Сергей Кулаков - Афганский полигон

Делать нечего. Придется выступать в роли переводчика.

Роман шагнул вперед, повторил вопрос на пушту. Пленник торопливо заговорил, глядя то на него, то на Рэйва.

– Его зовут Мустафа Баят, – переводил Роман. – Он говорит, что он уважаемый человек, что он владеет гостиницей и что его с кем-то спутали.

– Раз его зовут Мустафа Баят и он владеет гостиницей, то его ни с кем не спутали, – заметил Рэйв. – А значит, разговор у нас будет долгий. – Лейтенант, – сказал он командиру спецназовцев. – Вы и ваши люди пока можете быть свободны.

– Пока?

– Да, пока. Возможно, этой ночью вы еще понадобитесь. Будьте наготове.

– Есть.

Лейтенант махнул своим людям, и они вышли из модуля.

Рэйв посмотрел на Барроу, топтавшегося в отдалении.

– Полковник, вы тоже можете отдохнуть.

Барроу выпятил грудь.

– Если вам что-нибудь потребуется, дайте знать.

– Непременно.

Барроу кивнул и с чувством исполненного долга – и с большим облегчением – удалился.

Хакли, тихо, как мышка, сидевший до того на стуле в дальнем конце стола, кашлянул.

– Простите…

– Да? – глянул на него Рэйв.

– Разрешите, я тоже уйду.

Рэйв задумался, глядя на толстяка. Тот выглядел неважно. Во время манипуляций с Мустафой он упорно смотрел на стол, зажимая уши кончиками пальцев. Было видно, что приготовления к «долгому разговору» действуют на него столь угнетающе, что он в любую минуту может свалиться без чувств.

– Ладно, – сжалился Рэйв. – Вы нам здесь не нужны. Эдвардс, отведите Хакли туда, где он может лечь. И позаботьтесь, чтобы ему дали успокоительное.

Линда молча взяла Хакли под руку и повела к дверям. Похоже, роль няньки пришлась ей не по вкусу.

– Ну вот, – удовлетворенно сказал Рэйв. – Теперь мы можем поговорить без помех.

Он взял один из стульев, поставил его перед пленником, сел верхом и положил руки на спинку. При этом он сочувственно смотрел на Мустафу, как бы жалея о том, что вынужден доставлять неприятности такому уважаемому человеку.

Под его взглядом Мустафа заерзал, выпучивая свои черные глаза. Линк мягко шагнул ему за спину, и пленник невольно вжал голову в плечи.

– Капитан, – обратился Рэйв к Роману. – Надеюсь, вы ничего не имеете против того, что мы используем вас в качестве переводчика? На базе, конечно, есть переводчики, но зачем нам привлекать посторонних, раз вы уже в группе?

– Нет проблем, – отозвался Роман.

Он понимал, что ему предстоит в некотором смысле экзамен на профпригодность. Вряд ли Мустафа начнет выкладывать все, что знает, по своей воле. Эта порода Роману была хорошо известна. Лицо напуганное, тело хилое, по виду – пухлый увалень, а в складе челюстей затаилось что-то волчье, и в глазах порой мелькают проблески несгибаемого упорства. С таким возни не оберешься. А поскольку на долгую возню времени нет, то дело быстро дойдет до чрезвычайных методов. Методы эти Роман страх как не любил и в своей работе старался обходиться без оных. Крови он не боялся, давно привык, но измывательства над человеческой плотью были… Одно дело, когда вгоняют несколько кубиков «говорящей» химии, другое – когда рвут плоскогубцами ногти и прожигают раскаленным шилом глаза. Или, скажем, мошонку. То, что эти оба – Рэйв и Линк – церемониться не будут, он понимал. Но надеялся, что в саквояже, который привез с собой Линк, найдется пара ампул с нужным препаратом и он не станет свидетелем средневековых пыток.

– Кстати, – добавил Роман, – называйте меня по имени – Роман. К чему эти церемонии?

– Идет, – сказал Рэйв. – В таком случае, я – Рэйв, это Линк.

Линк без улыбки глянул на Романа, слегка кивнул. Голубые глаза его были холодны, как весенние лужицы. Глядя в них, Роман понял, что Мустафу ждут не самые легкие минуты. А значит, и его тоже.

Что ж, экзамен так экзамен.

– Ну, теперь, когда все церемонии действительно закончены, приступим к работе, – сказал Рэйв. – Роман, спросите-ка этого гостиницевладельца, не хочет ли он рассказать нам, кому передал похищенные две недели назад ракеты?

Роман перевел, внимательно глядя на Мустафу. Как-никак, он тоже был заинтересованным участником допроса, и ему не меньше Рэйва хотелось, чтобы пленник поделился кой-какими своими секретами.

Услыхав вопрос, Мустафа вытаращил глаза так, что они едва не выпали из глазниц. Вслед за тем он быстро заговорил, не отводя глаз от лица Рэйва.

– Он говорит, что ничего не знает ни про какие ракеты, – переводил Роман. – Клянется, что его с кем-то спутали, что он мирный житель и никогда не брал в руки оружия.

– Переигрывает, – сказал Рэйв, не слушая Романа. – Видно, плохо учили.

– Скорее вообще не учили, – усмехнулся Линк.

Мустафа задрал голову, стараясь разглядеть стоящего за его спиной Линка. При этом жирное горло его, густо поросшее кудрявой черной шерстью, открылось, и Рэйв вдруг неуловимым движением обхватил его правой рукой за шею, нажав большим пальцем на кадык.

Мустафа дернул закинутой головой, захрипел. Линк тут же зажал ему рот и нос, перекрывая даже малейшую возможность дышать и шевелиться. Пленник забился, тщетно пытаясь вырваться.

Подержав с минуту, Рэйв тем же кошачьим движением отпустил его горло и кивнул Линку, чтобы тот разжал пальцы.

Мустафа с шумом начал дышать, кашляя и давясь слюной. По щекам его вновь обильно потекли слезы. Еще минута – и он был бы задушен, как щенок. Простота и четкость, с которой производилось это действие, впечатлили даже Романа. Эти двое явно имели большой опыт в подобного рода делах.

– Ну-ка, повторите вопрос, – попросил Рэйв, когда Мустафа задышал ровнее.

Роман повторил. Мустафа уже глаза непонимающе не пучил и вообще как-то успокоился. Он долго молчал, морща лоб, несколько раз вздохнул, покашлял.

Рэйв сделал короткое движение кистью по направлению к нему. Мустафа вздрогнул, вдавился спиной в спинку стула, ощерил зубы.

– Говорите, – приказал Рэйв.

Роман не переводил. И так все было понятно.

Тихонько скрипнула дверь. Вошла Линда, бесшумно устроилась за столом.

«Еще один любитель выискался, – отчего-то с острым раздражением на нее подумал Роман. – Пошла бы себе спать, пока есть возможность».

Сам он, несмотря на то что результаты допроса были для него так же важны, как для англичан, с охотой покинул бы модуль, превратившийся с легкой руки Рэйва сначала в столовую, затем в пыточную. Не было никакой охоты смотреть, как пленника поступательно будут душить, резать, рвать на куски и проделывать с ним всякие другие гадости. Но уйти нельзя. Рэйв этого не поймет, а не поняв, из группы вышвырнет, отчего задание будет успешно провалено. Так что Роман был в некотором роде жертвой обстоятельств. А ей-то, даме, что тут надо? Кажется, никто насильно не загонял. Мало насмотрелась? Или это своеобразное проявление мести? Тогда она еще более ненормальная, чем Роман о ней думал вначале.