Александр Тамоников - Горец

Алешин сказал:

– Полностью подтверждаю слова капитана Дементьева и готов расписаться под ними.

Григорьев поддержал капитана:

– И я подтверждаю слова Дементьева. Как он сказал, так и было.

Алешин добавил:

– И не забывайте, Алексей Викторович, нас было трое, а бандитов шестеро, и мы не могли знать, что у них нет с собой оружия. Поэтому действовали быстро, дабы не дать им возможности применить стволы и ножи. А нож, как известно, здесь каждый при себе носит. Обычай такой.

Вербин присел за стол:

– Устал я! Завязываем эту тему.

Дементьев спросил:

– Что будем делать дальше? Долго ждать приказа? И когда, наконец, станет ясно, кого увольняют, а кого оставляют?

– Нас, здесь присутствующих, отправляют в запас, с пенсией. Размер ее мне неизвестен, но в округе говорили, сумма приличная, по сравнению с прожиточным минимумом. А пока в часть приказ не пришел и чтобы вы здесь напоследок еще кого не изуродовали по случаю, предлагаю после церемонии прощания с погибшими 8 июня убыть в отпуск.

Андрей поинтересовался:

– Чтобы потом за документами возвращаться сюда?

– Нет! Все документы будут отправлены в военкоматы по месту временного учета. Короче, вам сообщат об увольнении. Возвращаться не придется. Отслужили вы свое, ребята, навоевались вволю, долг Родине сполна отдали, отдыхайте теперь на «гражданке».

Алешин спросил:

– Спецназ вообще убирают из гарнизона или…

Вербин, прервав подчиненного, ответил:

– Или, Вадим! В гарнизоне по соседству с полком планируется дислокация десантно-штурмового батальона отдельной бригады спецназа ГРУ. У батальона и сил больше, и возможностей, и профессионалов хватает. К тому же техника. Он прикроет район и южное направление.

Дементьев произнес:

– Но почему нас-то увольняют?

– Этот вопрос не ко мне. Наверху, как говорится, виднее. И не нас одних расформировывают. Грядет масштабная военная реформа. Много офицеров попадет под ее гильотину. Но… наше дело выполнять приказ. Приказывали воевать – воевали, приказывают взять шинель и пойти домой – уйдем.

Прапорщик Григорьев сказал:

– А по-моему, у государства просто не хватает средств содержать армию! На содержание чиновников, которых расплодилось, как тараканов, хватает, а на армию – нет!

Вербин встал:

– Так, все, мужики. С четверга вы в отпуске!

Алешин усмехнулся:

– Вы же только предложили убыть в отпуск, а сейчас, получается, приказываете?

– Ты хочешь здесь ждать приказа?

– Конечно! Я хату здесь, пока на родине квартиру не выделят, не оставлю. До последнего вздоха буду держать оборону.

Спросил Дементьев:

– А если бумага поступит завтра?

– Я попрошу доведение приказа до субботы!

– Отвальную будем делать? Положено!

– Будем. Поминки вместо отвальной! Завтра же вечером, в офицерском клубе. На ресторан «Джербет» не рассчитывайте. И вообще, до обеда из гарнизона в поселок выезд запрещаю! Вопросы? Нет вопросов! Свободны.

Дементьев, выходя из кабинета, обернулся:

– Надо бы проверить, действительно ли Мирза по-мирному уладил дела с семьей изнасилованной девушки.

– Проверю! Через особистов полка. Тебе отчет в письменной виде представить или устного доклада будет достаточно?

– Достаточно устного доклада!

– Завтра ты его получишь!

– Договорились!

Дементьев вышел из штаба. У курилки его ждали Алешин с Григорьевым. Командир диверсионно-штурмовой группы спросил:

– И что дальше?

Григорьев сказал:

– Предлагаю поправить здоровье!

– Нам же запрещен выезд из гарнизона?

– Да я один слетаю в «Джербет». Заодно узнаю, как дела у Раджана. А? Как смотрите на данное предложение, товарищи офицеры?

Алешин пожал плечами:

– Да можно в принципе, хотя я лично не болею.

– Так и я не болею. Просто настроение дерьмовое, да тошнота нет-нет подкатит к горлу.

Дементьев отрицательно покачал головой:

– Вы как хотите, а я пас! Вчерашнего и утреннего по горло хватило. Спать хочу. Пойду высплюсь.

Прапорщик сказал:

– Эгоист ты, Андрюх! Мы с Вадимом тоже не спали, точнее, легли в одно и то же с тобой время. Однако компанию не разбиваем!

– Нет, мужики, не хочу! Да и будет еще время нажраться.

– Так я же не нажраться предлагаю, а слегка улучшить самочувствие.

– И все равно нет!

– Ну, как знаешь! Вадим, ты тоже пас?

– Я выпью!

– Вот это другое дело.

Дементьев попрощался с сослуживцами:

– Удачного вам дня!

И направился в офицерское общежитие.

На развод его не вызвали, и он выспался. Проснувшись около четырех часов, решил вновь набрать городской номер матери, какое-то тревожное предчувствие завладело офицером. Но телефон, как и прежде, ответил длинными гудками. Дементьев оделся в форму, прошел в часть. В казарму размещения отряда специального назначения. Встретил его командир третьей штурмовой группы старший лейтенант Орлов. Капитан спросил у него:

– Ну, как дела в подразделении?

Орлов пожал плечами:

– Да как обычно. Ребята удручены, многие чемоданы пакуют. Нам здесь и делать нечего. Твоим в морг форму новую отвезли. Гробы вроде тоже сварили. Завтра с утра должны подвезти ребят.

– Понятно! Алешина с Григорьевым не видел?

– Были! Часа два назад. Поддатые, но не пьяные.

– Чего приходили?

– А черт их знает! Зашли, покрутились в казарме и ушли.

– Куда, не знаешь?

– Нет! Машину Диман в парк поставил. Может, к Алешину завернули? Не будут же они по городку болтаться?!

– Кто знает! Ладно. Во сколько машина пойдет за ребятами?

– Планировали на 8.00, но если хочешь, то можешь уточнить время у дежурного по парку.

– Да нет! В парк не пойду!

Орлов спросил:

– Ты едешь в отпуск?

– А чего тут делать?

– Верно, я вот тоже думаю свалить. Сдам дежурство, помяну мужиков и в четверг, как документы получу, на автобусе махну в Ростов.

Дементьев вышел из казармы, прошел по аллее, ведущей в штаб. На скамейке под разлапистым деревом присел на скамейку. Закурил сигарету.

Так, непрерывно куря, Андрей просидел до восьми часов.

Следующий день выдался хмурым. Неожиданно пошел мелкий дождь, впрочем, недолгий. В 9.00 привезенные из морга гробы с погибшими в бою у Кентума спецназовцами выставили на специальных помостах на плацу полка. С трибуны свисали черные полотенца. В 10.00 весь личный состав гарнизона выстроился перед гробами. Подошли и женщины с детьми в траурных одеяниях. Командир отряда поднялся на трибуну, произнес речь. Женщины смахивали слезы. После чего под траурную музыку, склонив знамя, церемониальным маршем мимо трибуны и гробов прошел личный состав полка, отряда и вертолетной эскадрильи. Над плацем пролетели два вертолета огневой поддержки «Ми-24», выпустившие вместо прощального салюта тепловые заряды. Группа Алешина дала трехкратный оружейный залп. На этом под звуки государственного гимна траурная церемония была закончена, и гробы с телами спецназовцев перевезли в клуб, откуда вечером их должны были отправить по месту захоронения, на родину.