Сергей Алтынов - Армейская заповедь

– История и обществоведение, – сказал Николай, мысленно отметив, что Гейдрис также по первому образованию является историком. – Едем в вашу школу, – объявил он решительно. – Два часа на отдых, – Николай кивнул на часы, – и – туда... Как раз успеем к первому уроку.

Девушки немного подремали в гостиной, Водорезов с Сашей – в средней комнате. Ранним утром, почти что затемно, все четверо вышли из подъезда и направились к платной стоянке, где их ждал автомобиль Нелли. До автостоянки они не дошли каких-то десяти шагов, когда почти одновременно оба, и Водорезов и Саша, получили по увесистому удару по затылкам. Катя и Нелли вскрикнули. Кто-то очень ловкий и тренированный подсек ноги Николая и свалил подполковника на асфальт. Однако Водорезов кое-что мог и в таком положении. Крутанувшись на асфальте, точно танцор брейк-данса, он нанес ответный удар тому, кто напал сзади. Широкоплечая фигура в спортивной куртке оказалась на асфальте, рядом с Водорезовым. Гриднева между тем заламывали сразу двое и делали это весьма умело. Николай вскочил на ноги и бросился на помощь Саше. Точно такой же широкоплечий, в спортивной куртке, отработанным движением умело блокировал удар Водорезова и выбросил вперед правую руку с пистолетом.

– Мордой на асфальт, а то в башке решето! – прорычал он.

Достать его ни ногами, ни руками Водорезов в сложившейся ситуации не мог. Саша между тем был окончательно скручен, появившийся третий (опять же широкоплечий и в куртке) профессионально обыскивал распластанного на асфальте Гриднева. Тот, который ударил Николая по затылку, поднялся на ноги, но идти на сближение не торопился.

– Лежать, недомерок! – поддержал он злым рыком того, что с пистолетом. – Оглох?!

Николаю ничего не оставалось, как улечься на истоптанном грязными сырыми подошвами асфальте. «Недомерок»... Посмотрел бы Водорезов на тебя в честной рукопашной, амбал духовитый. С асфальта (или с татами) ты бы вряд ли поднялся.

– Спокойно, девчонки! – сообщил онемевшим от внезапной атаки дамам тот, что с пистолетом. – Вам ничто не угрожает.

Голос его звучал на удивление спокойно, даже с какой-то жалеющей интонацией... Между тем тот, кто помянул «недомерка», пнул Николая в поясницу своим тяжелым башмаком.

– Нам в самом деле ничего не угрожает? – переспросила ничуть не смутившаяся Нелли, сделав шаг вперед, закрыв собой остолбеневшую от быстроты и натиска Катю. – Тогда спрячьте, пожалуйста, ваше оружие.

– Да, конечно, – тот убрал пистолет в подмышечную кобуру. – Вы можете возвращаться домой, а с этими мы разберемся.

– Очень мило, – улыбнулась Нелли. – Только разберемся мы прямо сейчас!

Краем глаза Водорезов мог созерцать, что у бизнес-леди появился в руках пистолет, и она держит на мушке широкоплечую, обтянутую спортивной курткой фигуру.

– Эй, ты что?! – Боевик попытался было сделать шаг вперед, но Нелли осадила его решительным тоном:

– Стоять на месте! Отпусти этих ребятишек немедленно, иначе решето будет в твоей башке!

– Ничего не понимаю, – искренне изумился боевик. – Ведь на вас... вроде того, как напали?! Вы же Миронова, а это Тереньева?

И тут Николай понял, что произошло... Сократ Иванович сдержал слово и приставил к добровольным помощницам охрану. Только он не учел, что подполковник с Гридневым задержатся до самого утра.

– Родной, свяжи меня с Прохоровым Сократом Ивановичем, – произнес Николай, не слишком высоко поднимая при этом голову.

– Он не смеялся? – спросила наконец пришедшая в себя Катя, когда Николай поведал о своем разговоре с генералом Прохоровым.

– Он сказал, что во избежание подобных казусов больше вмешиваться не будет, – пояснил Водорезов. – Но мы можем в любую минуту попросить помощь... И еще он намекнул, чтобы мы держались вместе, раз так сложилось.

– Вот влипла! – только и произнесла Нелли, ведущая машину на средней скорости.

– Что у вас за оружие? – спросил Николай, почему-то назвав молодую женщину на «вы».

– Газовый пистолет «Люгер». Толку от него не слишком много, но вид впечатляющий.

– А умение откуда? – спросил Гриднев, сидящий рядом с Катей на заднем сиденье.

– Прежде чем удариться в средний бизнес, я прошла курсы самообороны, – ответила Нелли. – Содержать людей, охраняющих мое кафе, весьма разорительно.

– Слов нет, только аплодисменты, – проговорил Водорезов и пару раз хлопнул в ладони.

– Аплодисменты поберегите для нашего режиссера, – кивнула на заднее сиденье Нелли. – Пусть что-нибудь придумает, а то наше кино стало каким-то однообразным.

Катя ничего не ответила, видимо, фантазия в связи с последними событиями ей стала немного отказывать. Впрочем, внутреннее состояние подполковника Водорезова тоже было не из лучших. В висках продолжал стучать ритм только что происшедшего боестолкновения. Однако, они с Гридневым сплоховали. Волкодавы у Сократа Ивановича оказались неплохо натасканными. Оттого теперь слегка побаливала поясница. Разговаривать не хотелось. Рукопашную схватку Водорезов терпеть не мог, как и любой, кто хоть раз в ней реально участвовал. Никаких киношных суперприемов каратэ и таэквондо там не бывает в помине. Все решает один удар, желательно ножом. Лучше всего обезоружить противника и расстрелять оставшихся из его же оружия... Когда Николай учился на последнем курсе Коломенского училища, о нем разнеслась совершенно идиотская слава как о непревзойденном мастере рукопашного боя. Возможно, благодаря этой скандальной молве он и попал в спецразведку ВДВ. Получилось, что курсант Водорезов в одиночку избил пять (в последующих слухах чуть ли не пятнадцать) здоровенных мужиков, один из которых был мастером спорта. На самом же деле все было следующим образом. Девушка, которая впоследствии так и не стала водорезовской женой, пригласила его на какой-то семейный праздник. Мероприятие проходило на садовом участке, принадлежащем ее родственникам. А Николая, как на грех, дернуло явиться в курсантской форме повседневного образца. Остальные присутствующие смотрели на Водорезова как на нечто экзотическое. В те ранние «дерьмократические» годы отношение к офицерам было как к умственно и психически неполноценным. Увидев такое дело, Николай старался держаться скромно, на рожон не лез, общался только со своей девушкой. Так было до того момента, пока один из парней не взялся за гитару. Играл он из рук вон плохо (Николай играл куда лучше), нестройно бренчал аккордами, но при этом громко пел, подражая хрипоте Токарева и Шуфутинского. Песня была известная и со следующими словами: