Лев Пучков - Спецы: лучшая проза о борьбе с наркомафией

В общем-то, встречать водкой рассвет – это не наш стиль, но уж коль скоро жизнь дала трещину и пошла вразнос по всем позициям, некоторыми принципами можно пренебречь. Глебыч бы нас категорически одобрил.

Поначалу Разуваев с недоверием косился на Лизу, но Петрушин тихонько отрекомендовал:

– Из «винта» с сотни сигарету гасит. И это так – хобби. Еще хобби: мужикам гульфики отстреливает. На досуге, по настроению. Ну а профиль: шпионская техника – и там она шарит в пять раз лучше, чем стреляет.

– Ух ты! – бесхитростно восхитился Разуваев. – Наш человек…

Рассказ оставшихся в живых «управленцев» произвел на нас неизгладимое впечатление. То, что они нам поведали, было больше похоже на какую-то кошмарную сказку, нежели на суровую реальность – сказку, невероятную даже для нашей многострадальной страны, вволю насмотревшейся на самые разные злодеяния.

Нет, понятно, что с этим пресловутым «Сантьяго» Зубов переборщил. Но чтобы разом уложить пятерых представителей высшего эшелона власти, да не по одному и в ходе каких-то тайных следственных процедур, а оптом, при штурме усадьбы такого человека, как Зубов…

Такого себе даже товарищ Сталин не позволял. А уж насколько этот товарищ был крут по отношению к своим врагам, думаю, известно каждому.

Послушал я «управленцев», поковырялся между делом в своих сложных чувствах и еще раз убедился, что человек – животина крайне субъективная, себялюбивая и эгоистичная.

Знаете, как хорошо и покойно на душе, когда против тебя ополчилась совокупно вся наркомафия огромной страны? Да это просто прелесть! Нет-нет, я не оговорился: именно хорошо и покойно. И на меня отнюдь не снизошла вызванная колоссальными переживаниями, внезапная и острая переоценка ценностей.

Просто человек так устроен: если моему соседу во много раз хуже, чем мне самому, на душе от этого становится спокойнее и радостнее. То есть, если не желаете ощущать себя конченой сволочью, можете мыслить от обратного: мне сейчас во много раз лучше, чем соседу.

Да, Гафаров и иже с ним имеют к нам большие претензии, при первом же удобном случае убьют и на радостях спляшут гопака на наших могилах.

А вот товарищи «управленцы» – Горбенко и Разуваев – они оба в федеральном розыске, и на них охотится вся страна, как на особо опасных преступников. И плюс к тому, Гафаров и иже с ним имеют к этим людям те же претензии, что и к нам.

Вот и делайте выводы. Наше положение, если сравнивать его с положением этих парней, – просто комфортный круиз с эпизодическим щекотанием нервов для поддержания общего тонуса…

Вторым номером программы слушали Леху и «рахитов».

Уж не знаю, за что Леха с Васей их так обозвали: нормальные ребята, интеллектуалы, ну разве что неспортивные, слегка ожиревшие и обзаведшиеся солидными животиками от малоподвижного образа жизни.

Не буду приводить диалог целиком и эмоции во всей полноте цветопередачи: сказано было так много и ярко, что в случае детального изложения это займет немало времени. Так что доведу только суть и отдельные ключевые реплики.

Дело было так. Леха Сидоров в процессе нашего ночного посещения базы «отдела обеспечения» опознал Васю… и Петрушина. Когда они виделись в последний раз, Вася уже был в команде: мы тогда, помнится, работали в Сарпинском ущелье, совместно с подразделением ОМОНа, в состав которого входил Леха. Ну вот Леха и сопоставил, не мудрствуя лукаво: маленький Вася – большой Петрушин. Фамилию, его, впрочем, он не помнил, и понятно, что без Васи бы не опознал. Мало ли больших мужиков ночером по делам приходят? Или все же мало?

– Да вот вы одни только и приходили – больше за все время никого не было…

Буквально на следующий день, после смены, Леха сообщил об этом Роме (это один из «рахитов», оператор, что давал нам диск, – второго зовут Геной, но к тому Гене, что хрестоматийно описывает палатки, он не имеет никакого отношения). Сказано это было не в качестве пустого трепа, или, упаси боже, тривиального бахвальства, а в сугубо воспитательных целях и для поднятия боевого духа. К вечеру того же дня Рома по непонятным причинам (а может, как раз таки по понятным, но не для всех) раскис, упал духом и начал мрачно предрекать скорый конец управления в частности и всего проекта в целом. Типа того, уже столько набрали «компры» на сильных мира сего, что за это можно все управление в расход пустить. И уж коль скоро начали диски с такой информацией давать на вынос каким-то «левым» проходимцам – все, пиши пропало…

Леха, желая приободрить поднадзорного, тотчас же и заявил: типы эти вовсе не «левые» и не проходимцы, а самые что ни на есть геройские ребята. Один – мой бывший командир, служил с ним год, второй – терминатор всея объединенной группировки, и оба они до недавнего времени трудились в какой-то крутой команде. А сейчас, стало быть, работают на нас! Иначе бы, сам понимаешь, не видать им такой информации – не стал бы Азаров кого ни попадя таскать в святая святых проекта. То есть радоваться надо: к нам идут лучшие люди страны, значит, наше дело правое и победа близка.

Все. Вот так и было раскрыто наше инкогнито. Просто и незамысловато…

Операцию по захвату базы отдела обеспечения возглавлял лично товарищ Иосиф.

– А вы что, с ним знакомы?

– Да уж куда нам, – Гена усмехнулся. – Но у нас на него столько всякой дряни было – как родного знали. Изучили каждое движение, каждую волосинку в усах и все изгибы любимой трубки…

Интересно… Получается, что захват базы был важнее, чем даже ликвидация вождей? Если сопоставить показания «управленцев» и «операторов», нетрудно заметить, что штурм усадьбы Зубова и захват базы происходили примерно в одно время. Или, может быть, ликвидацией руководил кто-то еще более крутой, чем Гафаров? Интересно…

Собственно, захвата как такового и не было. Подъехал Гафаров с бойцами, вытребовал оперативного на катере, предъявил ультиматум. Что там был за ультиматум и связывались ли по этому поводу со штабом (потом стало известно, что к тому моменту штаб уже был захвачен), Леха и операторы не знают – они в ту ночь отдыхали. Но это не столь важно: главное, что дежурная смена во главе с оперативным добровольно сложила оружие, и вторжение на объект прошло без единого выстрела. А все, кто не дежурил, были без оружия: их просто пересчитали по списку, локализовали в одном из блоков жилого сектора и приставили охрану. Операторов – Рому и Гену, сразу же, при первой проверке, отсортировали, посадили отдельно от всех, в соседнем корпусе и приставили к ним аж четверых охранников.

По прошествии примерно полутора часов – около двух ночи – Рому с Геной отконвоировали в служебный сектор и провели в родную «секретку». Там сидел Гафаров и о чем-то задушевно беседовал с Сашей Панкратовым, который в ту ночь дежурил. Саша сидел на полу (там одно кресло), Гафаров – за столом, курил трубку и пил коньяк. Вид у него был такой, словно он полдня копал яму, а когда закончил работать, оказалось, что копать следовало совсем в другом месте – скажем, километрах в пятнадцати отсюда.