Иван Стрельцов - Ювелирная операция

Такому опытному профессионалу, как Курбаев, было ясно – штурм города, едва начавшись, тут же захлебнулся.

Боевикам удалось взорвать лишь здание Пригородного РОВД, протаранив его грузовиком с двумя тоннами взрывчатки. Но на этом удача покинула их, штурмовики застряли на центральной площади, оказавшись под перекрестным огнем из особняка вице-премьера Таймуратова и здания УФСБ. Также упорно оборонялись два районных отделения милиции и республиканское МВД.

Слушая радиопереговоры, Руслан то и дело отдавал приказания, проводя ротацию групп. Но сломать сопротивление обороняющихся боевикам не удавалось.

Оставался последний удар по аэропорту, туда направлялись основные силы сепаратистов. Но и это был холостой выстрел, Курбаев уже знал об уничтожении летных экипажей и гибели Махмуда Армашева, который руководил их доставкой в город. Не было никаких сигналов от эмиров, которые должны были везти золото. Все это могло обозначать только одно – эмиры со своей охраной уничтожены, золото захвачено. Кем, для Руслана это не имело никакого значения. Провал операции «Руно» должен был стать блестящим финалом его собственной операции «Уход».

Курбаев положил перед собой стреляющий портсигар и скосил глаза в сторону. В углу стояла большая сумка, в ней лежали два блина противотанковых мин и пять килограммов пластида. Вполне достаточное количество взрывчатки, чтобы скрыть тайну побега.

Взяв микрофон в руки, Руслан включил радиостанцию.

– Ягуару двигаться в сторону центральной площади.

Аэропорт когда-то решили построить на возвышенности, и раскинувшийся под ним Нарчик был как на ладони. В ясные дни с балкона аэровокзала можно было видеть ровные линии улиц и мчавшийся по ним транспорт.

Этой ночью город был скрыт черным покрывалом темноты, и лишь сполохи взрывов, как зарницы, на мгновение высвечивали контуры домов. Звуки же сюда доносились едва различимые, больше напоминавшие крик сорок и хлопки взрывающихся воздушных шаров.

На рассвете, когда трава отяжелела от опустившейся на нее росы и над землей повисла седая полоса тумана, засевшие в окопах возле взлетно-посадочной полосы морпехи услышали нарастающий шум приближающейся тяжелой техники.

Первыми из-за поворота на дорогу, ведущую к зданию аэровокзала, появились два армейских «Урала-375», несколько «КамАЗов», потом с интервалом в сотню метров, как доисторический ящер, выполз огромный «КРАЗ» с кузовом, битком набитым вооруженными людьми, дальше следовала разномастная техника: «ЗИЛы», микроавтобусы, «ГАЗы» и даже несколько легковушек пристроилось в хвосте колонны.

– Твою мать, – не опуская бинокля, выругался командир роты. – Их же тут не меньше, чем полтыщи, если еще есть тяжелое вооружение, могут смять, суки.

Опустив бинокль, офицер схватился за гарнитуру радиостанции, настроенной на волну бронегруппы. Теперь это был единственный резерв роты антитеррора, но воспользоваться такой силой нужно было с умом.

– Коробочка, я Горностай.

– Слушаю тебя, Горностай.

– Тут к нам гости пожаловали, до хера и больше. Поэтому технику держи под парами, когда кликну, подсобишь огоньком.

– Да не вопрос, – ответил командир бронегруппы.

– Тогда до связи, – капитан щелкнул тумблером, переключаясь на внутреннюю связь. – Командирам взводов объявить бойцам, без моей команды огня не открывать. Снайперы работают по главным целям – вражеским снайперам, гранатометчиками и прочей нечисти.

Голова автоколонны наконец достигла стекляшки аэропорта, и из кузовов машин стали выпрыгивать боевики, тут же попадая под огонь засевших внутри взвода охраны внутренних войск и милиционеров из линейного отделения. Сразу же к чехарде выстрелов добавились взрывы гранат.

Натужно ревя двигателем, «КРАЗ» сполз с трассы и, разворачиваясь, двинулся в направлении аэропортовского ограждения. Мощный удар квадратного рыла капота выворотил несколько столбов с колючей проволокой.

Командир роты, держа у лица микрофон рации, скомандовал:

– Приготовиться!

В одно мгновение была сброшена маскировочная сеть, обнажив ровную линию окопа, ощетинившегося частоколом стволов.

– Огонь!

И тут же летное поле вспенилось сотнями выстрелов. Хищно лязгая затворами, загрохотали автоматические гранатометы АГС-30, выплевывая в воздух десятки гранат по навесной траектории. Заглушая выстрелы автоматов, отрывисто били пулеметы. И над всеми звуками боя главенствовали дальнобойные снайперские винтовки В-94.

На трассе один за другим стали вспыхивать кусты взрывов. Из машин выпрыгивали моджахеды, кто-то сразу падал, сраженный пулей или осколком, остальные во весь опор неслись вперед, туда, где горел расстрелянный «КРАЗ». Подобно океанской волне, боевики пытались захлестнуть окопы с морскими пехотинцами.

Штурмовые группы, как загнанные крысы, метались по городу, пытаясь атаковать тот или иной объект, и застревали, теряя людей и время. Координатор, которому надлежало наиболее эффективно руководить боем, как будто специально создавал весь этот хаос.

Самый большой отряд, которым руководил Заурбек Негаев, ввязался в бой на подступах к аэропорту. Вместо разрозненных точек постов внутренних войск их встретила шквалом огня и стали сплошная оборона.

Время шло, боевики остервенело рвались вперед, не считаясь с потерями. С минуты на минуту должны были подойти отряды Махмуда Армашева, доставляющего пилотов, и Аслана Баулина, везущего золото, а боевики до сих пор не захватили даже взлетную полосу.

Заурбек стоял возле микроавтобусов со взрывчаткой, скрытых от боя высокой насыпью, здесь он был в полной безопасности. Поднявшись на откос, Негаев наблюдал сквозь дым, как его моджахеды рвутся к позициям обороняющихся. Расстояние постепенно сокращалось, и уже вскоре достигнет броска ручной гранаты.

«Это хорошо, что перед операцией я велел раздать весь героин и гашиш, зато теперь дерутся, как будто у каждого по десять жизней», – подумал Заурбек, даже не догадываясь, что его часы земной жизни уже остановились.

Снайпер морской пехоты, носящий позывной Ястреб, поймал в мощную оптику своей крупнокалиберной самозарядной винтовки Негаева, сразу сообразив, что перед ним не простой боевик, а командир. Зафиксировав грудную клетку в перекрестии, Ястреб прошептал:

– Улыбнитесь, вас снимает скрытая камера, – и плавно потянул спусковой крючок.

Моджахеды валились под шквальным огнем морпехов, но продолжали упорно рваться вперед. Ротный, как опытный боец, мгновенно сообразил, что еще минута-две – и душманы ворвутся в окопы, и тогда начнется рукопашная свалка.

Боевики уже находились в десяти метрах от пулеметной ячейки, когда пулеметчик морской пехоты ткнулся лицом в горячий казенник своего ПКМ. Это был пик сражения, и здесь роковой или счастливой могла оказаться любая случайность. Таким перстом судьбы оказался выстрел Ястреба.