Лев Пучков - Спецы: лучшая проза о борьбе с наркомафией

– Ну что ты опять несешь!

– Правда всегда нелицеприятна, мама, это закон жизни! Посмотри на Европу, для нормальных людей 8 Марта – обычный день, ничем таким особым не примечательный.

– Ну вот… Гхм-кхм… Даже и не знаю…

– Моя порода, – одобрительно крякнул папа. – Врет и не краснеет. Да еще как вдохновенно врет!

– Что значит «врет»? – тревожно вскинулась мама.

– Врет, врет! Глумится над нами. У нее сегодня вечернее рандеву с «Народным ополчением».

– Это кто?!

– Это – «что», Машенька, а не «кто».

– И что это?

– Шайка юных бездельников, мнящих себя спасителями мира.

– Антиглобалисты, что ли? Буйные, нет?

– Да ну что ты, Машенька, какие антиглобалисты… Ничего такого, о чем можно было бы беспокоиться. Я же сказал – бездельники. Пустое место…

– Сами вы пустое место! Что вы можете понимать в таких вещах?!

Оксана обиженно хлопнула ресницами и испепелила папу взглядом.

– Родители-то у них хоть приличные, нет? – озабоченно уточнила мама.

– Увы, ничем утешить не могу. Самый крутой папа там – завуч в общеобразовательной школе.

– Боже мой! Да как же… Кто допустил… Как с такими отбросами… Ты на какой свалке их откопала?!

– Сами вы свалка!

– Не выражайся!!!

– А по Интернету, по нему, родимому. До этого все – в чате да на форуме, потом – по телефону. А сегодня, стало быть, у них первая встреча. Знаешь песню: «Первая встреча – последняя встреча…»

– Тупая песня!

– «Утро туманное», старинный русский романс. Не оскорбляй классику…

– Я тебя туда не пускаю! – решительно подбоченилась мама. – Не для того я загибалась-горбатилась, дочь растила, чтобы она со всяким сбродом…

– А я тебя и не спрашиваю! Я совершеннолетняя! Дождетесь – соберу сейчас вещи и уйду от вас!!!

– Совсем сдурела?! Чего это на тебя нашло?!

– Спокойно, Маня, спокойно… На полтона ниже, пожалуйста… «Если у вас проблемы с родителями-ретроградами, мы дадим вам приют, обогреем и накормим…» Ага?

Оксана опять испепелила папу взглядом и растерянно прикусила губу. Черт, а не папа! Есть ли в мире информация, которой он не владеет?! Везет же некоторым: папы у них простые олигархи или тупоголовые губернаторы, которые и со своими делами разгрестись не успевают, не то что отслеживать какие-то левые телодвижения отпрысков…

– Папа – гад. – Папа ловко утянул из-под носа расстроенного чада диктофон и нажал запись. – Испортил, гад, всю малину. А так было бы все славно… Вопрос: на что вообще рассчитывала?

– В смысле?

– Все табельные маршруты утверждены на неделю вперед, по любому изменению – немедленный доклад. Никого из этой шатии в те места, где ты бываешь, даже на пушечный выстрел не подпустят. Ну, допустим, в ту же «Поземку». Никак, начальника охраны охмурять собралась?

– Да больно надо! – Оксана забрала диктофон, отложила в сторону, подальше от папы, и, непримиримо выровняв спину, скрестила руки на груди. – И вообще, можешь не волноваться: никакой малины ты не испортил.

– То есть?

– Куда хочу, туда и пойду. И без всякой охраны. Они ведь мне руки вязать не будут?

– Не будут, радость моя. И ноги – тоже. Они к тебе пальцем не смеют прикоснуться, и ты прекрасно это знаешь.

– Господи, Оксанка, да что с тобой сегодня…

– Хватит, мама! Попили моей кровушки, и будет. Иду куда хочу – и все тут! Что вы мне сделаете – из дому выгоните? Да на здоровье! Уйду с большим удовольствием!

– А куда уйдешь, если не секрет? – деловито уточнил папа.

– Не ваше дело! Куда хочу, туда и уйду.

– Очень приятно, – папа поманил пальчиком притаившуюся в углу горничную Дусю. – Притащи из кабинета мобильник.

– Который?

– В коричневом чехле из крокодиловой кожи.

– Сию секунду…

– Значит, так, – папа, непримиримо выровняв спину (это, вообще, его манера – а дочка просто невольно подражает) и скрестив руки на груди, глянул исподлобья. – Идти тебе некуда. Все, с кем ты общаешься, в курсе, что почем и каким концом потом им достанется. Остается один вариант: вот это идиотское «Народное ополчение».

– Оно не идиотское…

– А я сказал – идиотское! Дебильное – тупоголовое – дегенеративное!! Пока ты с ними общалась по сети и телефону, я терпел. Можешь продолжать и далее в таком же духе, это не возбраняется.

– Вот спасибо!

– Пожалуйста. Но я не допущу, чтобы ты общалась с ними непосредственно, «вживую».

– Да ну! И что ты сделаешь?

– Я их уничтожу…

Тут как раз явилась горничная и притащила телефон.

– Погоди… Что ты имеешь в виду? В смысле – морально?

– А вот это понимай как хочешь, – папа дважды пикнул кнопками и задержал палец на «вводе». – Сейчас ты дашь мне слово, что никогда не будешь с ними встречаться. Ты ведь мой ребенок и слово держать умеешь.

– А если не дам?

– Тогда я дам.

– Что ты дашь?

– Команду. Прямо сейчас, при тебе. И до исхода сегодняшнего дня от этих ублюдков останутся одни воспоминания.

– Погоди-погоди… Ты чего так сразу – с места в карьер? – не на шутку разволновалась Оксана. – Давай поговорим об этом, обсудим…

– Не собираюсь я это обсуждать! У тебя есть двадцать секунд, чтобы принять решение.

– Нет, ты мне скажи: что значит – «уничтожу»? В каком плане – «уничтожу»?!

– Я сказал – понимай как хочешь. Все, засекаю время…

Так… Ну и что теперь делать? С ходу, не задумываясь, дать слово – потом ведь держать придется. Это значит, все грандиозные замыслы и прекрасные идеи отодвигаются на неопределенный срок. По телефону и сети – это, конечно, здорово… Но главное ведь – это личное общение! Чтобы понять, что стоит за безликими никами и стандартными телефонными голосами, надо смотреть людям в глаза, видеть их рефлексии, дать своей интуиции поработать на живом материале: правильные ли это люди, стоят ли они того или ну их к черту…

– Десять секунд…

А если дать и не держать? Нет, понятно, что всю жизнь держала, чего бы это ни стоило – воспитывали так, с самого детства, всегда ставили личную надежность и внутриклановую честь во главу угла… Но ситуация-то какова?! Ведь это из ряда вон, никогда ранее ничего подобного не было!

Не держать – опасно. Во всех отношениях. Оступишься, словчишь раз, другой – все равно рано или поздно отследят и доложат. Вот ведь позор будет!

Но позор – это всего лишь ее личное дело, траченое реноме, моральные минусы…

А реальная опасность в том, что ее папа, без всяких скидок и условностей, может ВСЁ. Думаете, от нечего делать прицепилась: «…что значит – „уничтожу“? В каком плане – „уничтожу“? Да как бы не так! Если в двух словах, то речь в данном случае идет не о том, чтобы „разогнать и осложнить жизнь“ (папа на такие мелочи просто не будет размениваться), а устроить неприятности в диапазоне от „состряпать уголовное дело и надолго усадить в тюрьму“ до убийственно простого „устранить физически“. Все понятно, нет?