Илья Деревянко - Пленных не брать

Само собой, все вышеизложенные подробности я узнал значительно позднее, а тогда на месте генерал сказал так:

— Местонахождение «Центра» мы определили исходя из ваших, полковник, умозаключений. Потому и подоспели вовремя. Остальное обсудим после операции. Об одном прошу — с Быковым, как получится, но господин Хаммерлейн (он же, уверен, Хавьер Дюбуа) нужен мне живым… на некоторое время!

«Международный благотворительный центр здоровья и реабилитации» спецназовцы Логачева взяли легко, без проблем. Вопреки ожиданиям Быков не натравил на них биороботов, а напротив, включил в Управляющем компьютере программу самоликвидации. В результате палаты были завалены трупами: мужскими, женскими и… детскими. (Мы насчитали семь подростков обоих полов в возрасте от двенадцати до четырнадцати лет.) Оказывается, чипы здесь вживляли еще доначала лечения.

«Врачи» и санитары пытались спастись бегством, но их вовремя перехватили, связали и в ожидании дальнейших распоряжений сложили штабелем в ту самую кладовку-карцер, где не так давно содержали Дебиева.

Юрия Николаевича Быкова обнаружили у него в кабинете, сидящего за столом перед «умерщвленным» компьютером. Это был лощеный, вальяжный господин с длинной ухоженной бородой и темным пронзительным взглядом.

— Где прячется Ксавье Хаммерлейн? — ласково спросил Нелюбин. — Мы обыскали здание сверху донизу. В некоторых стенах простукиваются пустоты. Укажите вход в потайное помещение. По-хорошему. Вам же лучше будет!

— Вы ничего от меня не добьетесь! — с пафосом объявил Быков. — У меня железная воля, высокий болевой порог и на редкость устойчивая психика. Ваши препараты и пытки в данном случае бессильны!

— Да неужели? — прищурился Логачев, схватил бывшего психиатра за бороду, выволок из-за стола и нанес ему какой-то малопонятный, не знакомый мне удар в область туловища. Вся важность главы «Международного центра» бесследно исчезла. Он изогнулся в диком спазме от боли, обильно обмочил штаны и по-свинячьи заверещал.

— Добавьте еще немножко, — попросил Рябов.

Логачев медленно занес руку.

— Ни-и-и на-а-а-ада!!! — отчаянно возопил Быков. — Слева… от двери моего… кабинета — картина на стене. За ней… кнопка. Не бейте больше, умоляю!

— Корсаков, со мной: подстрахуете выход. Остальные ждите здесь, — распорядился Нелюбин, выходя в коридор. Упомянутая картина представляла собой «продвинутую» модернистскую мазню, а именно: скопление разноцветных, неряшливых пятен и клякс, сгрудившихся вокруг четко выписанного огромного фаллоса. Брезгливо сбросив на пол сей «шедевр», генерал отыскал едва заметную серую кнопочку и нажал. Стенная панель со скрипом отодвинулась, открыв проход в комнату средних размеров без окон, освещенную яркой электрической лампой под потолком. В центре стоял обширный заваленный бумагами стол, а за ним сидел плешивый толстяк с ничем не примечательной, добродушной физиономией. Завидев нас, он вскочил на ноги, выхватил из кармана иностранный паспорт и, прикрываясь им, как щитом, залопотал, коверкая слова:

— Я есть подданный европейский держава! Я ни есть нарушать закон! Мой страна не потерпит…

А дальше… дальше началось такое,что я застыл столбом, разинув рот и завороженно глядя на Бориса Ивановича, сбросившего в мгновение ока вежливость, утонченность, аристократизм и превратившегося в совершенно другого человека…

— Глохни, пердила! — свирепо прорычал он, коротко, без замаха ударив толстяка кулаком в лицо. Что-то хрустнуло, чавкнуло, хлюпнуло. Обильно хлынула кровь.

— А фальшивое-то личико ненадежно. Легко ломается, — язвительно заметил генерал, бия толстяка носком ботинка в пах. Схватившись обеими руками за интимное место, тот согнулся пополам и, получив очередной удар ребром кулака по почкам, повалился на пол, громко стеная от боли.

— Думал, не узнают тебя, сучье вымя?! — продолжал между тем Нелюбин, принимаясь умело и безжалостно избивать ногами скорченного иностранца. — Ведь это ты, Хавьер Дюбуа, организовал убийство моей семьи пять лет назад. Твои хозяева надеялись, что «рафинированный интеллигент» сломается: сойдет с ума от горя или покончит с собой. На худой конец — сопьется… Но они неправильно определили мой психотип, поскольку не знали ГДЕи КЕМя служил в молодости, через ЧТОпрошел… Подвели ваши «источники». Лопухнулись конкретно! И теперь у вас, рожи масонские, нет более жестокого, коварного и непримиримого врага!

Болезненные стенания бригадного генерала переросли в истошный визг недорезанной свиньи.

— Не надо… хватит… Ты же меня забьешь до смерти! — практически без акцента прорыдал он.

— Ага, русский язык вспомнил, собака бельгийская, — по губам Нелюбина скользнула жестокая усмешка. — У нас-то о тебе исчерпывающая информация. НАШИисточники недаром деньги получают! — Борис Иванович прекратил избиение, с минуту помолчал и обратился ко мне обычным, вежливым тоном: — Полковник, будьте любезны, оттащите ЭТОв кабинет Быкова. Пускай специалисты проведут наркодопрос обоих мерзавцев, а я пока разберу бумаги. В них, полагаю, много интересного. А времени у нас маловато. Примерно через два с половиной часа здание «самовозгорится». Я уже вызвал «пиротехников»…

Наркодопрос Быкова и Дюбуа продолжался около полутора часов. Одновременно Логачев с несколькими помощниками допрашивали аналогичным способом «врачей» и санитаров. Информация, выданная бывшим бригадным генералом, оказалась настолько важной, что Нелюбин, временно забыв о своей ненависти, одобрительно похлопал толстяка по лысине: «Молодец! Ты здорово нам помог!» Однако полученные от бельгийца сведения сверхсекретны, и я не имею права изложить даже общую суть его показаний. То, что рассказал Быков (а также медперсонал «Центра»), вам, дорогой читатель, в принципе известно. Добавлю лишь несколько штрихов. Бывший психиатр являлся не только изменником Родины, но также сексуальным извращенцем и жутким скрягой. Чипированных подростков он использовал для удовлетворения своих сексуальных фантазий. Таких отвратительных, что у меня язык не поворачивается их описывать! А из биороботов, по каким-либо причинам не годных на роль убийц, он выжимал абсолютно все: заставлял дарить ему квартиры и прочую недвижимость (предоставляя взамен ветхие лачуги в вымерших деревнях), гонял их в качестве массовки на публичные сборища СПС, сдавал в аренду кому угодно и для каких угодно целей, отправлял на панель… А если вдруг возникал спрос на внутренние органы, кожу, спинной мозг и т. д., Быков заключал тайный контракт с потребителем, получал соответствующую мзду, а затем приказывал чипированным явиться в такое-то время, по такому-то адресу в качестве «добровольных, бесплатных» доноров. И так далее и тому подобное…