Лев Пучков - Спецы: лучшая проза о борьбе с наркомафией

Экипидор (напомню – товарищ никогда не сидел в пенитенциарном учреждении) чувствовал себя в своей тарелке: вокруг него кучковалась значительная массовка соплеменников, которые относились к нему с большим уважением – буквально в рот смотрели.

У меня мелькнула мысль: зря его взяли. Изгадит нам, сволочь, всю малину. Люди прекрасно знают, что товарищ абсолютно непотопляемый, с гигантскими связями и авторитетом. Ведет себя агрессивно и нагло, бить его нельзя, так что запросто может настроить публику в вольере в духе массовой «отрицаловки».

Вообще мне интересно: тот, кто придумал водворить Экипидора в загон, он чем руководствовался?! Хотел показать кавказским ворам, что мы все такие из себя крутые – самого ушлого вашего покровителя на шконку опустили?! Ну так ведь еще неизвестно, во что это выльется в конечном итоге, а неприятности мы может огрести уже прямо сейчас, на начальном этапе следственных действий…

В 16.45 подъехал Азаров.

Собрав народ в палатке, оборудованной под столовую, генерал подвел итог первой фазы операции «Сантьяго», поблагодарил за безупречную работу и сказал, что у нас есть примерно пара часов на отдых.

– А что будет через пару часов? – явно подыгрывая шефу, спросил Собакин.

– Через пару часов наше ворье возьмется за ум и в массовом порядке начнет ударно сдавать свой «белый» бизнес. Так что работать придется засучив рукава, без сна и отдыха, буквально – не разгибаясь.

– Что-то ты, Иван Алексееич, слишком хорошего мнения о нашем ворье, – седой омоновский командир (видимо, давний знакомый Азарова) недоверчиво хмыкнул и покачал головой. – Ты что, собираешься их травить каким-то хитрым газом?

– Хитрым? Хе-хе… Я бы их лучше бесхитростным хлорпекрином траванул, если бы дозволили!

– Ага… И чего ты хочешь с ними делать?

– А давай – на ящик водки! – Азаров решительно протянул седому полковнику руку. – Два часа – это край, с запасом. Начнется все гораздо раньше: как только первая тройка сдастся, остальные в очередь встанут, еще и торопить будут.

– А если не будут?

– Значит, водка твоя.

– Думаю, она уже и так моя, – командир омоновцев скрепил рукопожатие. – Хотя… Ради того, чтобы это увидеть, я не то что ящик, квартиру бы отдал. За такое – не жалко.

– Да кому нужна твоя хрущоба с тараканами! – Азаров нервно усмехнулся и машинально выпил чей-то чай, стоявший на столе. Вообще было заметно, что генерал слегка на взводе. – Пошли покажу, как это работает. Остальные тоже могут присутствовать. Единственная просьба – никаких охов-вздохов и прочих эмоций. Стоим молча, слушаем, делаем суровые и умные морды лица…

Дважды приглашать никого не пришлось – все присутствующие организованно двинули к вольеру.

Азаров остановился в трех метрах от калитки и, не повышая голоса, нарочито ровно и спокойно сделал заявление:

– Сейчас я сообщу важную для вас информацию. Повторять не буду, так что слушайте внимательно. Если кто-то что-то пропустит – это ваши проблемы, так что можете не дышать, не двигаться – все замрите и слушайте в оба уха. Итак…

– Э, генерал, ты кто, э? – мгновенно «включился» Экипидор, протискиваясь к калитке. – У Президента я тебя не видел, в Думе – тоже. Ты кто?

– Правильно, вы не могли меня там видеть. Я в таких местах не бываю.

– Конечно, не бываешь! Ты кто, э?

– Фамилия моя – Азаров, я руководитель управления, которое будет проводить с вами следственные мероприятия. Итак…

– И… я твой «итак»! – куражливо взвизгнул Экипидор, хватаясь за сетку и несколько раз дергая калитку на себя совершенно недвусмысленным образом. – Я твой «итак» – вот так! Вот так!

– Что вы себе…

– Телефон, адвокат, переводчик, потом уже – «итак»! А пока – иди на х…, никто тебя слушать не будет! Ты меня понял, нет?!

– Зачем вам переводчик? – прицепился к слову Азаров, игнорируя одобрительный гул в вольере. – Вы что, плохо понимаете по-русски?

– Та, плехо! Отшень плехо! Пиривотчик тавай!

– Вы полжизни живете в Москве…

– Пиривотчик – в студию!

Одобрительный гул в вольере креп и размножался, как вредоносный вирус: многие улыбались, опустив головы, а некоторые откровенно скалились. Черт-те что – ну и как теперь генерал собирается управлять ситуацией?!

– …являетесь главой Российской торговой…

– Я нэруськи! – продолжал измываться Экипидор, нарочито ломая язык. – Зыдэс отшэнь многа нэруськи! Ти поняль, турак?! Давай пиривотчикк!!!

– Хорошо, – с неожиданной покладистостью согласился генерал. – Переводчик!

– Тута! – из группы сотрудников вывинтился Разуваев, обогнул генерала и встал перед калиткой.

– Ты переводчик? – удивился Экипидор, от неожиданности перестав ломать язык.

– Я солдат, – тихо сказал Разуваев, снимая с плеча автомат. – А переводчик – вот. Ща поставим его на «одиночный» – на всякий пожарный…

С этими словами Разуваев сдвинул переводчик на автомате в крайнее нижнее положение, опустил приклад, придавая оружию угол в сорок пять градусов, и, просунув ствол в ячейку сетки, ткнул компенсатором под подбородок Экипидора.

– Э!!!

– Перевожу…

– Тахх! – затылок Экипидора рванул на волю, щедро оросив стоящих сзади кровавой кашей.

Толпа дружно охнула, колыхнулась в стороны, ощутимо шатнув вольер, и замерла в оцепенении. Тело главы Российской торговой гильдии рухнуло на траву.

– Ни х… себе… – потрясенно пробормотал омоновский командир.

– Без эмоций, – шепотом напомнил Собакин.

Какой там, в ж… – «без эмоций»! Я сам был в шоке!!!

Это вообще что такое?! Нет, я понимаю – на полянке, без посторонних глаз, тихонько исполнить вельможного гада, у которого руки по локоть в крови… Но вот так – на стадионе, при таком скоплении народа – ТАКУЮ персону…

– Кому еще нужен переводчик? – спросил Разуваев у застывшей в ужасе толпы.

Гробовое молчание было ему ответом. Люди в вольере, казалось, даже дышать перестали – как и советовал Азаров.

– Они все понимают, – доложил Разуваев, отходя в сторону.

– Хорошо, – голос генерала слегка охрип и сел на два тона – видать, непросто далось ему это представление. – Слушайте внимательно, повторять не буду. Итак… У вас есть ровно сутки, чтобы окончательно и бесповоротно завязать с торговлей наркотиками. После того, как я закончу говорить, пойдет отчет времени. За двадцать четыре часа вам надо успеть сдать подчистую весь свой бизнес: каналы, связи, сети, барыг, курьеров, товар – короче, все, что хоть как-то имеет отношение к наркоторговле. А теперь – внимание! Все, кто не уложится в двадцать четыре часа, будут расстреляны прямо вот в этом вольере. Тот, кто попробует хитрить и водить за нос следственную группу, будет расстрелян. Кто будет бузить и дебоширить – будет расстрелян. Это все. Больше мне вам сказать нечего. Детали доведет мой помощник…