Вячеслав Денисов - Последнее слово девятого калибра

Он сидел у стены, глядя перед собой, и думал об этом. Странно, но о том же самом думал сейчас и Струге. Отвлек его от размышлений лишь странный звук. Это пиликал какой-то деформированной металлической мелодией телефон Выходцева. Борис Сергеевич, словно сомнамбула, вынул телефон и приложил его к уху.

– Да…

Антон даже вздрогнул, когда услышал рядом с собой резкое движение. Это поднялся на ноги следак.

– Потерпи… Да, я понял! Потерпи, Андрюха, я еду!! Струге, бегом вниз!!!

Последние дни привили привычку не задавать лишних вопросов. Скинув «обезрученную» дубленку, Антон на бегу швырнул ее на вахту дежурной. Когда двое мужчин скрылись за дверями, ведущими на улицу, дежурная покрутила пальцем у виска и аккуратно положила вещь на полку бельевого шкафа. Не может же потом этот… Как его? Она заглянула в книгу. «Не может же потом этот Струге не вернуться за такой дорогой дубленкой!»

– Превратили гостиницу черт знает во что!

Дежурная фраза всех на свете дежурных всех на свете гостиниц.

Цепь замкнулась. До короткого замыкания оставались считаные мгновения.

Недоступ шел по лестнице вслед за Бортниковым и думал о том, что дороже – его глупость, когда он отправился на обход, не захватив табельного оружия, или глупость его напарника, пойманного на банальный трюк. Конечно, какой милиционер уйдет из дома, не проверив документы хозяев? На этом расчет и строился. Потом начальство спросит: «А вы документы у того управляющего проверили, товарищ Бортников?» – и Бортников сразу почувствует себя непрофессионалом. А профессионализм нужно было проявлять тогда, когда ты, Бортников, смотрел на ванную, в соседнюю комнату и никак не соотносил ее состояние и находящиеся там предметы с трупами, найденными в сугробе у речки. Нужно было быть профессионалом тогда, когда ты смотрел на изъеденную кислотой и негашеной известью ванну, помня о том, что трупы были подвержены термообработке перед тем, как оказаться в лесу. Именно в тот момент, когда ты смотрел в комнату, нужно было удивиться – зачем хозяину роскошного, не требующего ремонта дома хранить рядом с ванной такое количество негашеной извести. Неужели тебе, Бортников, не ударил в нос запах кислоты и этой чертовой известки? И ты видел когда-нибудь, Бортников, чтобы в ванной была такая мощная японская вытяжка? Зачем она, если не для удаления смрада?!

Твоя вина только в этом, Бортников. Только в этом, потому что ты не мог заледенеть душой, когда увидел картины на стене в спальной. Хотя и тут мог бы поработать мозгами! Зачем хозяину этого дома, Конопулосу, вешать в своей спальной портрет Новикова кисти Шилова?! Конопулос что, педик?! Конопулос, как хозяин дома, мог развесить по стенам своей спальни только портреты Конопулоса!

Впрочем, Бортников, ты не знаешь главного. Недоступ уже в спальной комнате, еще не дойдя до ванной, понял, чьим гостем является. Боже, до чего хорошо пишет Шилов… Какой портрет Лисса он написал для квартиры на Борисовских прудах! Заглядение. Именно это и позволило Андрею усомниться в том, что он видит Новикова впервые в жизни. Рассматривая его в просторном зале, он готов был поклясться, что уже его видел. В течение всего разговора он мучился необходимостью вспомнить – где именно и при каких обстоятельствах? И он нашел ответ в спальне. Лишь портрет напротив резной, необыкновенно дорогой кровати вышиб в голове старшего опера ту искру, которая включила хоть и позднее, но все-таки – зажигание. Андрей Недоступ со своим напарником Бортниковым находился в доме Михаила Юльевича Лисса, разыскиваемого Выходцевым. И уже совсем не странно то, что ужасные трупы в лесополосе привязывались к этому дому.

Андрей шел и слышал за спиной тяжелую поступь человека с косичкой на затылке. Если в общей ошибке есть вина Бортникова, то в ней непременно имеется и толика бестолковости Андрея. Человек с хвостиком – предмет поисков Выходцева и Струге, поэтому, впервые увидев этого жлоба, можно было посеять у себя в душе йоту подозрения. Однако сколько в Москве охранников с хвостиками на затылке? Много.

Все выкладки о чужой и собственной неосторожности пролетели в голове Андрея Недоступа в какие-то доли секунды. Он все еще поднимался по лестнице и лихорадочно думал о том, что делать дальше. Конечно, через минуту выяснится, что никакого паспорта Новикова нет и быть не мо-

жет. Как себя поведет в этой ситуации Бортников. Андрей ни разу не видел коллегу по отделу в ситуации, подобной этой. Он вообще не был уверен в том, что Бортникову когда-либо нужно было спасать свою жизнь или на ходу придумывать комбинацию. Счет идет на секунды.

Он уже не винил своего молодого друга в том, что тот повелся на смешной трюк с проверкой документов. После вопроса Лисса можно было уже не сомневаться в том, что их не выпустят из дома. Оказаться в день своего двадцатидевятилетия в лесополосе с выжженным известкой мышечным покровом?..

Андрей на мгновение потерял концентрацию, почувствовав, как вспотели ладони, но тут же взял себя в руки.

«Спокойно, именинник… Что они думают о нас? Два лоха, прибывшие в ранний час для опроса по факту обнаружения неподалеку костей. Обыкновенная проверка, не хуже той, что устраивали менты на дорогах в день похищения Кукуры. Они знают, что мы побывали уже в десяти домах, значит, устали. Глаз замылился, все уже порядком надоело, хочется отправиться домой и попить пива. Впереди нас ожидают еще такие же дома. Их мы пройдем так же, скорее по обязанности, нежели из истинного интереса. В спальне я проколоться не мог. Лисс не знает, что я был в его хате на Борисовских прудах. Проблема лишь в том, что он вернул нас, когда мы уже уходили. Где я выдал себя? В ванной. Он каким-то непостижимым образом понял, что я связал вытяжку, известку, запах и изъеденную ванну воедино. Все правильно, Недоступ… Именно убежденность в том, что я их «прокачал», заставила его принять решение. Конечно, он ничем не рискует. Пока наш последний след найдут в двух десятках домов, он уничтожит не только меня с Бортниковым, но и ванную со всеми причиндалами. Хреново дело. Думай, Андрюша, думай…»

Войдя первым в зал, Лисс распахнул двери.

«Кто эти двое? Бездарные мусора, отрабатывающие номер. Единственное, что они делают со всей серьезностью и тщательностью, это сверяют суммы в денежной ведомости и расписываются. Один, тот, что помоложе, несомненно, таков и есть. А вот этот…»

Михаил Юльевич вынужден был признать, что поторопился с оценкой старшего. Можно было открывать им двери и отправлять восвояси. Но Лисса заставило изменить решение всего одно движение оперативника, предъявившего служебное удостоверение на имя капитана милиции Недоступа. Нырок в комнату, рядом с ванной, тяга воздуха носом. Это первое. И, наконец, это движение, после того, как мент увидел пустой бак из-под кислоты и бак с известью. Взгляд на ванну и следом – взгляд на вытяжку.