Сергей Алексеев - Удар «Молнии»

А снимали не для рекламы и не для собственного удовольствия! Операция была заранее спланирована, просчитана, выверена по психологической реакции «объекта», то есть его, генерала Дрыгина. Считая с января, а может, и раньше, кто-то вел пристальное наблюдение, изучение личности, и если не совсем профессионально, то только из-за ограниченных технических возможностей и условий. Он не сомневался, что делал это неведомый клуб «Горный орел», ибо в последнее время никто больше особенно не тревожил. Сегодняшний инцидент с колесами и телесъемкой как бы окончательно подчеркнул его вывод и перевел догадку в реальность. Всевозможные финансово-коммерческие структуры, желая заполучить генерала или его расположение к себе в качестве начальника службы безопасности или консультанта по этим вопросам, действовали обычно прямо и по-русски откровенно: предлагали в сравнении с пенсией чудовищную зарплату, служебный автомобиль, свободу действий в пределах должности и свободу передвижения в пределах земного шара. И лишь очень тонко, почти невнятно намекали, мол-де сейчас такое время, когда трудно выжить в одиночку, и надо бы причалить к какому-то берегу, забраться под чью-то надежную «крышу», и что жить самому по себе — величайшая роскошь даже для генерала в отставке, даже для бывшего командира таинственного спецподразделения «Молния».

И была еще одна категория людей, считавшая себя последней властью в России, — журналисты. Время от времени они неожиданно являлись к деду Мазаю в открытую либо используя какие-то свои, весьма примитивные правила конспирации, но все тащили за собой тяжелые сумки и баулы с видеоаппаратурой, радиопередатчиками, треногами и прочим хозяйством, и все были навязчивы, бесцеремонны, чем напоминали толпу кочующих цыган. Одни пытались вломиться в душу, другие вкрадывались, третьи грозились вывернуть ее наизнанку, а всем требовалось одно и то же — информация о деятельности КГБ за рубежом, участие «Молнии» в секретных операциях — одним словом, сенсация, скандал. Отделаться от них было легче, чем от «финансистов». Никто из «цыган» не знал и знать не мог, что генерал Дрыгин, будучи еще под своей родовой фамилией, закончил актерскую студию МХАТа, немного поиграл на сцене, да не успел наиграться. И теперь попросту лицедействовал перед журналистами, эксплуатируя свой невостребованный творческий потенциал. С теми, кто ждал от него разоблачений тайных деяний сотрудников «плаща и кинжала», он был разоблачителем, кто хотел откровений — он становился блаженным исповедальником, кто жаждал обличений — он обличал, оборотившись юродивым. Современные «цыгане» искали себе славы и скандала обществу, и потому среди них не было даже маломальских аналитиков, хотя всякий мнил себя таковым. Они жили на сенсациях, на эмоциях и потому верили его игре, ибо получали то, что хотели. Он же входил в раж и нес такие небылицы, открывал такие «тайны», что у самого кровь стыла в жилах. Но у всякого цыганского табора есть свой барон, к которому сносится вся добыча. И вот эти «бароны» прессы браковали материалы по Дрыгину, поскольку никак не хотели верить ни в то, например, что переворот в Панаме — дело рук «Молнии», ни в идиотизм своих сотрудников, доказывающих это с круглыми глазами.

Выйти из-под «последней» власти не составило труда. Но что за власть появилась на горизонте, именующая себя неким клубом, а по почерку напоминающая деятельность иностранной разведки? Пресловутая чеченская мафия действует в России, как на своей территории, практически открыто и безнаказанно, имеет покровительство во всех эшелонах власти, в том числе и в «последней», и потому в специфическом опыте и консультациях деда Мазая не нуждается. Сама Чечня ориентируется на мусульманские государства и получает оттуда высококвалифицированную помощь спецслужб, политическое и материальное обеспечение своих секретных операций. Новообразованные кавказские государства уподобились до поры до времени ласковым телятам и теперь сосут двух маток, вовсю эксплуатируя старые, еще партийные связи с российским руководством и новые, со странами Запада. Кавказу нет никакого смысла искать контактов с отставным опальным генералом, когда к его услугам по первому зову какого-нибудь «члена Политбюро» российский «член» представит штатного, с самой современной информацией по тактике действий спецподразделений, а Запад вместе со специалистами с удовольствием подбросит новейшее оружие, амуницию и спецсредства.

Правда, опыт «Молнии» все еще чего-то стоит, поскольку аналогичного подразделения, прошедшего такую выучку и практику, нигде в мире не было. Да и сама «Молния» впервые блеснула совсем недавно: ее существование держалось в секрете на уровне суперсовременных космических технологий. Так что ее опыт кое-что значил и люди стоили многого…

Да нет теперь ни «Молнии», ни людей… Сверкнула беззвучно, и все ушло в песок. И гордый «Вымпел», последний раз взметнувшись перед Домом Советов, потрепетал на октябрьском ветру девяносто третьего и был спущен навсегда. Осталась матушка-«Альфа», прародительница спецподразделений, да и то благодаря тому, что по России разливался террор.

Эти печальные и тревожные мысли не оставляли деда Мазая всю дорогу до села Дубки, однако не угнетали его, не портили преддачного настроения, а, напротив, бодрили и разгоняли остатки зимнего сна. Хоть кому-то наконец нужен! Генерал не выносил единственного качества в людях, структурах, правительствах и президентах — жлобства. Как только человек утрачивал контроль над собой, переставал ощущать тончайшую материю грани между собственными желаниями и возможностями, как только сапожник принимался печь пироги, а пирожник тачать сапоги — короче, там, где расцветало дилетантство, даже из образованного и на первый взгляд воспитанного человека немедленно рождался жлоб. Матерый, горластый и тупорылый, он, как черная оспа, мгновенно распространялся повсюду и заражал все: прежде грамотных и рассудительных профессионалов, структуры, правительства и все ветви власти. Первым признаком этого заболевания было полное отсутствие стыда, понятия совести, ощущения позора. Жлоб никогда по доброй воле не уходил в отставку и не стрелялся, а со временем лишь бронзовел и превращался в богоподобное существо. Пожалуй, генерал Дрыгин давно бы уж пристал к какому-нибудь берегу, забрался бы под чью-то «крышу», если бы вдруг узрел таковую среди множества предлагаемых. Однако новоявленные банкиры с комсомольскими взорами не внушали ему доверия ни малиновыми пиджаками, ни «мерседесами», ни телохранителями-«отморозками».

И вот наконец появился этот клуб, который действовал хоть не совсем умело, но мягко, с профессиональностью почти бархатной и приятным, ненавязчивым артистизмом. Заявка была серьезная, и с этими «ореликами» не стыдно и поиграть, несмотря на то что от них крепко пахнет разведкой. Ведь и у пенсионера должны быть развлечения!