Михаил Нестеров - Выстрел из прошлого

Инсаров больше года вел наблюдение за этим зданием, однако его наблюдения не были систематическими, и только сейчас ему представился случай навести порядок в этом плане. Он не торопил события, зная, что всему свое время.

– Иди вперед, я за тобой.

Инсаров выдержал дистанцию в двадцать метров. Он надвинул бейсболку на глаза, и видеокамера запечатлела лишь нижнюю часть лица.

Они перешли на другую сторону улицы.

– Три месяца назад «Трейлер» поменял видеокамеру над входом. Заметил марку?

Андрей покачал головой:

– Нет.

– Черно-белый «Панасоник-BP140» с высокой чувствительностью. – Он говорил о видеокамере с электронной регулировкой освещенности, которая позволяла использовать недорогие стационарные объективы с ирисовой диафрагмой, плюс усовершенствованная интеллектуальная функция компенсации фонового освещения.

– Камера на поворотном станке? – уточнил Андрей.

– Нет, крепление неподвижное, – ответил Инсаров. – Здесь столько народу ходит, что никакой поворотный механизм не выдержит. Охране достаточно получать с улицы статичную картинку. А ты приучайся замечать мелочи. Двери в здание сильно тонированные, но за ними можно разглядеть двух охранников. Видел их?

– Да. Они сидят за овальной конторкой.

– Отлично. Охранники или сосредоточены на центральном пульте, или делают вид. Отсюда нельзя разглядеть гарнитуры скрытого ношения, равно как и тревожные кнопки.

– Но они есть?

– Они есть.

Инсаров остановился напротив подъезда жилого дома. Прикуривая, тихо сказал Андрею:

– Заходи в подъезд.

И последовал за ним.

– Я был здесь несколько раз. В последний свой визит освободил от креплений рамы на втором этаже. Чердачная дверь по-прежнему заперта на висячий замок.

Они поднялись на пятый этаж. На чердак вела крашеная металлическая лестница. Инсаров вынул из кармана универсальную отмычку, открыл замок, толкнул тяжелую дверь-люк и влез в чердачное помещение. Андрей последовал за ним.

– Жильцы ничего не заподозрят? – спросил он.

– Я навел о них справки. В трехкомнатной живет тезка моего напарника и твой ровесник Вадим Коровин. У него свой бизнес. На работу уходит рано, с работы приходит, в общем-то, вовремя. Но у него есть серьезное увлечение – боулинг. Он гоняет в клубе шары до позднего вечера. В двухкомнатной проживают бортпроводница и пилот. Всегда вместе. Я в любую минуту могу уточнить расписание полетов. На этом этаже нет пенсионеров, и это наш плюс. Есть и минус.

Инсаров провел Андрея к слуховому окну. Оно открывалось вверх, было расположено низко и годилось для стрельбы из положения с колена. Упором могла послужить нижняя часть рамы.

– Какой же это минус? – спросил Андрей, оценив позицию и не скрывая заинтересованности. Он не втягивался в игру, он возвращался. Вчерашнюю слабость можно было посчитать переутомлением.

– Минус – это расположение подъездов: этого дома и офиса. Отход с огневой точки по времени совпадает с активизацией охраны. Не двух человек на пульте, – уточнил Инсаров, – а всех, кто находится в офисе. Не стоит забывать о том, что во главе фирмы стоит профессиональный военный, спецназовец. У него уже не та форма, что раньше, но он по-прежнему является серьезным противником. Он натаскан на убийства, как ягнятник на ягненка. Его позывным был Еретик...

– Почему его так прозвали?

– Басурман потому что. Единственный мусульманин в одной команде спецназа. Работал на человека, который три года руководил тайными операциями в Афганистане, прирабатывал торговлей оружием и наркотиками. Что интересно, сам он в Афганистане не был. Афганцы – я имею в виду наших – никогда не начинали боевых действий, пока не получат достоверных данных о противнике, пока не выставят блокпосты на маршрутах. А спецгруппа, членом которой был Еретик, сама для себя собирала информацию, совершала длинные рейды, не имея прикрытия.

– Сильная была спецгруппа?

– Не то слово. Диверсанты, о чем еще говорить? – Инсаров помолчал. – Я слышал, Еретик женат, имеет ребенка. Но так даже лучше.

Он, находясь в глубине душного и пыльного помещения, всмотрелся в каждое окно на третьем этаже, надолго задержал взгляд на окне в кабинете начальника фирмы «Трейлер». Приемная находилась в глубине этажа и окон не имела.

Он несколько раз видел Руслана Хакимова, в том числе из этого окна, которое выбрал в качестве огневой позиции снайпера. У него дома хранились снимки, на которых были изображены порядком постаревшие бойцы из его подразделения.

Вернувшись домой, он достал из шкафа пакет из-под фотобумаги, подписанный как «Еретик. Номер один». Снимки разложил на столе. На них был изображен один и тот же человек. Лет пятидесяти, с довольно длинными волосами, закрывающими уши. Он здорово напоминал певца и министра культуры Азербайджана Палада Бюль-Бюль-оглы: черные усы, черные брови, благородная седина, острые черты. Небольшого роста. Об этом свидетельствовали, по крайней мере, два снимка, где рядом с Хакимовым была изображена женщина одного с ним роста – это в одном случае, и мужчина, который на голову возвышался над ним.

– Твоя цель, – сказал Инсаров. – Чтобы узнать о нем, мне пришлось прибегнуть к классике и стать мухой на карнизе.

– Твоя цель, – не согласился Чирков.

– Но убьешь его ты. Запомни его хорошенько.

В молчании прошла минута. Парень спросил:

– Когда?

– Завтра, – ответил Инсаров.

Андрей опустил руки. Для него «завтра» означало «через минуту».

Виктор похлопал его по плечу:

– Настраивайся, настраивайся. Мысленно занимай место на огневой позиции. Для тебя открыт зеленый свет – открываешь огонь, как только увидишь цель. Забудь о желтом свете, который означает сохранение чьей-то жизни. Речь не идет о заложниках, но рядом с целью может оказаться посторонний – секретарша например.

Он вынул из кладовки рулон ковровой дорожки шириной полтора метра и раскатал ее посреди гостиной. Отмерив по краям по пятнадцать сантиметров, Инсаров острым ножом вырезал двухметровый кусок и отложил его в сторону. Когда он снова скатал дорожку в рулон, то в середине образовалась пустота, отсек, и в него как раз уместилась винтовка, длина которой составляла один метр тринадцать сантиметров. Перевязав рулон шпагатом, он поставил его в прихожей.

Андрей занял позицию и ощутил в груди холодок. У него изменился ритм дыхания, обострился слух, появилось волнение. Волнение-то и усилило концентрацию, вернуло спокойствие. И когда в оптическом прицеле он увидел Руслана Хакимова, то уже не испытывал никаких эмоций.

Он не стал стрелять в него «как угорелый», тем более что для точного выстрела времени оказалось недостаточно: Еретик сел за рабочий стол, выдвинул ящик, склонился над ним, вынул бумажный сверток и, закрыв ящик на ключ, вышел из-за стола. И пропал из поля зрения снайпера.