Сергей Зверев - Присяга десантника

Теперь их было невозможно заметить снизу, а вот они могли прекрасно все разглядеть. Десантники устало развалились на земле. После столь трудного денечка они даже не чувствовали никакого неудобства, хотя лежали на куче камней. Несколько человек закурили. Батяня же не мог расслабиться, он внимательно следил за дорогой. Боевые действия в горах всегда отличаются особой сложностью. Майору, который повидал немало, не раз приходилась бывать в подобных условиях, но для него каждый раз это было одинаково сложно.

– Как думаешь, – обратился майор к Мирзояну, – заметят они нас?

Проводник перекатился поближе к Батяне и шепотом произнес:

– Думаю, они пройдут ниже, площадки практически не видно. Мы выбрали хорошую позицию.

Вскоре внизу послышались голоса, и на тропе показались Джабелия и его люди. Они шли с небольшим интервалом и внимательно изучали каждый метр по сторонам, насколько это было возможно ночью при свете фонарей.

– Я думаю, нужно идти левее, – послышался внизу голос Давида.

Люди с автоматами наперевес были как раз неподалеку от места, где десантники поднимались на скалу, и как раз в этот момент Батяня, пытаясь немного передвинуться, задел лежащий рядом камень, и тот покатился вниз, шурша по листве. Майор, стиснув зубы, прижался к земле. Преследователи, услышав шум, остановились. Десантники уже держали автоматы наготове. Лавров мысленно продумывал пути к отступлению.

Джабелия и его люди постояли несколько минут, но затем двинулись дальше. Батяня с облегчением выдохнул и перевернулся на спину. Прямо перед его глазами простиралось огромное звездное небо. Она было настолько близким, что звезд на нем, казалось, было вдвое, а то втрое больше, чем обычно. Убедившись, что Джабелия отошел на безопасное расстояние, Батяня закурил.

– Товарищ майор, – послышался голос Гришина, – а что делать с этим?

Старлей указал на завернутое в плащ-палатку тело.

Лавров как будто и не слышал, что к нему обратились, и продолжал курить, глядя на звезды. Он и сам об этом думал. Возможно, что захваченный ими «язык» сможет хоть как-то прояснить ситуацию, которая запутывалась все больше и больше. Сделав последнюю затяжку, Батяня выпустил струю дыма, которая на фоне ночного неба показался ему ярко-белой, и вмял окурок в камень. Десантники тем временем проверяли снаряжение, осматривали оружие – после боя многие автоматы засорились землей и песком. Правда, сейчас, ночью, все равно ничего поделать было нельзя...

Батяня перезарядил свой автомат и проверил, не пропала ли у него аптечка. После этого он приподнялся и принялся осматривать местность. Слева от них под выступом была неплохая закрытая площадка.

– Оттащите пленника вон туда, – скомандовал майор.

Десантники доставили туда неизвестного, который до сих пор находился без сознания.

– Здорово мы его приложили, – сказал боец Ерков, – все в себя прийти не может.

– Да уж, – отозвался его напарник, – получил по полной программе...

– Ну что ж, интересно, чем ты нам поможешь, – произнес майор, глядя на пленника.

Он подошел поближе, присел на корточки и принялся разворачивать плащ-палатку.

– Так, посмотрим, с кем мы имеем дело, – процедил сквозь зубы Батяня.

Когда пленника развернули, Лавров на секунду замер и прищурился. Перед собой он увидел человека в камуфляже. Лицо было все в грязи, но майор почему-то обратил внимание на какие-то слишком... миловидные черты лица. Мгновение он находился в нерешительности, затем резким движением сдернул с пленника шапку. Из-под нее рассыпались длинные роскошные волосы. Ерков, стоявший за спиной у майора, присвистнул.

– Вот так дела, – задумчиво протянул он.

Батяня резко изменился в лице, взгляд его стал пронзительным. Он резко обернулся к рядовому и яростно прошипел:

– Ты что, не видел, что это баба, когда по голове бил?

Майор был возмущен невнимательностью бойца. Десантник в смятении попятился назад, желая погасить гнев командира.

– Так темно ведь было, да и попробуй, определи, кто это – в форме, шапка на голове... Да и... – он попытался еще что-то сказать в свое оправдание, но Батяня уже его не слушал.

Майор вновь повернулся к девушке и принялся осматривать ее форму, ища хоть какие-нибудь документы, которые могли бы прояснить ситуацию. Долго искать не пришлось. Из нагрудного кармана Лавров извлек небольшой пластиковый бэйдж. Внимательно изучив его, майор вновь повернулся к солдату, все еще стоявшему у него за спиной:

– Да она еще и журналистка.

Батяня плюнул в сторону и, бормоча себе под нос ругательства, поднялся во весь рост.

– Что-то мне подсказывает, – язвительно проговорил он, – что никакой информации мы от нее не получим. Скорее проблем нахватаемся.

– Ну и что мы будем с ней делать? – задал вопрос Мирзоян. – Не бросим же мы ее здесь?

Батяня пожал плечами и задумался. Он никак не ожидал такого поворота событий.

– А почему бы и нет? – вдруг решительно произнес Лавров. – Как раз оставим ее здесь, чтобы не светиться. Только обвинений в захвате журналистки нам не хватало! Да и идти с ней мы не сможем. Придет в себя и как-нибудь сама выберется.

Всю ночь, до самого рассвета, Джабелия и его люди шли вперед. Командир группы рассчитывал нагнать противника, но никаких следов им найти не удалось. Солдаты уже еле передвигались, но все же упорно продолжали поиски.

– Мне кажется, они где-то неподалеку, выше в горах, – сказал один из солдат. – Они не могли уйти далеко вперед за такое время, да еще и ночью.

– Так ведь как их искать в кромешной тьме?

– Ничего, найдем! – Бойцы принялись переговариваться между собой. Каждый старался высказать свое мнение. Эти разговоры немного оживили людей, и они заметно взбодрились.

Джабелия шел теперь первым и внимательно изучал местность. Он все еще надеялся нагнать десантников. Однако по мере продвижения вперед становилось понятно, что противника упустили. Кроме того, командир спецназовцев переживал из-за Элен. Девушка пропала, наверняка ее захватили в плен. Да, ситуация оказывалась совсем непростой. Отряд остановился. Они вышли на небольшую площадку, укрытую со всех сторон огромными валунами. Со стороны заметить теперь их было практически невозможно. А плотная стена деревьев еще более усиливала «изоляцию». Давид, которому уже давно хотелось передохнуть и собраться с мыслями, отдал команду располагаться на этой поляне. Бойцам, уставшим за все это время не меньше своего командира, дважды повторять такой приказ не пришлось, они с радостными возгласами принялись раскладывать свои вещи и усаживаться на траве. Майор приказал развести костер и, взяв в руки автомат, уселся на небольшом пне, который когда-то был, по всей видимости, огромным дубом.