Александр Тамоников - И тогда он зачистил город

– Нет!

– Понял, продолжай!

– Предприняв попытку сбить наш пост, что душманам бы удалось, если бы не действия прапорщика Мураметзянова, вовремя поддержавшего нас, душманы словно испарились. Нигде и никак не проявляют себя.

– Отошли?

– Не знаю! Проверить предположение невозможно. Может, отошли, может, затаились где поблизости, ожидая, когда мы начнем спуск.

– Да, обстановка действительно мутная. Но и сидеть на перевале с раненым вам не имеет никакого смысла. Считаю, надо начинать отход.

– Это приказ?

– Пока нет! Следует подстраховаться! Мураметзянов пусть идет к тебе, ты же с Шунко продолжайте отслеживать обстановку. Спуск по моей команде! Как понял, Третий?

– Все понял, Первый!

– Вот и хорошо! Ожидай команду, я свяжусь с Потаповым. Будь на связи!

Крымов вызвал старшего лейтенанта Тимохина через десять минут и приказал ему начать спускаться на равнину.

В это же время боевики Чарани, во главе с главарем, вышли на участок между тропами и затаились в полосе кустарника тремя метрами ниже хребта. И после того как Мураметзянов прошел к Тимохину, поднялись на вершину Ширванского перевала, заняв позиции для уничтожения отходящих сил противника. Их появление на вершине осталось незамеченным для бойцов группы майора Крымова.

Начали спуск. Шли медленно, так как Александр, по сути, тащил Шунко на себе. Тот помогал как мог офицеру, но что мог сделать прапорщик, прыгая на одной, быстро уставшей ноге? Сзади Тимохина с Шунко прикрывал Мураметзянов. Он спускался спиной вниз, лишь временами оглядываясь, основное внимание сосредоточив на вершине, поводя автоматом то влево, то вправо. Первые пятьдесят метров прошли без проблем, что успокоило. Никто с перевала не стрелял. Но душманы и не могли открыть по отступающим огня, потому что спецназовцы находились в «мертвой» для них зоне. Провести обстрел было реально с расстояния примерно в сто метров по спуску, и моджахеды ждали своего часа.

Отходящая подгруппа сделала первый привал.

Шунко виновато произнес:

– Подвел я тебя. Теперь мучаешься. Устал?

Тимохин ответил:

– Не говори глупостей. Все нормально. Каждый мог попасть в твое положение. Скажи еще спасибо вражескому снайперу за то, что не в горло, а в бедро всадил тебе пулю! Вот тогда действительно пришлось бы повозиться. Сам знаешь, каково выносить трупы.

– Знаю! И отблагодарю снайпера при первой же встрече. Для него у меня полная обойма припасена. Жаль, что не встречусь с этим ублюдком.

Александр улыбнулся:

– Не жалей! Шел бы он к черту!

– Нет, Саня, завалить его надо было. Скольких еще наших парней подстрелит этот дух?

– Так, может, мы и завалили его. Сие неизвестно. Как рана?

– Ничего! После промедола нормально. Надо будет, еще вколю.

Мураметзянов, сидя на камне и глядя на вершину перевала, произнес:

– И все же интересно, отошли духи или затаились где. Выжидая момент расстрелять нас?

Тимохин ответил:

– Думаю, отошли! Иначе что им мешает сейчас накрыть нас.

– Что мешает? Ограниченная видимость и готовность ребят с равнины открыть огонь по перевалу. Сейчас, чтобы завалить нас, надо по пояс, не меньше, высунуться из-за гряды. А это значит попасть под обстрел основной группы. Как мы стреляем, духи убедились.

– Считаешь, что моджахеды не оставили намерения ударить по нам?

– А хрен их знает! Может, они и ушли. Скоро узнаем, как выйдем ниже вон той терраски. – Прапорщик указал на короткую, узкую площадку, врезавшуюся в пологий склон.

Александр посмотрел вниз, повернулся к Мураметзянову:

– Слушай, Ринат, а не сместиться ли нам правее? Там кусты есть и пара канав приличных, где в случае чего укрыться можно!

– Вправо? Можно! Но если духи начнут обстрел сразу после того, как минуем террасу, шансов добраться до канав у нас практически не будет. До них от террасы метров десять. Их, с раненым быстро не пройти, Шунко же не оставишь, а кусты – какая защита?

– И все же лучше, чем вообще не иметь поблизости никакого укрытия!

– Лучше, конечно, – ответил прапорщик. – В общем, как скажешь, так и сделаем. – И предложил: – Давай поменяемся, что ли. Я потащу Вову, а ты иди в прикрытии, отдыхай.

Тимохин отказался:

– Нет! У меня хватит сил вынести Шунко. А ты делай то, что должен делать!

– Понял! Вопросов не имею! Значит, меняем направление спуска?

– Корректируем его!

– Ты Крымову об этом сообщи, а то внизу не поймут, что за маневры начались на склоне.

– Я знаю, Ринат, что мне делать!

– Ясное дело, ты ж у нас сейчас командир!

Александр вызвал Крымова:

– Первый!

Командир сводной диверсионной группы ответил незамедлительно:

– Слушаю тебя!

– Я вот что решил, Первый! Скорректировать маршрут спуска.

– Подробнее!

Тимохин доложил по существу вопроса.

Крымов одобрил предложение подчиненного:

– Хорошо! Иди на юго-запад.

– Как снизу смотрится перевал?

– Как обычно. Ребята внимательно следят за ним, пока ничего подозрительного не замечено.

– Вот именно, пока. Пока мы находимся в «мертвой» для потенциального противника зоне. За террасой все может измениться.

– Не думаю! Моджахеды не могут не понимать, что вас кроме группы есть еще кому эффективно прикрыть.

– Есть. Но воздушное прикрытие прибудет через пятнадцать-двадцать минут, а за это время…

Майор прервал старшего лейтенанта:

– Прекрати. Спускайся спокойно. Все будет хорошо!

– Надеюсь. Конец связи!

– Давай! Мы следим за передвижением группы. Да, как держится Шунко, как его состояние?

– Нормально! Пока все нормально.

Отключив связь, Тимохин взглянул на Мураметзянова:

– Крым утвердил изменение маршрута. Пойдем на юго-запад! – Обратился к прапорщику: – Ну, как, Вова, продолжим спуск?

– Погоди, что-то рана разболелась.

Он достал из второй боевой аптечки шприц-тюбик с сильнодействующим наркотическим обезболивающим препаратом. Ввел иглу прямо через форму в рану. Поморщился. Затем сказал:

– Я готов!

Александр помог другу подняться, обнял его за талию, перевалив на себя тяжесть его тела. Не поворачиваясь, приказал Мураметзянову:

– Прикрывай, Ринат! Пошли. Доходим до уровня террасы, возле валуна остановка. Посмотрим, что произойдет, как мы выйдем из «мертвой» зоны.

Подгруппа с раненым прапорщиком продолжила путь. Медленно подошла к уровню, на котором слева находилась короткая каменная терраса, больше похожая на вбитый в грунт пласт твердой горной породы.

Александр опустил на землю раненого Шунко, взглянул на Мураметзянова:

– Привал. Что у нас на перевале?

– Ничего и никого, как и прежде. Но не нравится мне это.

– Нервы, Ринат! Скоро будем смеяться над тем, как прятались от собственной тени.