Сергей Кулаков - Афганский полигон

Дубинин достал из папки фотографию, положил на край стола. Слепцов пару секунд помедлил, как бы раздумывая, брать или не брать снимок. Затем подтянул его к себе, склонился, засопел.

– Но это… Однозначно сказать трудно, но на Крохина этот человек мало похож.

Слепцов откинулся на спинку кресла, поднял снимок, заговорил увереннее.

– Конечно, сходство есть, но совсем небольшое. К тому же он в очках и парике. Почему Морозов решил, что это именно Крохин? Или он, как всегда, опять пустился в свои фантазии?

Голос Слепцова налился металлом. Он отшвырнул снимок, уставился со злостью на Дубинина.

– Вы тоже полагаете, что это человек – Крохин?

– Нет, товарищ генерал, не полагаю…

– Если он хочет меня одурачить, – взорвался Слепцов, не дослушав, – то пусть знает: эти штучки со мной не пройдут. Я достаточно долго терпел его выходки, но всему есть предел!

– Я отдавал фотографию на экспертизу, товарищ генерал, – вставил Дубинин.

– Ну и? – с надеждой уставился на него Слепцов.

– Эксперты сделали заключение: этот человек почти наверняка – Крохин.

Слепцов помолчал, отведя глаза в окно.

– Почти – это сколько процентов?

– Восемьдесят, товарищ генерал. Немного изменена форма носа, но в целом лицо не претерпело изменений. Если бы были видны глаза, уверенность была бы стопроцентной. А так – только восемьдесят.

Слепцов взял фотографию, долго на нее смотрел.

– Восемьдесят – это много, – наконец сказал он. – Теперь и я вижу, что сходство есть… Найдите-ка мне, подполковник, старую фотографию Крохина.

– Вот, товарищ генерал.

Дубинин положил на стол вторую фотографию, взятую им из архива. Слепцов сравнил снимки, не поленился даже слазить в стол за лупой.

– Да, это он. Все-таки выжил… Что из этого следует?

– Что, товарищ генерал?

– Что Морозов – очень плохой работник. Вот что из этого следует. Надеюсь, теперь вы со мной согласны?

– В нашей работе всякое бывает, товарищ генерал. Хотя, конечно, здесь имеется недоработка.

– Недоработка, – проворчал Слепцов. – Это вопиющая небрежность. Выдать чей-то труп за труп Крохина! За такую недоработку следует отдать вашего любимца под трибунал. Пусть там решают, недоработка это или преступная халатность!

Дубинин невозмутимо ждал, когда шеф накричится и замолчит. Тема эта воспринималась Слепцовым очень болезненно. Виктор Крохин был сыном его друга и сослуживца, погибшего в перестрелке с цэрэушниками еще в брежневские времена. Слепцов помог Виктору выдвинуться в лучшие агенты Управления. Он возлагал на него большие надежды. И потому был просто убит, когда узнал, что Виктор, посланный в Ирак в качестве резидента, двурушничает и тайно поставляет оружие боевикам. Его предательство и последующую гибель от руки капитана Морозова он переживал очень тяжело. Виктор был ему как сын… И вот теперь снова всплывала старая история.

– Что передать Морозову? – спросил Дубинин, когда Слепцов замолчал, невидяще глядя в окно.

– Что? – вздрогнул генерал.

– Он ждет. Англичане отказались от его дальнейших услуг. Его вылет через двадцать минут. Морозов ждет ваших указаний.

Слепцов помолчал, барабаня пальцами по столу. По лицу его пробежала судорога, но быстро справился с собой.

– Мне надо подумать. Дайте мне пять минут.

– Понял, товарищ генерал.

Дубинин вышел из кабинета, бесшумно закрыл за собой дверь. И только после этого посмотрел на часы.

Зазвонил телефон. Роман глянул на дисплей, болтая задранными на спинку кровати ногами.

– Слушаю, товарищ подполковник.

– Это он, – сказал Дубинин.

Роман сел, облизнул пересохшие губы.

– Это точно?

– Абсолютно, – сказал Дубинин.

– Что сказал шеф?

– Тебе лучше не слышать.

– Ясно.

Роман почувствовал, что рот его искривился жалкой улыбочкой. Как бы он ни хорохорился, а Слепцов в праведном гневе способен был устрашить кого угодно. В данном же случае его гнев был праведен, как никогда.

– Значит, так, – сказал Дубинин. – Что касается твоих дальнейших действий. Ты должен, первое: продолжить с англичанами поиск ракет; второе – найти и уничтожить Крохина. Поскольку ракеты и Крохин взаимосвязаны, второе сделать будет нетрудно.

– Вы находите, товарищ подполковник? – съехидничал Роман.

– Так точно, товарищ капитан, нахожу, – отчеканил Дубинин.

– Но ведь англичане отказались от моих услуг, – напомнил Роман. – Как их убедить в том, чтобы они допустили меня к дальнейшим поискам?

– Как хочешь. Но ты должен вернуться.

– Да это посложнее сделать, чем украсть Биг– Бен!

– Понадобится, и Биг-Бен украдешь. А пока иди и выполняй приказ.

– И это твое последнее слово?

– Именно.

– Но…

Протестующий вопль Романа повис в воздухе. Дубинин связь прервал и, судя по всему, больше ее возобновлять не собирался. Начальство свое слово сказало, а с начальством, как известно, спорить бесполезно. Значит, надо снова подыматься, расправлять плечи и лезть на баррикады.

Баррикады баррикадами, но как убедить англичан взять его в группу? Задача. Сопротивление капитана Эдвардс Роман ломал без труда. Она хоть и шипит от ненависти (с чего, спрашивается?), но в очном поединке слабовата. Капитана Гарди можно смело занести в союзники, в таких вещах Роман не ошибался. Полковник Дэвис – тоже свой человек. Он с самого начала симпатизировал Роману. Но Дэвис мало что решает. Главными в группе были те двое. Их голыми руками не возьмешь. Хлопцы бывалые. И решения свои менять не любят, Роман хорошо знал эту породу. Поди, уже и думать забыли про русского капитана. По их понятиям, он хоть и торчит еще на базе, но практически уже сидит в вертолете и летит к себе на родину.

Значит, надо воздействовать в первую очередь на этих двоих, решил Роман. Как? Была у него в заначке одна мыслишка. Простенькая такая, но надежная. Если этой мыслишкой правильно распорядиться, то на хвост группе можно сесть. А большего пока Роману и не требовалось.

Он поднялся, чувствуя в теле знакомую легкость, предшествующую всякому трудному делу, переоделся в джинсы, майку, ветровку, захватил телефон, кое-что из нужной мелочи и вышел из палатки.

Зной к этому времени начал слабеть. Желтые конусы гор за забором уже не плавились в раскаленном мареве, а четко вырисовывались на фоне ярко-синего неба. Дул легкий ветерок, доносил с гор странные, терпкие запахи, к которым примешивалась вонь солярки и солдатской кухни. Вдали кружились не то орлы, не то самолеты. Выкрикивал из динамиков свои тексты рэпер Эминем. Армейская экзотика, туды ее в качель.

Решительным шагом Роман дошел до модуля полковника Дэвиса и потребовал у дежурившего под дверями капрала доложить о его прибытии.