Сергей Алтынов - Давай постреляем?

– Я даже не верю, Расма! Он же просто... Ну точно с неба спустился! – восхищенно произнесла Инга.

– Точно, с неба! Он ведь парашютист! – снисходительно улыбаюсь я.

Восхищайся, сестричка, завидуй... Хотя чего завидовать и кому? У Инги муж главврач сельской больницы и по совместительству автомеханик-золотые-руки и трое детей. У меня два замужества, два аборта, госпремия СССР (за тот самый фильм, к сорокалетию Победы) и два нынешних договора на рекламу зубного эликсира и средства от запоров.

Под конец праздника Валере-Вальтеру преподнесли небольшую деревянную скульптуру, изображающую музыканта, играющего на народном инструменте – гудке. Он поблагодарил всех жителей деревни. Только уже не по-русски, а на нашем языке. И все были довольны...

Большая часть селян уже разошлась, как центром внимания стал Эдгар. Он где-то отсутствовал весь день, а сейчас появился, держа в руках роскошный черный кофр.

– Что ж, неудобно отпускать такого гостя без подарка! – Эдгар приоткрыл кофр, внутри была полуакустическая блестящая гитара, явно штучной, заказной работы. – Хочу, чтобы вы, Вальтер, оставили добрую память о нашем селении и его жителях!

Однажды человек сочинил музыку и не нашел к ней слов. Можно было, конечно же, и так оставить, но у человека был голос и ему хотелось спеть песню. А слова нашлись на чужом языке... Прямо-таки сказка какая-то получается. Мы стоим в центре столицы – красный свет горит уже минут пять. Затор, пробка – обычное для столицы дело.

Мы едем в студию – Валера ухитрился договориться со звукорежиссерами, и сегодня мы попробуем спеть дуэтом. Под подарок Эдгара. Расщедрился-таки – признал на своей территории более сильного зверя. С другой стороны, хотел удивить всех – вот, дескать, какой щедрый господин композитор. Я роняю голову на Валеркино плечо. Как же я устала...

Откуда в центре города взялся рояль?! И куда подевались все горожане – площадь абсолютно пуста. А это же раннее утро. Я уснула в машине, прямо на Валеркином плече, и проснулась, когда уже стало рассветать. Валерка подходит к роялю и аккуратно поднимает крышку. Кажется, он впервые соприкасается с этим инструментом. Он осторожно трогает клавиши – звуки нестройные, вразнобой. Несколько секунд Валера размышляет, а затем вновь берет трезвучие – уже более уверенно. Затем негромко начинает наигрывать. Вначале робко, потом все смелей и смелей... Музыка! Я оказываюсь рядом с роялем и обнаруживаю в своих руках флейту. Подношу ее к губам и... Кажется, мы оба импровизируем, но как здорово получается... О, откуда столько народу – люди выходят из подъездов, подворотен, вот остановился рейсовый автобус, вот две иномарки, вот полицейский джип. Нас слушают, затаив дыхание, видимо, находя в нашей импровизации что-то свое, так нужное каждому, но неуловимое. Непередаваемое словами... И вдруг слышится грохот – часть толпы испуганно отхлынула в сторону, остальная испуганно зароптала, позабыв про рояль и про флейту. На площадь въезжает бронемашина. Сокращенно она называется БТР. Она подъезжает вплотную к нам, окончательно заглушив нашу музыку. Из люка высовывается тот самый чернолицый майор Кравченко, Валеркин командир.

– Что, Петров, в кафе-шантан записался? – рявкает майор. – Еле нашли тебя, прапор..

Валерка забывает про рояль, про флейту и про меня. Он снова прапорщик Петров. Вытягивается по стойке «смирно» перед майором.

– Давай залазь, пианист... – кивает майор. – Наших возле кишлака духи прижали...

И Валерки больше нет! Он в бронемашине, которая, подняв клубы пыли, с грохотом скрывается в подворотне.

«Он, оказывается, русский», – ропщет кто-то в толпе. «Вот именно!» – с негодованием подхватывает кто-то. «Ну и что, что русский?!» – робко возражает кто-то. «Почему-то русские всегда приезжают на танках». «Ладно, пошли отсюда...» Я остаюсь одна.

– Расма! Мне очень понравилось то, что вы сейчас играли!

У рояля стоит Эдгар.

– Только во второй части в первом такте лучше сыграть вот так... – Эдгар начинает быстро и технично перебирать клавиши. – Вот так, Расма... Ну, подыграй мне!

Однако флейты у меня в руках уже нет.

У меня в руках Валеркина куртка, потому что я по-прежнему сижу в машине и моя голова лежит у него на плече. И «красный свет» по-прежнему мерцает впереди. Я задремала всего на несколько секунд.

– На студию не успеваем, – произносит Валера, увидев, что я проснулась. – Черт, я ведь договорился!

– Едем... Домой! А то жизнь начнется совсем хорошая и умирать не захочется! – ввернула я Валеркино же собственное изречение.

А вот это уже не сон.

– Не двигаться! Госбезопасность!

Два джипа выросли точно из-под земли – Валерка чудом успел свернуть на обочину и затормозить. В обзорное зеркальце я разглядела: в багажник нам почти впечатался микроавтобус. Из джипов быстро стали выскакивать грязно-зеленые камуфлированные фигуры в черных масках и с короткоствольными автоматами в руках. Отрывистые команды отдавал высокий субъект в черном плаще и все той же черной полумаске, отчего голос его звучал приглушенно. Валерка, видимо, попытался как-то воспротивиться, когда они сунулись в салон и... Как его били, я не видела, так как сама оказалась на коленях, почти уткнувшись носом в резину покрышки. Со мной бойцы также не церемонились.

– Госбезопасность! – со значением произнес в последний раз старший. – Попрошу понятых!

Понятые везде одни и те же, что в кинофильмах, что в жизни – благообразные старичок со старушкой.

– Открывайте гитару! – распоряжается один из бойцов. Подарок Эдгара извлекают из кофра. – Ломайте, ломайте ее!

Госбезопастность нетерпелива!

– Понятые, внимание! – старший картинно демонстрирует извлеченное из изуродованного инструмента – какие-то исписанные листы бумаги и две железяки.

– Это детали взрывного устройства! А это подробный план, как заминировать одно из правительственных зданий столицы... С девушкой поаккуратней, – кивнул в мою сторону старший и скрылся в микроавтобусе.

– Ну-ка дай сюда! – Валерка кивнул в сторону листков-схем. У него рассечена губа и несколько кровоподтеков на лбу. Кисти рук стянуты наручниками. Он пытается улыбаться – рядом с ним неотступно находятся трое безликих бойцов в грязно-зеленом камуфляже. Все они выше и шире Валерки, и это его, как ни странно, забавляет. Мы сидим в здании городской полицейской префектуры.

Старший быстрым движением пододвигает «схему». Он по-прежнему в плаще и полумаске. Позабыл снять в спешке или у них так положено?

– Так, – изучив «схему», Валерка усмехается. – Передайте там своему этому мудаку, что он совсем идиот... Я в спецназе с восемнадцати лет. А у вас тут что за х...ня нарисована? Хоть бы не позорили... – на Валеркином лице вновь кривая усмешка.