Лев Пучков - Спецы: лучшая проза о борьбе с наркомафией

А тут получилось одно к одному: сначала случайно умер Андижо, потом, с интервалом всего в сутки, – Анвар. Теперь надо крепко подумать, как работать в этой непростой ситуации. Надо ведь не просто выйти из нее с наименьшими потерями (таджики еще долго будут искать виновных в смерти Андижо), но и попробовать извлечь из этого всю доступную пользу. Проще говоря, одним движением отодвинуть в сторону обломки рухнувшей системы, которую строили целый квартал, и на новом месте быстренько родить новую, ни в чем не уступающую той, что мы потеряли.

А это непросто. Я вот, например, умница, хороший аналитик, полиглот, схватываю все на лету… Но абсолютно без понятия, что мы будем делать в ближайшие сутки. Кроме как съездить в Черный Яр да заочно познакомиться поближе с этим загадочным «начальником», устроившим сегодня утром сафари на аллее у рынка, – ничего продуктивного в голову не лезет…

– Хороший повод для развязывания войны, – полковник наконец выпал из ступора и принялся размышлять вслух. – Позавчера – Андижо, сегодня – Анвар… Эгхм-кхм… Если отыскать факты, красноречиво свидетельствующие о взаимосвязи этих двух событий, да правильно подать… Ннн-да… Знать бы, где начинать…

– «Начальник» из Черного Яра, – скромно напомнил я.

– Нет, это вряд ли относится к теме, – отмахнулся полковник. – Это совсем другая линия. Но линия еще та… Надо же – попросил дилера познакомить… Хм… И на первой же встрече – получи, фашист, гранату… Хе-хе… Ладно бы, долго работали вместе, чего-то там не поделили… Короче, линия до того загадочная и непонятная, что хочется все бросить и заниматься только ей. Уж больно интересно, что за всем этим кроется.

Согласен. Это что-то принципиально новое в нашей практике. При всем моем богатом воображении, верх экстрима, который можно было ожидать со стороны сотрудника правоохранительных органов по отношению к Анвару – это грубое задержание с «товаром» на руках. Так что хотелось бы разобраться в этом вопросе просто уже для того, чтобы удовлетворить свой сугубо познавательный интерес. Это что там за звери такие завелись, в провинции? А может, это система, а мы даже и не в курсе?!

– Так… Черный Яр – наукоград мирового значения. Хотя статус «закрытого города» с него и сняли, но особисты там должны работать в прежнем режиме. То есть легендироваться будет весьма сложно…

– У меня есть знакомые, которые там регулярно отдыхают, – сообщил я. – Могу навести справки.

– Отдыхают? У них там что – родственники?

– Насколько мне известно – нет. Просто ездят развеяться, на катере погонять по Волге, с удочкой посидеть и все такое прочее.

– С удочкой посидеть – у реактора?! Однако… – удивился Иванов. – Туда что, пускают всех подряд без разбора?

– Я могу поинтересоваться.

– Давай, интересуйся…

Я позвонил знакомым и за пять минут добыл всю нужную нам информацию. Оказывается, ничего сложного там нет и можно обойтись совсем без «легенды». Нужны только деньги и двадцать минут, чтобы добраться до турфирмы, которая в числе прочего продает путевки в пансионаты, располагающиеся на берегу Волги в районе Черного Яра.

Вечером того же дня авангард Бюро, состоявший из Ростовского, Васи Крюкова и вашего покорного слуги, убыл на двух служебных «девятках» в Черный Яр, имея на руках недельные путевки в пансионат с буйным названием «Торнадо».

– Осмотритесь, прощупайте обстановку, – напутствовал нас Иванов. – Задача одна: познакомиться с загадочным «начальником» и досконально выяснить, какую роль он играет в этой темной истории. А мы тут тем временем попробуем все-таки увязать «таджико-азербайджанский вопрос». Если что – не стесняйтесь, я с удовольствием подъеду проинспектировать вашу работу. Удачи…

– Двадцать третий – Зениту. Ты что, уснул там?!

– Слушаю вас, слушаю!

– Ну, ты разобрался?

– Нет, пока нет.

– Что значит – «пока нет»? Стреляли, нет?

– Да вроде бы стреляли.

– Ну, а труп?

– Нету трупа. Кровь есть – трупа нет.

– Так отправлять группу, нет?

– Да не знаю я! Пока не понял.

– Ну давай, разбирайся. Там еще есть кто?

– Патруль с рынка. Сказали, сейчас участковый подъедет с местным опером.

– Ну, пусть опрашивают. Там полно народу, кто-нибудь наверняка что-то видел.

– Да, они уже опрашивают. Пока – ничего…

Вот такие дела. Мы едем домой. То есть по Дмитровке на север. Собакин слушает рацию, настроенную на милицейскую волну. Никаких тебе «перехватов», «колец» и прочих мероприятий заградительного характера. Как-то у них все вяло и неторопливо. Зато соплеменники Анвара шустрые – дальше некуда. Пока мы добрались до Тимирязевской, кто-то забрал труп. Нормально!

– «Таких не берут в космонавты»…

Собакин в приподнятом настроении. Послушал рацию, прибавил звук автомагнитолы, фальшиво подвывает:

– Таких не берут в космонавты…

Тупая песня. Если бы в прямом эфире расстреляли тех, кто ее поет, я бы, наверное, порадовался…

Я в трансе. Мне кажется, что это дурной сон: то, что сейчас происходит, мне видится как бы несколько со стороны, словно все это не со мной… Кровь прилила к голове, в ушах щелкает, как при перепадах давления, в горле комок, трудно дышать. В таком состоянии ясно и трезво размышлять непросто. А надо…

На моих глазах только что убили человека. Я, конечно, врач, видел немало травм, оказывал первую помощь в «полевых условиях» – на обочине, в машине, в канаве… Но такого – чтобы на моих глазах, с моей же подачи…

Нет, давайте сначала. Сначала они убили Исаева. Убили, убили, не сам он спрыгнул с крыши – теперь-то понятно… Потом меня попросили показать Анвара: «Встретиться надо». Показал. «Бах» – и нет человека. И спокойно уехали.

Да, он гад – героином торговал. Я знал его целый год, привык, приспособился и даже перестал считать гадом, хотя, естественно, лучше он от этого не стал.

Я тоже торговал героином. Значит, тоже гад. Вывод? Нет, может, я сейчас плохо соображаю, чтобы отчетливо представить себе всю мотивационную подоплеку, разобраться в намерениях, которые движут этими людьми… Но я почему-то сейчас уверен, что…

– Гляди бодрей, все нормально! – Собакин дружески хлопнул меня по плечу и весело подмигнул.

Хлопнул от души – ручища у него увесистая, и этим хлопком как будто выдрал меня из прострации.

Я – следующий. Это даже к гадалке не ходи.

Не умею прятать эмоции. Раньше никогда не надо было, практика отсутствует. Собакин, только глянув мне в глаза, мгновенно все «расшифровал»:

– Гхм-кхм… Слушай, ну ты успокойся… В самом деле – все нормально. За город выедем, я тебе все объясню…