Андрей Негривода - Железный прапор

Видимо, Медведю должно было повезти – так и случилось. Он нашел Баха. А может, это Бах нашел его?.. Кто знает?

Неисповедимы деяния Господа и пути его… …А сколько смешного и нелепого случалось во взводе при участии Рашида! Он просто-таки притягивал к себе, словно большой магнит, все несуразицы и нелепости, которые потом еще долгие месяцы, обрастая подробностями, а иногда и откровенными выдумками, бродили легендами или слухами среди служивого люда. И простые солдаты смеялись от души на редких привалах, в такие сладкие минуты отдыха. А их командиры были рады тому, что смогли отвлечь своих пацанов от тягостей и лишений воинской службы… Да и очень немаловажно было подтвердить свои слова именами конкретных, живых людей, служивших некогда в бригаде, в «этой» бригаде – спецназа ВДВ, а они, такие люди, были, и фотографии их висели на Доске памяти бригады… И Лев, и Медведь, и Бах, да и многие другие… …Над его, Баха, поступками смеялись многие, весело и от души, а ему что с гуся вода. Но когда Рашид открывал рот, решив для себя, что можно ответить, – смеялись все, а один раз даже вся бригада в полном составе на общем построении. Его удивительно тонкий, восточный юмор просто валил с ног. И сдержаться не было никаких сил. Ни у кого!..

Да вспомнить хоть именно то построение, когда Бах и прослужил-то в бригаде месяц…

Самая безобидная ситуация вылилась в поголовную ржачку.

А все очень просто – сержант Бахтеяров был смугл чрезвычайно. Даже среди азиатов Рашид выделялся – каждый знает, что даже «русаки»-альпинисты, проводившие много времени в горах под лучами высокогорного ультрафиолета, имели загар покруче, чем после целого лета на Канарах, а что же говорить о местном аборигене…

Ну а в морщинах его лица и шеи не посвященным в секрет виделся натуральный деготь. На этом попадались по очереди Медведь, Чукча и комбат Дзюба. И вот теперь пришла очередь командира бригады, заслуженного, боевого полковника, ненавидевшего в армии больше всего на свете неопрятного солдата. Это была болезнь. Комбриг, случалось не раз, мог простить солдату, или сержанту, или даже прапорщику некоторые проступки или нарушения, мелкие, при условии, что в тот момент провинившийся был опрятен.

А потому строевой смотр в бригаде был явлением обыденным и до боли привычным. Просто все знали, что и как…

В тот раз общее построение было не совсем обычным – по бригаде расползлись слухи, что с очередным «пропеллером» из штаба армии прибыл офицер по особым поручениям и привез с собой приказы о присвоениях очередных (да и внеочередных) званий офицерам и большой кофр, видимо, с наградами для личного состава… Кандагар был не самым желанным местом для штабных, потому и залетали они сюда не чаще чем раз в 6-8 месяцев… Проще говоря, в бригаде царило некое «подпольное» возбуждение в ожидании не особо приятного, сопутствующего сему мероприятию смотра как неминуемого и обязательного приложения, в нагрузку, так сказать, к дефициту… …Батальоны выстроились на центральной площади города, сияя и даже благоухая истинно военно-народным «Русским лесом» [37]. Полковник горным орлом осматривал эти стройные ряды и предвкушал…

Вручение новых погон и наград заслужившим прошло без особой напыщенности потому, что первые же двое сержантов своих медалей не дождались – за день до прибытия «высокого гостя» они погибли в очередном рейде – в Кабуле об этом, естественно, знать еще не могли… Но тем не менее настроение царило приподнятое…

А потом начался смотр… И, естественно, полковник пошел первым делом к своим разведчикам – к своей элите. И на первых же шагах осмотра личного состава комбриг наткнулся на Рашида Бахтеярова…

Когда строгий начальственный глаз остановился на шее Баха – вот тут-то все и началось…

Комбриг медленным шагом дефилировал вдоль строя, вернее, только-только начал свой путь, намереваясь таким же образом пройти вдоль всей бригады, как взгляд его наткнулся на первого же сержанта, явно в должности «замка», поскольку он стоял в строю позади прапорщика Барзова. Изумлению и немому возмущению полковника не было предела – в голову черкеса ударила «гарачий южный кров», и полковник мгновенно стал похож лицом на бурак.

– Вы! Да, да, вы, сержант! – ткнул он пальцем за спину Медведя.

– Сержант Бахтеяров! – рявкнул в ответ Бах.

– Выйти из строя!

– Есть!

Отпечатав положенные три шага, Рашид четко повернулся кругом и стал пожирать глазами комбрига. А у того даже не было слов, чтобы начать. Казалось, у этого грозного вояки даже матюги закончились. У него-то!!! А потом началось то, что удивило каждого, кто мог слышать этот диалог.

Полковник вышагивал в двух шагах за спиной Рашида и, едва сдерживаясь, пытался говорить:

– Будьте так любезны, товарищ военный сержант, ответить на вопрос: почему ваше лицо и шея чернее моих сапог?

– Нэ знаию, таваричь пальковник. – Бах, безукоризненно владевший русским, стал специально говорить со страшным восточным акцентом. – Папа-мама таким делать…

– Не понял! Что делать?

– Меня делать… Моя кожжя делать, руки-ноги делать, башка кучирявий, гилаза уский, сиська-писька делать… Атэц старий, аксакал почти, много так делаил ужже – шэст биратиев дэлаил и дыва сыстра… Миня паследыним. Висе знал, как нада!

Все! Абсолютно все, кто успел купиться на эту Рашидову удочку, уже просто ухохатывались, правда, пока молча, а те, кому не ампутировали чувство юмора при пересечении границы Афгана, откровенно похихикивали…

– Какой папа-мама, сержант?! Какая сиська, какая писька?! Почему черный, как кочегар, ит-тить твою маму-папу?!

– Мой писька! Такой же черниий…

Первая шеренга грохнула дружным хохотом…

– Придурок! – Полковник не понимал, что происходит, и потому распалялся еще больше. – Полный придурок! Идиот!!! Да еще и разгильдяй! Кого там на сержантов учат? Они что, не понимают, каких дебилов набирают? Что это такое, сержант, я тебя спрашиваю?!

Комбриг мазнул пальцем по шее Баха. И с явной брезгливостью отдернул руку.

– Ниэ боийса, пальковник. – И в этот момент Рашид стал постепенно(!) избавляться от своего акцента. – Ниэт, ние запачкаешь сывои руки. Просто биваиют лиуди биелые, как вы, товарищ полковник, а бывают смуглые, как все азиаты. А еще, разрешите доложить, бывают оч-чень смуглые, почти черные, как я, сержант Бахтеяров…

К этой секунде стоявшие в ближних рядах откровенно и в голос ржали. Да и комбриг, в общем-то, нормальный мужик, понял свою ошибку и весь комизм ситуации и тоже начал понемногу посмеиваться:

– Ладно, «сиська-писька», прости меня старого… – Он все больше заражался внеплановым весельем и тоже начинал смеяться. – Не разобрал я сразу. Иди, становись в строй, сержант, и служи достойно. Засранец!