Сергей Зверев - След на афганской пыли

Абу Джи Зарак продрался сквозь мечущихся людей к джипу, ткнул стволом пистолета в подбородок майору Лаврову:

– Это твои люди?

– Это не я сказал, а ты. – Кривая улыбка прошлась по пересохшим губам Батяни.

– Ты знал?

– Возможно.

Палец застыл на спусковом крючке. Предводитель талибов был человеком сообразительным, стрелять не стал, хотя и хотелось, в его глазах вместе со сполохами огня отразился страх.

– Да, да… – подтвердил его обоснованные опасения майор Лавров, – если погибнет хоть один из заложников… за каждого нашего будет убит один твой. А поскольку мы уже убедились, что ты жизнями своих людей не дорожишь, то начнем с тебя. Такой приказ отдал я.

– Еще посмотрим, чья возьмет. Убить я тебя успею.

Полевой командир резко опустил пистолет и бросился в круговорот паникующих, несколько раз выстрелил в потолок, после чего громко крикнул:

– Всем построиться – и к выходу!

Вопреки своей обычной тактике полевой командир на этот раз не стал выстраивать перед собой «живой щит» из заложников. Он бы не сумел их удержать – люди в панике бросились бы бежать, даже если бы в спину им стреляли.

Пейзаж у входа в тоннель оставался таким же безжизненным, как и в те секунды, когда в него втянулся хвост каравана. Над аркой тоннеля потянулись первые струйки черного дыма. Но стоило повалить ему клубами, как две БМП на кладбище военной техники внезапно ожили. Синхронно взревели двигатели, разлетелись маскировочные кусты, посыпались с брони пыль и песок. Машины выехали на дорогу и заняли позицию напротив входа в тоннель. На броне уже устанавливали крупнокалиберные пулеметы, десантники грамотно рассредотачивались, укрываясь среди камней. Из тоннеля дым уже валил, как из трубы асфальтобетонного завода, неслись крики, конское ржание, рев верблюдов. Из густого черного облака выскочил перепуганный конь, он промчался возле вездеходов и исчез за изгибом серпантинки.

Лейтенант Авдеев держал пальцы на гашетке пулемета. Первые талибы показались из тоннеля. Авдеев медлил отдавать приказ – открыть огонь. Угоревшим, ничего не видевшим бандитам предстояло осознать ситуацию, в которой они оказались. Бородач с почерневшим лицом жадно хватал ртом воздух, словно откусывал его огромными кусками, из глаз бежали слезы. Его сосед сорвал с лица матерчатую маску и пялился на возникшие, словно из ниоткуда, боевые машины и десантников. Авдеев дал предупредительную очередь из пулемета. Фонтаны пыли и каменных осколков поднялись на дороге метрах в пяти перед первыми талибами, предупреждая, что дальше с оружием в руках никто не пройдет. Бандиты тут же попятились, скрылись в дыму, оттуда послышалась хаотическая стрельба. Но она довольно быстро окончилась, когда вновь загрохотал британский крупнокалиберный пулемет, установленный на БМП.

Авдеев, сложив ладони рупором, крикнул:

– Сдавайтесь, у вас нет другого выхода. За каждого убитого заложника будет убит один из ваших. Начнем с вашего командира.

С минуту ни ответа, ни выстрелов – только густой черный дым валил из тоннеля. Наконец из него вышли Абу Джи Зарак, трое заложников из миссии МЧС и двое вооруженных охранников. Один из них сжимал в руке древко белого флага. Идейный вдохновитель талибов, несмотря на сложную для него ситуацию, выглядел вполне спокойно – эдакий восточный мудрец-суфий. Он стоял, поглаживая жидкую седую бороденку, абсолютно уверенный, что стрелять в него не станут. Имея за спиной несколько десятков заложников, в этом ему не приходилось сомневаться. Авдеев, хлопнув прапорщика по плечу, тихо произнес:

– Держи пулемет и не спускай его с прицела, если что… сам знаешь.

– Не сомневайся, лейтенант. Первым положу полевого командира.

Авдеев ловко соскочил с брони и, не прихватив с собой никого из десантников, направился к талибам. Он лишь держал перед собой растопыренные ладони, показывая, что оружия при нем нет. Абу Джи Зарак сделал три шага вперед, Авдеев остановился на расстоянии вытянутой руки от него. Некоторое время двое смотрели друг на друга, словно боролись взглядами, Авдееву даже вспомнилась старая детская игра – смотреть в глаза и не моргнуть, кто моргнул, тот проиграл. В этом смысле афганец оказался сильнее, его выцветшие глаза могли смотреть, не мигая, целый день.

– Хочешь моей головы? Тогда погибнут все. У меня тоже стволов хватает… О том, что вы собираетесь начать с меня, уже предупрежден. Я не хочу войны. Устал воевать.

– Не мы начали сегодняшнюю войну.

Авдеев теперь понимал майора Лаврова. Перед ним стоял отъявленный негодяй, выдающий себя за благообразного философа. У лейтенанта до сих пор «чесались руки», но договариваться приходится со всеми. Нельзя давать волю эмоциям, за словами, рукопожатиями стоят человеческие жизни.

– Чего ты хочешь? – прищурившись, спросил Абу Джи Зарак.

– Больше всего я хотел бы прикончить тебя и твоих людей.

Улыбка растянулась от уха до уха:

– Я тоже… и тебя, и твоего командира, но мы всего лишь исполняем волю всевышнего, который решил по-своему. Почему он дает шанс одним и забирает его у других? Этого знать нам не дано.

Абу Джи Зарак оглянулся, его люди уже выходили из дыма на свежий воздух. Загнать их назад в тоннель было невозможно.

– Оставим свои желания. Жизнь нас ожидает долгая, встретимся и разберемся. Ты бы, если мог, не стал бы тянуть, уничтожил бы меня и моих людей. Я, кстати, тоже. У каждого из нас есть чем торговать. У меня – заложники. А что ты хочешь предложить мне взамен?

– Жизнь. Тебе и твоим людям.

Абу Джи Зарак наставительно покачал пальцем.

– Будем конкретнее. Жизнь и свобода – разные вещи.

– Ты можешь уйти со своими людьми, оставив нам всех заложников. Подчеркиваю, всех! И похищенные тобой ценности из российских музеев.

Абу Джи Зарак картинно развел руки:

– Заложников? Пожалуйста. У меня не так много провизии и воды, чтобы поддерживать их. А ценности? Их у меня нет. Я даже не знаю, о чем ты говоришь. Можешь проверить каждого коня, каждого верблюда, которые уйдут со мной.

Авдеев стоял задумавшись. Из тоннеля доносились крики заложников, их не пускали на свежий воздух, люди уже задыхались. Лейтенант знал, что где-то там, в адском дыму, находится сейчас и его командир, осмелившийся рискнуть и спасти гражданских.

– Договорились! – звонко произнес он и махнул рукой, давая условный знак. – С этого момента вы все у нас на прицеле. Поэтому без глупостей.

По одному из тоннеля выпускали заложников. Люди выходили, заложив руки за голову, затравленно смотрели на полевого командира талибов. Десантники тут же принимали их, отводили за машины. Абу Джи Зарак спокойно созерцал происходящее. Он не нервничал, не подозревал подвоха, знал, что, пока майор Лавров в его руках, никто из русских военных не отважится открыть огонь. Последней вышла Ольга Бортохова. Она остановилась, совсем немного не дойдя до десантников, словно раздумывала: а не броситься ли назад?