Вячеслав Денисов - Топор правосудия

Не хватало только отчаяться! С момента выхода Семенихина из суда прошло два часа! Где может быть этот негодяй? Чувствуя, что теряет время, а вместе с ним и терпение, Струге взял за руку одного из наркоманов – того, кто проявлял наиболее активные признаки жизни, – и потащил к балкону.

Им обоим сделалось чуть лучше, когда оба оказались на свежем воздухе. Струге размахнулся и влепил отроку мощного леща. Тому это не понравилось. Он скорчил кислую гримасу и снова «повис».

Тогда Антон набрал пригоршню твердого подтаявшего снега и стал яростно тереть лицо наркомана. Уже через несколько мгновений лицо парня, зависшего между небом и землей, приняло свекольный цвет. Первые произносимые им буквы Струге воспринял с таким же восторгом, с каким доктор Борменталь воспринял вопли Шарикова.

– Ну-ка, малахольный, на меня посмотри!.. – хрипел от возбуждения судья. – Глаза раскрой, сученок! Видишь меня?!

– Типа, вижу…

– Типа, видит он!.. Ботва отмороженная! Сколько пальцев?!

– Типа, несколько… – определил наркуша, вглядываясь в торчащий как пень посреди поляны большой палец Струге.

– Вот, ссс… Поколение засранцев! Где Семенихин?! Быстро отвечай, полудурок! Где Семенихин?!

Ответ поступил не от реанимированного, как ожидалось, а сзади. От этого гнусавого фальцета Струге едва не сделалось дурно.

– Ну-у, братва… Че-е-е так кричи-и-им? Мусора-а-а свалятся, че будем дела-а-ать?

Ошалелый Антон оставил в покое непокорного краснолицего и обернулся. Прямо над ним – в проеме балконной двери – стоял еще один мастер перемещений с закрытыми глазами. Толстый свитер-толстовка с изображением здорового, не склонного к употреблению наркотических средств, исландского оленя, мятые слаксы и один, когда-то белый, а сейчас разноцветный от грязи носок – одеяние, достойное человека, вторые сутки не выходящего из комы.

– Тише, тише… – настоятельно повторила мумия-зомби. – Не создава-а-айте кипешь… Менты не дремлю-ют…

– Господи… – просиял Струге. – Он говорит! Он анализирует…

Антон схватил в охапку наркомана и с ним в руках, как со свернутым ковром, вошел в комнату. Усадив тело на хромой табурет, он прислонил его спиной к стене и повторил вопрос, на котором остановился при разговоре с первым наркоманом.

– Семенихин… Семенихин… Это центровой пацан… Бля, менты посадили.

– А потом отпустили, – доложил Струге. – Он пришел сюда, а потом опять исчез. Куда он исчез?

– Не, не отпустили… – Глаза говорившего так и не открывались. Перед судьей сейчас был шаман ханты, обкумаренный трубкой в шалаше вождя манси. – Там судья конченый, Струге… Зинка-червонец, короче… Посадили, короче…

– Где Семениха? – Антон попытался назвать Олега Александровича так, как его могли называть друзья. – Сема где?

– Ты, типа, толпу какую-то тут ищешь, пацан… Их никого здесь сроду не бывало… А вот тебя я узнаю… Хочешь, я угадаю, как тебя зовут?..

– Город ждет, вафля!! – не выдержал Струге и отвесил лунатику оглушительную оплеуху.

Тот, как тряпочный, мгновенно слетел со стула и шлепнулся на пол. Не ударился, а именно – шлепнулся. Из его носа вылетела сопля и, просвистев по воздуху, улетела куда-то на балкон.

– Тьфу, бля… – не выдержал Антон – его уже давно мучили позывы рвоты. Пошарив повлажневшей рукой в кармане, он извлек непочатую упаковку «дирола», зубами сорвал обертку и высыпал в рот половину содержимого. – Короче… олень северный… я тебя спрашиваю в последний раз. Где Семенихин? Если не ответишь, я вызываю наркологов, и остаток недели ты проведешь в жутчайшем депресняке и ломке. А тебе будут колоть глюкозу, глюкозу, глюкозу, глюкозу, глюкозу…

– Хватит, братан… Остановись, че ты гонишь… Меня сейчас вырвет…

– Глюкозу, урод, и ничего, кроме глюкозы. Где Семенихин?

– Синий с Перцем по делам поехали… Дела…

– Кто такой Перец? Где находятся их дела?

Кажется, наркоман стал понемногу приходить в себя.

– Ты не мусором ли будешь?

– Нет, – честно ответил Струге.

– Поклянись…

– Гадом буду, – заявил Струге и для вящей убедительности добавил: – Век «баяна» не видать.

– А стегаешь как мусор. Больно и без следов…

– Тебе просто повезло. Так кто такой Перец и что за дела?

– Перец на Выставочной живет, в пятом доме. Они туда и поехали. Синий сказал, что покупателя на товар нашел. – Парень пришел в себя и стал водить по Струге мягким, как метелка для пыли, взглядом.

– Героин, что ли?

– Не, барахло. Не знаю с какой делюги, но только его много. Синий хотел микроавтобус заказать, но Перец отговорил – решили сначала посмотреть. Там в трех комнатах шмотья, как в бутике после шмона налоговой полиции. Ширнуться хочешь?

– Не сейчас… – Антон посмотрел на часы.

Время шло, а известий о судьбе дела Цебы по-прежнему не было. Нужно было найти папку, а пока Струге попадались лишь безвольные, растворенные в инъекциях, тела.

Оставив собеседника на полу, Антон еще раз прошел по квартире. Глупо было надеяться на то, что пропавшее уголовное дело будет обнаружено в этом вертепе на видном месте, однако Антон, преодолевая чувство отвращения, бродил и переворачивал податливые тела. В награду получал отборный мат, приглашение лечь рядом, а один из очнувшихся даже попросил подержать на его плече кусок резинового атлетического бинта. Все «товарищи» на мгновение приходили в себя, а потом снова проваливались в забытье.

В зале один из предметов постоянно приковывал к себе внимание Струге, он даже отрывался от поисков, выпрямлялся, снова и снова бросая взгляд в угол комнаты, где этот предмет и располагался. Когда Антон смотрел на него, он успокаивался и снова приступал к поиску, но его душой одолевала сумятица.

«Елка как елка, – думал судья, – что в этом необычного?»

Лесная красавица, когда-то зеленая, пушистая и нарядная, стояла на какой-то совершенно дикой деревяшке, играющей роль крестовины. Автором этого приспособления для равновесия ели был наверняка кто-то из тех, кто сейчас валялся на полу, как позабытый при переезде мишка. На дереве висели, покрытые пылью, несколько игрушек и три чахлые мишуры. Елка как елка, только очень желтая и почти вся осыпавшаяся. Под крестовиной лежал огромный кусок ваты, ставший местом паломничества всех присутствующих. Около сотни маленьких ватных тампончиков, пропитанных кровью, были разбросаны по всей площади квартиры.

«Вот что меня беспокоит, – догадался наконец Струге. – Новогодняя елка двадцать четвертого марта».

Весь осмотр занял не более пяти минут. Более здесь задерживаться не было смысла. Струге прошел в коридор, распахнул входную дверь и нос к носу столкнулся с тремя молодыми людьми.

– Заходите, заходите, – пригласил всех троих Антон и уступил им место в дверном проеме. – Синий с Перцем поехали за «весом». Если я их не найду, то скоро они, наверное, будут. Посидите, подождите. Главное – не скучайте. Полистайте журналы, выпейте кофе…