Иван Стрельцов - Спасение по-русски

– Интересно знать, какая часть? – съязвил Гога.

Турпал аж зубами скрипнул, дескать навязались на мою голову, но сдержался.

– Будет крыша над головой, хотя временная, будет цивильная одежда и цивильные документы. А дальше будем посмотреть.

– Свежо предание, – буркнул блондин, на это замечание Нуербеков не счел нужным реагировать.

Но вскоре все пошло именно так, как он предсказывал. Когда на небе появился сонм звезд, состав затолкали в отстойник, вдоль железнодорожной колеи которого росли кусты и чахлые деревца.

Выждав некоторое время, беглецы отодвинули дверь вагона и спрыгнули на насыпь, через мгновение Турпал взмахнул рукой, увлекая Ковалева и Сермяжного в сторону.

– Может, отсидимся в кустах? – предложил Шурик, указывая на редкие заросли.

– Не стоит, – прошипел чеченец, но товарищи по несчастью не горели желанием следовать за ним сломя голову, поэтому пришлось терпеливо пояснять: – Здесь каждые два часа ВОХРы патрулируют. Некоторые энтузиасты иногда берут с собой на службу своих домашних любимцев. Как правило, это выдрессированные овчарки или ротвейлеры, они запросто чуют посторонних.

Довод оказался более чем убедительным, беглецы безоговорочно признали на этом этапе главенство вайнаха и молча последовали за ним.

Турпал уверенным шагом вел их вдоль вагонов, когда до конца состава оставалось метров пятьдесят, он повернул вправо, туда, где виднелись развалины каких-то одноэтажных строений. В холодном свете прожекторов освещения Ковалев разглядел выломанные широкие двери, сквозь которые была видна провалившаяся крыша.

– Это пакгаузы, – сказал чеченец. – Пока здесь посидим.

– А собаки не учуют? – повел плечами Александр.

– ВОХРы сюда не ходят, охранять нечего. Даже бомжи брезгуют этим местом. Так что будем, как говорите вы, русские, как у Христа за пазухой.

В дверной проем Турпал шагнул первым, на ходу вынимая из разгрузочного жилета германский тактический фонарь. Мощный пучок света заскользил по заваленному мусором полу, и тут же с противным писком в разные стороны метнулись огромные крысы.

– Располагаемся вон там, – Нуербеков указал в дальний угол. – Там почище и поспокойнее.

– Главное, не заснуть, а то крысы как бы чего не отгрызли, – проворчал Сермяжный.

– Шурик, так это же хорошо, – не удержался от улыбки чеченец, – будет стимул находиться всегда в форме и наготове.

После товарного вагона с теплым прошлогодним сеном, дарящим тепло и уют, сидеть на мусорнике, продуваемом сквозняком, с бьющей в нос вонью и шуршащими под ногами крысами – удовольствие не из самых приятных. Чтобы как-то согреться, беглецы жались друг к другу, но это мало помогало.

Когда над пакгаузом появился ярко-желтый месяц, Турпал посмотрел на светящийся циферблат своего «Ориента».

– Ну, вот, самое время идти звонить.

– Это еще куда? – встревоженно спросил Ковалев.

– В диспетчерской сейчас начинается ночное чаепитие, и в кабинете никого нет. Вот оттуда я и позвоню, – пояснил Турпал.

– Слушай, а откуда ты все это знаешь? – с подозрением в голосе спросил Сермяжный.

– Подрабатывал тут одно время, – откровенно ответил Нуербеков, что было в какой-то мере правдой. Одно время через Ростов шла нефть, никем не учтенная, и чтобы не появились желающие ее присвоить, составы сопровождала вооруженная охрана. Именно на таких сопровождениях он заработал своего «индейца», которого в конце концов бросил в овраге у границы, как загнанного скакуна.

Разгрузку и автомат Турпал оставил в пакгаузе, с собой захватил лишь «браунинг» и растворился в темноте.

– Думаешь, вернется? – минут через пять будто в пустоту спросил Гога.

– Конечно, вернется, – не задумываясь, уверенно ответил Александр, потом, немного помолчав, добавил: – Что ему раньше мешало свалить? Ничего. Значит, вернется.

И Турпал вернулся, почти через час, но вернулся. Он бесшумно выскользнул из дверного проема и, представ перед товарищами по несчастью, негромко сообщил:

– Вот и все улажено. Через час выбираемся к ограде, нас там подберут.

– Что, так и пойдем? – Ковалев красноречиво провел свободной рукой по подсумкам разгрузочного жилета.

– А ты думаешь, что со своей бородой и патлами, как у Маугли, выглядишь вполне респектабельно? – рассмеялся Нуербеков, обнажая крупные, крепкие зубы. Покачал головой и добавил, обращаясь к обоим беглецам. – Ладно, пленники гор, не дрейфьте. Я объяснил ситуацию, так что транспорт подгонят соответственный…

К месту рандеву Турпал их вывел, что называется, с первой попытки. Чувствовалось, здесь спецназовец бывал не один раз, все тропки, проходы знал, как грядки на своем огороде. Наконец они вышли к ограде, которая была выстроена из широких бетонных плит, по верху которых тянулись кольца колючей проволоки.

– Что, будем перелазить? – спросил Александр Сермяжный, с опаской глядя на острые как бритвы колючки «егозы».

– Не торопись, Шурик, – успокоил его чеченец. – Помнишь, как говорил наш ротный? «Не торопись, оглядись, потом пощупай и только потом влезай…»

– А то болезней больше, чем врачей, – закончил фразу десантник и спросил: – И чего тут можно пощупать?

– Сейчас увидишь. – Турпал приблизился к стыку двух плит, опустился на одно колено и, сунув внутрь руку, вытащил наружу полуметровый обрезок металлической трубы, верх которой был загнут буквой «Г». – Вот и все. – Ладонь вайнаха уперлась в плиту и с силой надавила на нее. Под тяжестью его тела плита вывалилась наружу, обнажив довольно широкий проем. – Прошу, джентльмены. Вот так мы за водкой и бегали.

Когда троица, протиснувшись в открывшуюся щель, выбралась наружу, плиту установили на место, кто знает, как дальше жизнь сложится.

Телефонный собеседник Нуербекова не подвел, и ровно в назначенное место подъехал белый микроавтобус, бока которого были разукрашены рекламой турецкой облицовочной плитки. Из кабины выбрался грузный мужчина в темно-синем рабочем комбинезоне и такого же цвета бейсболке. Над козырьком не по сезону блестели темными стеклами солнцезащитные очки.

– Салам, Шаа, – из кустов неслышно вышел Нуербеков.

– Ва-а, – широко улыбнулся здоровяк. – Турпал, салам! – Он по-медвежьи сграбастал беглеца и прижал к своему пивному животу, потом что-то быстро, вполголоса заговорил по-вайнахски. Нуербеков, улыбаясь, лишь кивал головой, потом с трудом высвободился из могучих объятий и подал знак своим товарищам.

Из кустов, оглядываясь, выбрались Сермяжный и Ковалев, придерживая автоматы, подошли к микроавтобусу.

– Это, Шаа, мои друзья, – вытянув в их сторону руку, заговорил на русском Турпал.

Верзила, смерив взглядом обросших русских, недовольно поморщился, как будто видел перед собой не людей, а какой-то хлам.