Сергей Зверев - Заложники в раю

– Я его не знаю. Но какой замечательный мужчина – спасти девушку, когда на тебя наставлены стволы автоматов, это, я вам скажу, настоящий подвиг. Подвиг настоящего мужчины, – высказала свое мнение какая-то старушка.

Звонки продолжались…

…а мать Володьки Локиса постепенно убеждалась, что этот человек на фотографии не может быть ее сыном. Ведь вон как много людей, причем со всех городов России, звонили и утверждали, что это их друг, бывший муж, коллега по работе, сосед…

«А я переживала, – вздыхала пожилая женщина, – просто у моего Володьки очень типичные черты лица».

– А я узнала его, это старший сержант Володя Локис. Он вроде в ВДВ служит, – дозвонилась молодая девушка.

– Точно. Это Володька, – подтвердил следующий позвонивший, – вместе с ним в военных учениях участвовали. Десантура, вперед!!! – И неизвестный парень бросил трубку.

Прямая линия закрылась. Закончился и спецвыпуск. Пошел длинный блок рекламы. Пожилая женщина озадаченно смотрела на экран.

«А может, и он? Надо точно узнать. Только как?» – Суетливый взгляд пожилой женщины наконец остановился на телефонном номере редакции телеканала, указанном в самом низу статьи.

Однако дозвониться с первого раза ей не удалось. Телефонная линия была перегружена звонками тех, кто не успел пробиться в телеэфир. И лишь после неизвестно какой попытки на том конце провода послышался усталый женский голос.

– Я вас слушаю.

Пожилая женщина тут же попросила соединить ее с кем-нибудь, кто знает людей, входящих в съемочную группу, которая отправилась снимать реалити-шоу на базу тайских мафиози.

– Я не могу вас сейчас ни с кем соединить.

– Да, я понимаю, но скажите хотя бы, есть ли среди них Владимир Локис. Ведь я его мать!

– Я не располагаю такой информацией. До свидания. Спасибо, что смотрите наше шоу. – Связь оборвалась.

Пенсионерка хотела еще раз набрать номер, но сдержала себя.

– Нет, показалось.

Мать Локиса и представить себе не могла, что сейчас делается в студии, из которой только что шло в прямом эфире шоу. Очень серьезный мужчина в строгом костюме и с военной выправкой – таинственный представитель штаба по освобождению заложников – буквально кипел от злости и не выбирал выражений. Если бы его речь пришлось запускать в эфир, она бы то и дело перемежалась короткими «пи-пи»:

– Какая… догадалась повесить в эфире этот… портрет, не согласовав со мной?!

Выпускающий режиссер оправдывался как мог. Мол, он и знать не знал, что этот парень засекречен.

– Почему вы сами меня не предупредили об этом?! Вы же сами видели, прямое включение студии – это сумасшедший дом, за всем не уследишь, решения приходится принимать на ходу. Моя ассистентка сработала абсолютно профессионально, решив показать портрет смельчака.

Ассистентка в этот момент рыдала, сидя за пультом.

– Ну в чем я виновата?!

Спецслужбист уже побагровел.

– Вас жизнь еще ничему не научила?! Идиоты! Вас, долбаных журналюг, расстреливать мало. Что, забыли, как во время событий на Дубровке ваши коллеги догадались в прямом эфире показать передвижения спецназа перед самым штурмом здания?!

Ассистентка всхлипнула и решила не уточнять, что сама принимала участие в том памятном репортаже.

Естественно, оператор не собирался рассекречивать Локиса, но профессиональная привычка держать в кадре главное событие сработала и в этом случае. Володька попал в объектив лишь на доли секунды. Он, на жаргоне телевизионщиков, был «видеомусором», который каждый монтажер не пустил бы в эфир. Не собирался никому навредить и выпускающий режиссер. Однако интрига явно должна была привлечь внимание зрителей. Изображение Локиса на ходу укрупнили и повесили на экран. Что сделаешь? Стечение обстоятельств.

Спецслужбист наконец-то перевел дыхание и вытер вспотевший лоб. Он сбросил пиджак на кресло.

– Ладно, вредители, проехали, – уже с примирительными нотками в голосе произнес он, – ничего назад не открутишь. Отрезанную голову назад не приставишь. Остается подумать, как минимизировать последствия, – и он наморщил лоб.

В это время в эфирную студию заглянула одна из девушек, сидевших на телефоне.

– Там вроде его мать звонила, – неуверенно произнесла она, – я так понимаю, что для вас это может быть важным.

– Этого еще не хватало, – вздохнул представитель штаба по освобождению, – вы представляете, что начнется, если она волну погонит?

– Представляю, – тяжело вздохнул и режиссер, а затем неосторожно добавил: – Мы атаку родственников во время катастрофы «Курска» уже проходили. Нам дали команду сверху прекратить давать их в эфире. Так получилось еще хуже. Мы-то хоть что-то вырезали. А вот западные каналы…

Спецслужбист потряс головой и замахал руками, затем глянул на девушку, принесшую известие:

– Милая, а? У тебя телефончик, по которому мамаша звонила, сохранился?

– Конечно.

– Тогда набери его и дай мне трубочку.

Серьезный мужчина откашлялся и уже абсолютно спокойно произнес в трубку:

– Здравствуйте. Это вы звонили нам на шоу насчет сына?.. Конечно, я вас понимаю. Материнское сердце не камень… Очень приятно. А меня зовут Виктор Петрович, я главный администратор шоу… Нет, нет, конечно, вам показалась, сами же слышали. Еще десяток человек узнавали в нем своих знакомых… Какие могут быть извинения с вашей стороны? Вы же мать. А мать – это святое. Все мы чьи-то дети… Я сам всей группе билеты заказывал и всех их как облупленных знаю… Это Шурик Иванов. У него тоже типично славянская внешность… Как у нас тут шутят: лицо славянской национальности. Так что не волнуйтесь. Спокойной ночи.

Спецслужбист отдал трубку девушке.

– Тяжелый выдался денек. Счастливо оставаться. И больше о деле думайте, а не о рейтинге канала.

Режиссер выключил верхний свет и ободряюще похлопал по плечу ассистентку.

– Пошли, у меня в сейфе бутылка виски стоит, если не выпью, голова взорвется.

По дороге к кабинету к ним присоединился и сотрудник социологических опросов телеканала.

– Это успех, – шептал он коллегам, – по телефонной выборке количество зрителей выросло в десять с половиной раз. Причем более половины из них до похищения не то что не смотрели наше шоу, они не знали о его существовании! И это без Интернета и спутникового вещания. Только европейская часть страны!

– А как идут дела с пожертвованиями? – поинтересовался режиссер.

– Они в рекламном отделе сейчас зашиваются. Телефоны не смолкают… Деньги пошли. Но ты учти, что сейчас поздно, банки закрыты, пожертвования сваливаются только через СМС-банкинг…

После того как ночью над базой пролетел неизвестный самолет, главарь «Буа-донга» отдал распоряжение: «В ночное время суток все прожектора должны быть обязательно погашены». И хотя тем пролетевшим в небе самолетом мог быть и пассажирский, и грузовой, а не разведывательный, опасение Суабана было понятным, его базу могли искать как из космоса, так и с воздуха. Днем все строения хорошо прикрывала маскировочная сетка. А светящееся пятно среди диких джунглей рано или поздно вызвало бы подозрения.