Анатолий Сарычев - Без шума и пыли

– Пришлось подписать два недостроенных объекта в Черемушках, и все очень быстро решилось, – пояснила Альфия.

– В чем же особенность, или, как говорит молодежь, фишка этой стенки? – спросила Лариса.

– При работе пункта реостатных испытаний локомотивов происходит излучение шума порядка ста тридцати децибел, что соизмеримо со взлетом реактивного самолета на форсаже. Санитарно-защитная зона должна быть от такого места неизмеримо больше, чем сто метров от обычного железнодорожного пути. Так как дизель тепловоза весьма тихоходная машина, то излучает он как раз низкочастотные звуковые колебания, то бишь инфразвук. Эти низкочастотные колебания весьма плохо гасятся обычными средствами, а затухают не так хорошо, как обычный звук.

Сделали мы с ленинградцами уникальную стенку, за которую ряд авторов-проектировщиков получили Государственную премию, ваш покорный слуга автомобиль «Москвич», Сан Саныч – мотоцикл «Урал», Альфия Исхаковна – должность главного врача санэпидстанции.

– Я как житель микрорайона выношу от имени всех жильцов благодарность. Очень нас достал шум от этих тепловозов! – заметил водитель.

Стрелка спидометра дрожала на отметке ста сорока километров в час.

Впереди показалась совершенно пустая станция.

Ни одного вагона или тепловоза не было видно на ее путях.

– Куда же делся наш поезд? – вслух сказала Альфия Исхаковна, набирая на мобильнике номер телефона. – Роза! Это Альфия Исхаковна говорит! Московский поезд у тебя не проходил?

Главный врач немного послушала и приказала:

– Задержи состав до моего прибытия. Мы будем через десять минут.

Альфия Исхаковна вытерла лоб тыльной стороной руки и негромко сказала:

– Диспетчер объявил о заходе на станцию поезда.

– Мы успеваем. На станции хороший подъезд. Я подгоню машину прямо к хвостовому вагону! – обнадежил водитель, еще больше увеличивая скорость машины, которая начала дребезжать.

– Как только остановимся, сразу прыгайте в вагон, не обращая внимания на проводника! – инструктировала главный врач.

«Волга», визжа покрышками, сделала правый поворот, свернула в немощеную улочку, вильнула вправо между киосками и выскочила на перрон прямо к хвостовому вагону, около которого стоял проводник, держа в руках красный фонарь.

С визгом шин «Волга» остановилась прямо возле проводника.

Хлопнули дверцы, и из машины выскочили четыре человека, бросились к вагону.

– Ваши билеты! – встал на пути тщедушный проводник, поднимая фонарь на уровень лица.

– Санэпидстанция! Проверка в пути следования! – рявкнул Филарет, отодвигая проводника.

– Обгадился ты, Фима, по самое не могу! Поднял роту спецназа ОМОНа, два взвода спецназовцев ГРУ, самолеты, вертолеты, даже отделение морской пехоты задействовал, и в результате – ноль! Пардон, минус семнадцать лимонов баксов, провал операции, куча трупов, гибель трех чеченских резидентов и самое главное – провал операции. Я восхищаюсь этим инженером! Обыграть столько людей и скрыться! Мимоходом взорвать машину с мужем своей любовницы! Это филигранная работа! – Николай Степанович радостно потер руки и, налив себе рюмку коньяку, с наслаждением выпил до дна.

Со вкусом закусил долькой лимона и снова потер руки.

– Ты чего радуешься? Тебя тоже по головке не погладят! Можешь слететь со своего тепленького места! – кинул из-под насупленных бровей острый взгляд Ефим Маркович.

– Я осуществлял только консультативную помощь, а все лавры и шишки только твои, – спокойно отпарировал Ежик выпад лобастого.

– Надо найти его родственников и через них воздействовать на инженера! – выдвинул новую идею Ефим Маркович.

– У тебя совсем с головкой туго? Тебе дело этого Филарета для чего дали? Спать на нем или изучать? – издевательски спросил Николай Степанович, ласково поглаживая свою стриженную под «ежика» голову.

– Да смотрел я это дело, внимательно изучал! – отмахнулся лобастый.

Николай Степанович мог многое рассказать о секретном подразделении, в котором служил Филарет, но раз его собеседник не желает слушать, то и не надо.

– Этот мой выход обойдется тебе в полмиллиона полновесных зеленых. Найдешь такую сумму? – деловито поинтересовался Ежик, присаживаясь к генеральскому столу.

– До чего ты меркантильный, Николай Степанович! Шагу не можешь ступить, чтобы тебе не заплатили! – укорил лобастый, закуривая новую сигарету.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Согласен я, на любые твои условия согласен! – воскликнул лобастый, нервно сминая недокуренную сигарету в пепельнице.

– Итого с тебя пятьсот семьдесят тонн зелени! – констатировал Ежик, придвигая к себе чистый лист бумаги.

– Почему пятьсот семьдесят? – взвился лобастый, вскакивая со стула.

– Проигранный спор на семьдесят штук баксов забыл? – елейным тоном поинтересовался Ежик.

– Ты готов меня совсем раздеть! – взмолился лобастый, умоляюще протягивая руки. – У меня сейчас нет таких денег.

– Мне очень нравится этюд Микеланджело с конями у тебя в секретной комнате, – небрежно заметил Ежик.

– Побойся бога, Николай Степанович! Этот этюд на два лимона зеленых тянет! – возмутился лобастый, доставая сигарету.

– Это на гнилом Западе и если на этюд выправлены все документы, можно получить такие деньги, а у нас он в лучшем случае потянет на двести тысяч долларов.

– Ладно, грабь друга! – с надрывом выкрикнул лобастый.

– Первое. Мы с тобой нашли два склада взрывчатки, на один из которых навел твой горячо любимый инженер.

Второе. Мы с тобой предотвратили совместно с местным ФСБ взрыв на механическом и самое главное – нефтеперерабатывающем заводе.

Третье. Президент может спокойно приезжать и проводить свое совещание, не меняя никаких планов.

Доказательства у нас есть: груз взрывчатки и мертвые чеченцы в жилом доме, второй груз со взрывчаткой задержали в ста километрах от города. К сожалению, все сопровождающие груз лица погибли.

Ты напишешь такой рапорт, и я пущу аналогичный по своим инстанциям.

Глядишь, еще и отгребем по ордену.

У меня только одна к тебе просьба: если поймаешь этого инженера, то отдай его мне…

– У меня все места заняты, – залепетал проводник, заскакивая в вагон.

– Давайте санитарную книжку! – приказала Альфия Исхаковна, заходя в служебное помещение.

Две молодые казашки, оккупировавшие служебку, мигом подхватили свои баулы и выскочили в коридор вагона.

– Лариса! Возьмите техника и проверьте туалеты. Филарет! Замерь шум, вибрацию и освещенность в служебке, купе проводников и тамбурах! – приказала Альфия Исхаковна, усаживаясь за столик.

Замеры шума и вибрации, которые проводил Филарет, показали, что в каждом из назначенных главным врачом мест имеются значительные превышения санитарных норм. Об уровне какой-либо освещенности вообще говорить не приходилось – стрелки приборов были практически не видны.