Анатолий Сарычев - Без шума и пыли

– Сто семьдесят тысяч долларов! – восхищенно проинформировал Сан Саныч и, не давая Филарету вставить ни слова, тронув его за плечо, спросил: – Сколько же бабка себе в сумку денег положила?

– Тебе что, жалко?

– Нет, не жалко, просто интересно. Бабка минуты две совала деньги себе в сумку.

– Пусть они послужат ей на старости лет, – закончил Филарет разговор, заходя в открытое купе.

– Что с тобой случилось? – спросила Лариса, впиваясь своими огромными глазищами в его лицо.

– Все в порядке, разговаривал с начальником поезда, – как можно равнодушнее ответил Филарет, присаживаясь на правую постель.

– Ремень на шее ты себе для понта повесил? Если с тобой что случится, я не смогу больше жить! Один раз в жизни встретила нормального мужика, и опять чуть не убили. За два дня тебя могли убить шесть раз! Разве можно так рисковать своей жизнью? – шепотом кричала Лариса, колотя кулачками по груди Филарета.

Слезы в два ручья потекли у нее из глаз.

Сан Саныч потоптался в дверях и пробурчал:

– Вы тут решайте свои проблемы, а я пойду покурю в тамбур.

– Нет. Никаких перекуров. Ни в коем случае не разделяться! Я вот отстал от вас, и чуть с поезда не скинули!

– Поэтому у тебя ремень на шее? – догадалась Лариса.

– Ремень – это улика! – вспомнил Филарет и выскочил из купе.

Пройдя в нерабочий тамбур, Филарет открыл межвагонную дверь и выкинул ремень прочь из вагона.

Трофейные ключи нашли свое место в мусорном контейнере напротив туалета, уютно устроившись в квадратном пакете из-под кефира.

– Помните! Мы ни на секунду не разлучались с вами! Были все время вместе! – предупредил Филарет, садясь рядом с Ларисой.

– Где сейчас твои обидчики? – спросила Лариса, наливая стакан минеральной воды.

– Понятия не имею. Скорее всего, валяются на обочине железной дороги. Если их не найдут до утра, то нам никаких вопросов задавать не будут, – предположил Филарет, перебирая пальчики Ларисы. – Давайте часок поспим и хоть немного наберемся сил, – сказал он.

Телефон в кармане Филарета требовательно запиликал.

– Вы на месте?

Филарет потряс головой и сообщил, не открывая глаз:

– Мы едем в одиннадцатом вагоне.

– Красиво жить не запретишь, – завистливо констатировала телефонная трубка, и сразу же послышались короткие гудки отбоя.

Лариса, прижавшись к спинке дивана, крепко спала.

– Подъем! Учебно-боевая тревога! – негромко сказал Филарет, осматривая свое воинство.

Положив в карман нераспечатанную бутылку водки, Филарет левой рукой тряхнул Ларису, а правой затряс Сан Саныча, который моментально открыл глаза.

Глянув на часы, Филарет обнаружил, что почти пять утра.

Уже совсем рассвело. Неказистые домики, блестя мокрыми шиферными крышами, неторопливо проплывали за окнами.

– Быстро вскочили – и в нерабочий тамбур! – приказал Филарет, выскакивая из купе, на ходу вешая сумки с вещами Санычу на плечо.

За ночь никто и не подумал выбросить мусорный контейнер.

Кефирная коробка не изменила своего положения за истекшие два часа. Пачкая пальцы об остатки кефира, Филарет выудил железнодорожные ключи и, особо не церемонясь, вытер их о скомканную газету, лежавшую рядом.

Открыв дверь на улицу, Филарет выглянул наружу.

Армейский «уазик» стоял прямо напротив двери.

Приветственно подняв руку, Филарет ринулся назад, в вагон, и обнаружил в купе двух милиционеров, пристально рассматривающих документы.

Чьи документы они рассматривали, Филарет не стал уточнять.

Два коротких удара – и блюстители порядка повалились на правый диван.

Вытащить у них пистолеты и документы было делом одной минуты.

– Ходу! Ребята, ходу! – прошипел Филарет, выскакивая в коридор.

Сан Саныч сообразил быстро, но Лариса, шатаясь как сомнамбула, еле передвигала ногами.

Не тратя время на разговоры, Филарет перекинул женщину через плечо и понесся по коридору.

Сзади тяжело забухали сапоги бегущих людей.

– Тохта! – послышались крики за спиной. Дверь на улицу была широко открыта. Двое офицеров, лениво покуривая, стояли на перроне, как раз напротив открывшейся двери.

Не обращая внимания на крики, Филарет выскочил в тамбур и рывком сбросил Ларису прямо в руки военных.

Повернулся, сунул ключ в дверь и закрыл ее на два оборота, оставив ключ в дверях с наружной стороны.

Неторопливо повернулся и спрыгнул вниз.

Поезд дернулся и быстро стал набирать ход.

– Ты, Филарет, не можешь без приключений и выкрутасов, – заметил капитан, сидевший на переднем сиденье машины. По возрасту ему больше подошли бы звезды полковника.

Еще Филарет заметил, что номерные знаки на машине были забрызганы грязью.

– Тебе, Серега, давно пора быть полковником, а ты только капитан, – отпарировал Филарет.

– Ты еще поговори, и мы с тобой снова разругаемся.

– Как в Джалябабаде? – съехидничал Филарет.

– Как был ты скотиной, так ею и остался, – заметил капитан, снимая с себя погоны.

Лариса продолжала крепко спать, положив голову на плечо Сан Саныча.

– Майор! Погоны! – приказал бывший капитан.

Лейтенант, сидевший за рулем, ткнул пальцем в бардачок.

Капитан вытащил из углубления двое шитых золотом погон, на которых красовалась одна звезда, и ловко приладил себе на плечи.

– Товарищ генерал! За нами погоня! – сообщил лейтенант, не отрывая рук от руля.

– Вижу! – откликнулся генерал-майор, вытаскивая из нагрудного кармана рацию.

– Старшина! Действуй по плану! – приказал генерал-майор, откидываясь на спинку сиденья.

Обернувшись, Филарет увидел метрах в двухстах сзади два зеленых «уазика» с мигалками, несущиеся параллельно дороге.

Два взрыва на дороге справа и слева взметнулись в воздух. Огромные облака черного дыма заволокли все пространство позади них. Дым стелился по земле, заволакивая все видимое сзади пространство.

Машина, сделав большой крюк, повернула обратно.

Через пять минут они выехали к узкоколейке, на которой стоял маневровый тепловоз и две платформы.

Человек двадцать солдат при приближении «уазика» вскочили на ноги.

Машина остановилась перед второй платформой.

Без всякой спешки солдаты взяли машину и на руках перенесли ее на вторую платформу.

Так же, ни слова не говоря, попрыгали на первую платформу и, усевшись на скамейки, дружно закурили, держась руками за высокие борта.

Тепловоз плавно начал набирать ход.

– У тебя, Серега, все как часы работает! – восхитился Филарет и хотел хлопнуть его по плечу, но спохватился: генерал ведь!

– Сейчас в часть приедем, примем баньку, немного вмажем, часа три отдохнешь, а потом будет тебе борт, – пообещал генерал, вытаскивая сигареты.

Путь до воинской части оказался недолог. Через час они въехали в распахнутые настежь ворота, около которых старик в туркменской папахе приветствовал тепловоз, подняв вверх длинную винтовку с примкнутым штыком, в которой Филарет без труда узнал знаменитую трехлинейку.