Сергей Анохин - $амки

– Вот представьте, – начал он. – Едет по дороге заяц, перестраивается из ряда в ряд, вроде при этом никого не подрезает и не задевает. Я кидаю в его тачку картошку. Он, конечно, слышит удар. Рядом – мы, сигналим, типа, тормози. Если сам не останавливается, просто прижимаем, но, скорее всего, остановится. Звук-то непонятный был! А дальше фигня даже для дилетанта, мы сегодня с Коляном все уже проверили… Он вылезает из тачки, бежит к нам, а у нас, сами понимаете, уже все схвачено – бок потерт и все такое… Пока мы с ним мою ласточку осматриваем, Колян бежит к его тачке и вот этой самой наждачкой аккуратненько так трет ее и возвращается обратно. Я вот, говорит, посмотрел, там у тебя, заяц, царапина. Ну идем туда, смотрим. Дальше – все как всегда.

– Да просто повезло тебе несколько раз! Видать, совсем зайцы были, – прикинул Нанаец. – А если б они про ОСАГО вспомнили? Машины-то нынче почти все страхуют – не дураки.

Джон самодовольно ухмыльнулся. Оказывается, он предусмотрел и это.

Да, действительно, многие пытались звонить страховщикам, только смысла в этом не было. Зайцу, обратившемуся в страховую компанию, популярно объясняли, что, поскольку ДТП произошло в другом месте, платить ему никто не будет. Он же виновник, к тому же скрылся с места аварии – он же проехал не меньше ста метров вперед, а это уже не страховой случай.

– В общем, переходим на новые методы работы, – закончил рассказ Беседа. – Очень эффективные, кстати, и, между прочим, – абсолютно безопасные. Столкновения-то вообще никакого не происходит.

В просторном холле было многолюдно, но подозрительно тихо. Перстня дожидаются, решил Ученый. Эдика еще не было.

Михаил устроился в уютном кресле, заказал чай и огляделся. Увидел несколько медийных лиц: «раскрученный» до тошноты юный певун, хорошо узнаваемая актриса, крупный бизнесмен, популярный политик… Солидные, серьезные люди, чинно восседая в креслах и на диванах, вели тихие и с виду очень деловые беседы, то и дело исподтишка кося на входную дверь.

За соседним столиком известный тележурналист, ведущий на центральном канале программу о мировом культурном наследии, заговорщицким шепотом сообщил своему соседу:

– Я тут придумал, как опозорить человека. Берешь красный жгучий перец, засовываешь ему в жопу и выталкиваешь на улицу… Вот представь, как он побежит.

– А зачем побежит? – удивился собеседник.

– Ну как же?! Ты прикинь, там же жжет, а вынуть нельзя! Что люди подумают, если он на улице руку в штаны запустит и в жопе ковырять начнет…

Ученый представил и хмыкнул.

Дверь отворилась, и несколько человек, как по команде, вскочили с мест, вытянувшись в струнку. Певец приподнял задницу со стула и замер. Оставшиеся сидеть начали принимать какие-то неестественные позы, выражающие одновременно благолепие и повышенную деловую активность. Тревога, впрочем, оказалось ложной – прибыл всего лишь начальник охраны Перстня. Следом за ним шел Отвертка. Он приветливо помахал красавице-актрисе и подсел к Ученому.

– Узнаешь картину? – кивнул он на холл. – Или забыл уже, как сам так высиживал?

Ученый усмехнулся. Забудешь такое, как же…

По холлу пронесся шорох. Ученый оглянулся. В дверях наконец появился сам Перстень.

Михаил Николаевич неторопливо прошел к давно облюбованному и никогда – даже в самые жаркие и многолюдные дни – не занятому столу в дальнем углу большого, сияющего начищенной латунью зала. Кто-то вскочил навстречу с протянутой рукой – он пожал ее, кто-то полез обниматься – он обнялся. Взгляд его оставался спокойным и отстраненным, будто был направлен в никому не ведомую даль то ли российского, то ли личного Перстневого будущего. Что видел он за этим недостижимым горизонтом, не знал никто. Может быть, именно от этого неведения каждый, кто встречал Перстня, испытывал благоговейный трепет и потребность в ярком и искреннем его проявлении. Каждый – по собственному разумению и возможностям.

Вот, например, как этот шустрый молодчик, которого краем глаза заметил Ученый, – тот подскочил к столику босса и протянул какую-то книжку в яркой обложке. Перстень с любопытством посмотрел сначала на нее, потом на молодого человека, начавшего торопливо что-то объяснять. Прошло несколько секунд. Он благосклонно кивнул, обернулся и сделал подзывающий жест. Ближние и дальние гурьбой повалили к его столику, расталкивая друг друга и окружив в почтительных позах, с неподдельным интересом уставились на книжку и молодого человека, одобрительно кивая в такт словам Перстня.

– Что там?

– Да один тут книгу стихов издал на свои средства. Во славу босса, разумеется. Всех задолбал, пока сочинял, даже у Севы-охранника совета спрашивал, можно ли рифмовать «алмазный Перстень» и «стальной стержень».

– И что Сева посоветовал?

– Не поверишь! Ко мне отправил…

– А ты?

Эдик тяжело вздохнул:

– Давай лучше о твоих делах.

Его рассказ не занял много времени и на этот раз вообще прозвучал как речь робота. Михаилу казалось, что он слышит не себя, а чужую диктофонную запись.

С полминуты Отвертка молчал. Потом задумчиво крутанул колесико зажигалки, долго сосредоточенно прикуривал.

– Он всегда был не тем. С нами, но не наш. Никогда нельзя было верить. Им вообще верить нельзя.

– Кому «им»? – без интереса уточнил Ученый, прекрасно зная ответ.

– Недорезанным. Червонному золоту. Из которых Рожкин.

– Ты приедешь завтра? – Меньше всего Михаил был расположен к историософскому диспуту.

– Странное что-то спрашиваешь. – Эдик глубоко затянулся, и Ученый автоматом отвел глаза.

Его всегда раздражала эта манера курить. С шумным дыханием, дрожью и какой-то оглядкой – как приучился когда-то в школьном сортире, так и осталось на следующие двадцать лет. Пока двадцать.

– Приеду, конечно, – продолжил Отвертка. – Только не это главное. Надо думать, как дальше. Ты как планируешь? Яйца ему выкрутить, переписать все обратно и валить на глушняк?

– Завтра, Эдик, прокачаем. Пока не гони волну. На ходу ничего не вырулится.

– Нет, а чего тянуть? Я про что не въезжаю: как ты его накрыть думаешь. Тему-то вы, типа, закрыли. А он без взвода теперь до сортира не сунется. Я так вижу: надо через Настю выцеплять, эта овца на любую мульку поведется…

– Блин, я же сказал: не сейчас!!

Но Отвертка уже не слышал. В его понимании тема была запущена, осталось докадрить кадку, просечь поляну и раздать команды.

– …Или я с уродом стрелку забью. Скажу, с тобой проблема, пусть поможет – я ведь, типа, ничего не знаю. Подъезжаем все. Говорю: разговор для двоих, засаживаю в промежность, тут и входите, кляп в ельник, в тачку, дальше прокатит своим ходом… Стой-ка, может, мне пару-другую своих парней подтянуть?..