Сергей Кулаков - Афганский полигон

Хук послушно кивнул и закрыл глаза, как бы пытаясь и в самом деле подремать. Но Роман видел, как бьется жилка на его шее, и понимал, что ему сейчас совсем не до сна.

Впрочем, Эдвардс выглядела очень довольной, а стало быть, хоть кому-то ее речь принесла видимую пользу.

Вдруг послышались громкие голоса. Дверь сарая распахнулись, в нее вошли несколько человек.

Роман узнал в одном из впереди стоящих своего спасителя, который своевременным вмешательством не дал перерезать ему горло.

Но первым выступал рослый пожилой мужчина, носивший отпечаток начальственности. Одет он был в богатый национальный костюм, в руке держал четки из лазурита, которые неспешно перебирал указательным и большим пальцами. Его черные, как смоль, глаза под надвинутой на лоб нуристанкой оглядывали пленников с презрительным вниманием.

С обеих сторон теснились боевики разного возраста, все без исключения вооруженные до зубов.

Только лишь свет из двери пал на лица пленников, как один из боевиков, молодой парнишка, почти мальчик, вдруг шагнул вперед и отчаянно закричал, указывая пальцем на Хука.

«Он был там! – перевел про себя его вопль Роман. – Он был там!»

Тяжелое, обрюзгшее от переживаний лицо Хука залила синюшная бледность. Он не понимал, о чем идет речь, но взволнованный тон паренька и направленный на него палец ясно говорили о том, что его в чем-то обвиняют.

– Ты точно помнишь этого человека? – строго спросил парнишку начальственный человек.

– Я очень хорошо его помню, Али-хан, – закивал тот. – Это он и его люди расстреливали наш кишлак. А этот – он убил дядю Саида и его сына. Я сидел под амбаром и видел все. Это он, он!

Хук затрясся всем телом.

– Что он говорит? Что он говорит? Русский, – дико зыркнул он на Романа, – почему этот мальчик тычет в меня пальцем?!

Роман отвел глаза, боясь, что Хук прочитает в них свой приговор.

– А эти?

Али-хан, не обращая внимания на бьющегося в истерике Хука, кивнул на Эдвардс и Романа. Обвинитель начал пристально вглядываться в их лица, и Роман испытал не самые лучшие мгновения в своей жизни.

– Нет, – покачал головой честный подросток. – Этих там не было.

Даже Эдвардс поняла, что только что решалась ее судьба. Что же касалось Романа, то он второй раз за сегодняшний день успел попрощаться с жизнью.

– Спроси эту собаку, – важно сказал Али-хан, ни к кому персонально не обращаясь. – Он был в кишлаке Кара-Гуль?

Тотчас из-за его плеча выступил молодой красавец – обидчик Эдвардс и не менее важно обратился на английском языке к Хуку.

– Говори, ты был в кишлаке Кара-Гуль?

– Нет, – отчаянно замотал головой Хук, уже обо всем догадавшийся. – Не был, клянусь богом, я там не был! Не убивайте меня, я прошу, не убивайте…

Молодой переводчик, кривя рот, быстро перевел его слова на ухо Али-хану.

– Ты лжешь, пес! – крикнул, гневно нахмурясь, Али-хан. – Твои глаза лживы, и ты сам весь мокрый от страха. Вонючая свинья!

Переводчик даже не счел нужным переводить его слова, настолько понятны были интонации.

– Скажите ему, – лепетал Хук, бегая глазами по лицам обступивших его людей, – мое правительство даст за меня большой выкуп. Я не простой солдат, я офицер, у меня боевые награды…

Он встал на колени, сделал пару торопливых шагов в направлении Али-хана. Переводчик ощерился и ударил его ногой в грудь. Хук грузно завалился на бок.

– Мэм, – завопил он, – что же вы молчите? Капитан! Скажите им, что за меня дадут большой выкуп. Я простой исполнитель, я выполнял приказ!

Эдвардс, с ужасом наблюдавшая за происходящим, попыталась сказать какие-то слова в оправдание бедного сержанта, но на нее так грозно прикрикнули, что она сочла за лучшее прикусить язык.

Роман и не пытался вмешиваться, по опыту зная, что это, во-первых, бесполезно, во-вторых, обойдется себе дороже. Он тихо сидел у стены и ждал окончания первого отделения. Что будет второе, а возможно, и третье с четвертым, он не сомневался.

– Увести, – приказал Али-хан.

Хука подхватили под руки, поставили на ноги и выволокли из сарая. Сержант пытался протестовать, выворачиваясь и выкрикивая слова оправдания в сторону Али-хана, но его несколько раз ударили по лицу кулаком, и он замолчал, безвольно волочась за своими конвоирами.

Роман переглянулся с Эдвардс. Она была бледна, прежнее спокойствие исчезло, разыгранная на ее глазах сцена показала ей, как непрочно было их положение. Невозможно было предугадать, каким будет следующий приказ всесильного Али-хана, и это внушало гораздо больший страх, нежели внезапное нападение боевиков в пещере.

Теперь Али-хан остановился напротив Романа. Некоторое время изучающе смотрел на него, медленно перебирая четки.

Так же изучающе смотрел на него и Роман, что, видимо, сильно не нравилось переводчику. Он помнил оскорбление, нанесенное ему в пещере, и, судя по выражению лица, с удовольствием наказал бы наглого гяура за дерзость.

Но, слава Аллаху, его полномочия были ограниченны, и Роман мог не обращать внимания на суженные глаза и негодующее – впрочем, едва слышное – шипение своего новоиспеченного недруга.

Али-хан сделал знак, ему подали стул. Али-хан неторопливо сел (он все делал неторопливо), одна рука привычно уперлась в бедро, вторая, с четками, легла на колено выставленной ноги. Его глаза оказались почти на уровне глаз Романа. Чтобы не искушать судьбу, Роман умерил пристальность взгляда.

– Мне сказали, ты русский? – спросил Али-хан на своем языке.

– Да, Али-хан, я русский, – подтвердил Роман.

– Как тебя зовут?

– Роман Морозов.

– Ты из тех русских, Роман Морозов, которые воевали когда-то с моим народом?

– Я не воевал с твоим народом. Я помогал твоему народу. По крайней мере, тогда я так думал.

Али-хан усмехнулся, неторопливо перебрал несколько голубых бусинок.

– А сейчас как ты думаешь?

– Не знаю, – пожал плечами Роман. – Было пролито много крови, но была и дружба между нашими странами. А дружба – это всегда хорошо.

– Но ты вернулся сюда не как наш друг.

– Если бы я не был вашим другом, я не искал бы встречи с вами. К тому же я был без оружия.

Спаситель Романа подтвердил верность последней фразы. Али-хан снова занялся четками, пройдя на этот раз полный круг.

– Зачем ты искал нас?

– У меня задание. Я должен встретиться с генералом Фахимом.

При этом имени боевики за спиной Али-хана шевельнулись.

Роман почувствовал мгновенную тревогу. Как бы не оказалось, что Али-хан враждует с Фахимом. Тогда проблем не оберешься.

Впрочем, их и так хватало.

– Что ты хочешь передать генералу Фахиму? – спокойно поинтересовался Али-хан.

– Это я могу сказать только ему.

– Почему ты думаешь, что он захочет с тобой разговаривать?