Сергей Зверев - Холодная ярость

Получалась странная картина. Предположим – Еременко убил О’Брайана и сбросил его в пропасть. Или наоборот – это неважно. Затем на Еременко бросился медведь и загрыз его. Тогда где тело? И кто уехал на снегоходе? Не медведь же… Скорее всего, мишка не успел убить человека, а только ранил. Потом зверя спугнули русские – коммандос нашли целый ворох стреляных гильз. И пока спецназовцы воевали со зверюгой, раненый Еременко завладел снегоходом и скрылся. А сейчас русские висят у него на хвосте. Машина, правда, у них помедленнее облегченного американского варианта, да и прошита пулями, но раненый Еременко долго ехать не сможет – истечет кровью и остановится. Вот тут-то русские его и возьмут…

– Быстрее! Быстрее! – Уайнсли все подгонял своих людей, понимая, что дорога каждая минута.

И тут внезапно из-за торосов выскочил снегоход и на всех парах помчался прямо на отряд коммандос.

– Он, майор, Еременко! – В наушнике Уайнсли раздалось сразу несколько голосов. Кристиан и сам это прекрасно видел. Перед тем как покинуть место катастрофы, Уайнсли самым тщательным образом расспросил потерпевших крушение пассажиров, во что были одеты О’Брайан и Еременко. Судя по надвинутой на глаза оранжевой бейсболке – это был именно Виктор Викентьевич.

– Такое говно не тонет, – зло процедил майор. Ему были безразличны и русские, и ирландцы. За свою долгую службу ему приходилось стрелять и в одних, и в других. Но вот чтобы так, взять и хладнокровно убить своего напарника, такого же пострадавшего, как и он… И за что? Что же это за такая непростая птица?

– Берем его, – сухо приказал Уайнсли и бросил свою машину наперерез русскому. Подчиненные стали заходить с боков.

Но Еременко оказался на редкость сообразительным и прытким. Не сбавляя скорости, он ударил по тормозам, круто развернулся на месте и, отпустив тормоз, лихо рванул с места, уходя от американцев в торосы, где обойти его и взять в клещи было очень сложно.

– За ним, – бросил немногословный коммандос и дал машине полный ход. – Я сзади, Бернард – слева, Мэйсон – справа, – скомандовал он, пытаясь отсечь беглецу все пути к отступлению. То, что машина Еременко не уступала в скорости, мало заботило майора. Волки тоже могут долго гнать добычу, пока та не обессилит, а Еременко был ранен. Правда, судя по тому, как он лихо управлялся со своим снегоходом, на раненого человека он мало походил. Но это просто первый признак страха, при котором силы удваиваются. Через пять-десять минут все изменится. Главное – не выпускать русского из поля зрения. В конце концов, он может элементарно наткнуться на разлом и будет вынужден остановиться.

Меж тем оранжевая бейсболка то и дело мелькала между торосами. Она не приближалась, но американцы не позволяли ей и отдалиться.

– Майор, чего мы ждем? – зло прозвучал в наушнике голос одного из коммандос. – Так и будем гонять его, как зайца? Уже пятнадцать минут носимся. Топлива у него еще часа на четыре, не меньше.

– Не стрелять, – жестко приказал майор. Сейчас поле торосов закончится, а на равнине его можно будет и подстрелить.

Действительно, торосы и скальные породы располагались довольно густо, так что езда напоминала слалом. Приходилось то и дело петлять, уворачиваясь от препятствий. Стрелять здесь было опасно. Глупый рикошет мог задеть не только Еременко, но и людей Уайнсли, которые следовали параллельно курсу русского.

Но тот, к великому удивлению майора, оказался парень не промах. Видя, что торосы расступаются и за ними виднеется голое заснеженное пространство, Еременко на секунду скрылся за скалой, будучи невидимым, успел там быстро развернуться, и, когда Уайнсли подъезжал к утесу, Виктор Викентьевич выскочил из-за него, стремглав промчался мимо майора, едва не задев его, и был таков. Игра начиналась сызнова. Более того, двое остальных снегоходов с коммандос, не видя маневра Еременко, проскочили мимо, вылетели на заснеженную равнину и помчались вперед, рыская из стороны в сторону в поисках их командира и русского.

Уайнсли зарычал от злости, остановился, быстро сдернул с плеча автомат, приладил к нему оптический прицел и вскинул оружие, целясь в снегоход Еременко. Гоняться за этим придурочным русским у него отпало всякое желание.

– Майор, ты где? – тревожно зазвучало в наушнике. Потерявшие всякие ориентиры и след командира коммандос не на шутку переполошились.

– Оставайтесь на месте, – спокойно приказал Уайнсли, сосредоточиваясь на предстоящем выстреле, – я вас найду. – Наконец двигатель попал в перекрестье прицела, и майор плавно нажал на спусковой крючок. – Есть, – удовлетворенно буркнул майор, видя, как вражеская машина задымила, оставляя за собой черный дымный след, словно падающий горящий самолет. Уайнсли быстро вскочил в седло своей машины и тронулся за Еременко. Теперь потерять его было почти невозможно. Дымный след был хорошо виден майору. Но мало ли что еще может выкинуть этот русский? Загнанный в угол зверь не только опасен, но еще и очень хитер.

Снегоход Уайнсли быстро сокращал расстояние между ним и машиной русского.

– Мистер Еременко, остановитесь! – закричал майор, когда расстояние сократилось метров до тридцати. – Мы не сделаем вам ничего плохого! – увещевал он строптивого русского. – Правительство Соединенных Штатов послало нас, чтобы спасти и позаботиться о вас. Виктор Викентьевич, стойте!

Но Еременко и не думал сбавлять ход. Более того, он оглянулся, понял, что на подбитом снегоходе уйти от погони не удастся, затем резко развернул свою машину и попер на Уайнсли. Лоб в лоб, как в бескомпромиссном воздушном бою или в дурацком голливудском фильме. Но то были фильмы. А здесь – вот он, этот сумасшедший русский. Майор видел даже мельчайшие подробности выражения этого злобного, решительного лица, сплошь покрытого сеткой инея. Пушистые белые брови придавали физиономии зловещее выражение, полное решимости продать свою жизнь подороже.

– Стойте, мистер Еременко! Сто… – Уайнсли кубарем вылетел из седла, спасаясь от неминуемого столкновения с русским камикадзе, больно ударился о торос и распластался на снегу, чувствуя боль во всем теле.

«Убью гаденыша, – с ненавистью подумал Уайнсли, с трудом становясь на четвереньки, – лично измордую, а потом уж пусть в Лэнгли делают с ним, что хотят». Однако русский явно не хотел для себя такого исхода. Как только майор оказался на снегу, он резко затормозил, живо соскочил со своего еще движущегося снегохода, в два прыжка оказался у поваленной на бок работающей машины майора, живо поставил ее в рабочее положение, вскочил в седло и рванул за ближайший торос, лишая Уайнсли возможности пустить вдогонку хотя бы пулю. Впрочем, стрелять майор и не собирался. Все произошло настолько быстро, что прицельного выстрела просто не получилось бы.