужащих войск химической защиты провела самый тщательный осмотр Центральной спортивной арены Лужников и прилегающей к стадиону территории. Ничего похожего на мину с химическим или обычным зарядом обнаружено не было. Результат проверки не стал неожиданностью для Чернышова. Он считал, что террористы предусмотрели возможность подобной проверки и поэтому попытаются пронести на стадион мину непосредственно перед матчем или во время него.

Но на этот раз полковник Чернышов ошибался. Даже он не мог предположить, что террористы решатся на подобную дерзость. Поздним вечером двадцать второго марта, когда в лаборатории Ванберга работала следственная бригада, Кинжал и Тарантул, воспользовавшись дубликатами ключей, проникли в Лужниках на склад хозяйственного инвентаря и спрятали там свою химическую мину. Кроме лопат, грабель и метел, на складе хранились полые алюминиевые трубы, используемые как составные части мачт, на которых развевались украшающие стадион флаги. В одну из таких труб террористы и поместили свою мину. Чтобы мина не перемещалась в трубе, Кинжал приклеил ее к внутренним стенкам трубы эпоксидной смолой. Чтобы поместить мину внутрь трубы, террористам пришлось сначала извлечь деревянную болванку. Такие болванки в качестве пробок закрывали с обоих концов каждый элемент составных мачт. После того, как террористы вернули болванку на место, заминированная ими труба внешне уже ничем не отличалась от остальных. Закончив с миной, Кинжал отыскал на складе ящик слесарных инструментов, куда спрятал свой пистолет-пулемет с запасным магазином и полученное от Ванберга устройство инициации заряда.

Сотрудники правоохранительных органов и военнослужащие, производившие поиск химического заряда, за одну ночь просто физически не могли осмотреть всю территорию Лужников. Склад, где террористы спрятали мину, располагался в семистах метрах от спортивной арены, вне зоны сплошного поиска. Но и террористы не могли взорвать мину прямо на складе. Чтобы эффект от взрыва был максимальным, им требовалось доставить мину на стадион. Однако это обстоятельство их не смущало. У террористов уже был план, как это сделать.

...В нагрудном кармане Чернышова пискнула рация, сигнализируя о вызове. Сразу за звуковым сигналом из динамика донесся голос:

– «Крыша», я «Периметр». Ответьте, «Крыша».

Позывной «Крыша» принадлежал руководителю проводившейся в Лужниках операции полковнику Чернышову. Позывной «Периметр» имел начальник группы оперативников, обеспечивающих охрану с внешней стороны спортивной арены.

– Я «Крыша», слушаю вас, – ответил Чернышов.

– Появилась женщина с тележкой мороженого. В списках обслуживающего персонала, которые нам предоставила администрация, ее нет.

– Возьмите любого сотрудника администрации и выясните, кто она. Под видом санитарного контроля проверьте ее товар и тележку. О результатах доложите, – приказал Чернышов.

– «Крыша», понял вас, выполняю.

Через двадцать минут старший оперативников, обеспечивающих безопасность за пределами стадиона, снова вышел на связь.

– «Крыша», я «Периметр», докладываю: ваше приказание выполнено. Женщина проверена. Это продавщица торгового комплекса возле метро «Спортивная». Перед футбольным матчем по собственной инициативе она решила перенести свою торговую точку ближе к стадиону. После запрета администрации Лужников продавщица мороженого вернулась на свое прежнее место торговли, возле метро.

– «Периметр», понял вас, продолжайте наблюдение, – распорядился Чернышов.

«Тележка с мороженым – идеальное средство камуфляжа для химической мины, – подумал Чернышов. – Но по той же причине на нее в первую очередь обратят внимание и обязательно проверят. Террористы, конечно, предполагают, что мы будем проверять всех разъездных торговцев. Чтобы пронести мину на стадион, они придумали нечто другое».

...Рядом с комментаторской кабиной, в соседнем помещении, сотрудники оперативно-технического отдела Управления по борьбе с терроризмом оборудовали пост радиоперехвата. Генерал Локтионов предположил, что террористы могут пользоваться портативными рациями. В этом случае сотрудники радиотехнического поста должны были перехватить переговоры террористов и запеленговать сигналы их радиостанций.

Выйдя из комментаторской кабины, полковник Чернышов прошел на пост радиоперехвата. Начальник оперативно-технического отдела полковник Кислицын лично руководил работой своих людей. Заметив вошедшего Чернышова, Кислицын тут же обратился к нему:

– Мы готовы, Павел Андреевич. Все проверки проведены. Мы можем пеленговать даже самый слабый радиосигнал в любом месте спортивной арены и за ее пределами.

– Вы считаете, что при таком скоплении народа можно обнаружить говорящего по рации человека? – недоверчиво спросил Чернышов.

– Я обещаю вам отклонение не более десяти метров, – уверенно заявил Кислицын. – Если ваши оперативники будут действовать быстро, они вполне успеют перехватить человека с радиостанцией.

– Мы постараемся, – ответил Чернышов.

Павел Чернышов с должным уважением относился к различным техническим средствам, используемым в работе службы безопасности. Но сейчас он не возлагал больших надежд на помощь поста радиоперехвата. Радиопеленг хорош на открытой, безлюдной местности, а на стадионе, где соберутся тысячи людей, даже при минимальной погрешности радиопеленга человека с рацией придется искать в огромной толпе.

Павел Чернышов спустился вниз и вышел за пределы ограждения стадиона. Весь Центральный стадион уже был оцеплен двойным кольцом милицейского ОМОНа. Пройти на стадион без билета или специального пропуска сейчас было невозможно. Об этом Чернышову заявил командир отряда московского ОМОНа. У Чернышова не было оснований не доверять ему. Но и террористам незачем было пытаться тайно проникнуть на стадион. У любого перекупщика они могли без труда купить билеты на футбольный матч, причем даже на ту трибуну, которая им была необходима.

Перед началом футбольного матча Павел Чернышов испытывал необычное волнение. Сейчас он чувствовал себя в состоянии спортсмена, который перед своим выступлением никак не может справиться с нервами. Это чувство еще больше нервировало Чернышова, так как он понимал, что для решающей схватки с террористами необходимо абсолютное спокойствие. Такое чувство порой возникало у Чернышова, когда он не знал, каким образом будет действовать противник. А сейчас был именно такой случай. Павел Чернышов практически ничего не знал о террористах, кроме того, что они не отказались от своего намерения.