Александр Тамоников - Гнев ликвидатора

– За час! Больше часа хоть на пять минут – две сотки! И тачка твоя в полной сохранности. Даже помою. Колонка тут рядом, а тряпья, сам видишь, на каждом шагу!

– Мыть не надо. Только охраняй. Условия принимаю!

– Задаток?

– Полтинника за информацию пока хватит. И не бойся, не обману!

– Знаю! Такие, как ты, не обманывают! Это сразу видать!

– Вот и смотри! Значит, десятая комната третьего барака?

– Угу!

Капитан прошел к третьему зданию, вошел внутрь.

Перед ним открылся загаженный коридор. Повсюду валялся всякий хлам. Запах словно повис в бараке, противно-кислый, протухший, казалось, где-то в бараке труп. Владимир дошел до торца барака. Впереди проем, выходящий на свалку, где копошились какие-то люди в оборванных одеждах, возможно, обитатели этого барака, отгонявшие стаи ворон, которые возвращались вновь, считая мусор своей добычей и не желая уступать его каким-то другим существам.

Капитан постучал в дверь № 10.

Изнутри донеслось недовольное, раздраженное:

– Кому там неймется?

Лазаренко сказал:

– Ольга, открой! Это я – Владимир!

Минутное замешательство. Затем дверь распахнулась. В проеме встала женщина в черном одеянии. Вдова брата Лазаренко.

– Владимир?! Ты ли это?

В голосе Куприяновой явно звучали нотки ехидства.

– Смотри, явился, не запылился! И что тебя, Володенька, вдруг привело в наши края? Или дела какие по бизнесу?

Капитан повысил голос:

– Перестань паясничать, Ольга! Ты прекрасно знаешь, почему я приехал.

– Так опоздал ты, дорогой родственник. Брата твоего уже похоронили. А ты никак сильно занят был, что не смог на похороны из столицы выбраться?

– Ольга!

– Что Ольга? Что… Ольга? Какого черта ты вообще явился сюда? Кто тебя звал? Сейчас? Если бы ты знал, бизнесмен чертов, как я ненавижу тебя. Ты не человек. Мне не о чем с тобой разговаривать. И, вообще, пошел вон, Лазаренко!

Ольга захлопнула перед капитаном дверь. Из соседних клетушек появились полупьяные физиономии, с интересом, мутными глазами смотрели на происходящее.

Капитан крикнул в коридор:

– А ну скрылись в комнатах, убогие!

Физиономии исчезли. Силу здесь уважали. А она чувствовалась даже в голосе капитана спецназа.

Лазаренко постучал:

– Оля! Я прошу тебя! Открой! Мне нужно всего несколько минут, чтобы многое объяснить!

Из комнаты прозвучало:

– Я же сказала, пошел вон!

– Вот ты, значит, как? Ну, ладно! Придется с тобой по-иному!

Резким ударом ноги капитан без труда выбил дверь. Да так, что она не только сорвала засов, но слетела и с петель. К тому же в середине образовалась приличных размеров вмятина.

Ольга в углу за софой сложила на груди руки крест-накрест:

– Ты что делаешь? В своем уме? Что задумал? Я буду кричать!

Лазаренко приказал:

– А ну сядь в кресло! И приди в себя. Эмоции свои припрячь на время! Слышишь?

– Слышу, родственничек! А может, не в кресло, а сразу на софу лечь? Брата больше нет, отчего не заняться вдовой, так? Что ж! Таким, как ты, все можно. Таких, как ты, не трогают, им подчиняются. Мне раздеваться догола? Или ты предпочитаешь, чтобы женщина оставалась в нижнем белье?

– Заткнись! – Капитан подошел к вдове брата. – Приди в себя, Ольга! Подумай, о чем говоришь?

Куприянова закрыла лицо ладонями. Плечи ее начали вздрагивать. Истерика пробила женщину. С трудом, но Владимир усадил ее в кресло. Сам сел рядом, закурил. Он не утешал Ольгу. Пусть выплачется. Выплачется – полегчает, тогда и поговорить можно будет. Но не здесь. Здесь весь барак услышит. И так уже, наверное, уши навострили соседи по несчастью! Для них это в порядке вещей, и все же интересно. Другие люди, не из их среды. Очень интересно. Базара надолго хватит. Уже по сцене встречи родственников. Но черт с ними. Оставлять здесь Ольгу, да еще с детьми, капитан не мог! А значит, следует забрать их. Вопрос: куда? На первое время подойдет и гостиница. Впрочем, сначала стоит посоветоваться с майором Абрамовым.

Ольга постепенно успокоилась.

Владимир предложил:

– Давай, Оль, выйдем из барака, слишком много тут людей, которым наш разговор слушать совершенно необязательно!

Вдова Андрея, ни слова не сказав, поднялась, вышла в коридор. Затем из барака, направилась к небольшому, заросшему высокой осокой пруду. Единственному, наверное, здесь месту, где было более или менее чисто и безлюдно.

Повернулась к Лазаренко:

– Говори, что хотел сказать. Все равно не отстанешь! Только учти, Володя, мое отношение к тебе не изменилось и вряд ли изменится. Слушаю тебя.

Капитан кивнул:

– Я понимаю тебя, поэтому постараюсь объяснить, отчего в последнее время не приезжал в Демидовск. А также почему не смог быть на похоронах Андрея.

Ольга криво усмехнулась:

– Постарайся! Но сделай это так, чтобы ложь выглядела как можно правдивей!

– Я не собираюсь лгать!

– Слушаю тебя!

Лазаренко закурил:

– Вы все здесь считали и продолжаете считать меня удачливым бизнесменом, который в делах своих забыл о родственниках. На что имели основания. Но я не бизнесмен, Ольга, я не удачливый предприниматель, купающийся в роскоши, не помнящий родства. Ты знаешь, что в свое время я окончил военное училище. Потом вроде как уволился. Но я не увольнялся. Просто был переведен в ФСБ. В Управление по борьбе с терроризмом, офицером спецподразделения, которым и являюсь по сей день. Вот мое удостоверение, можешь убедиться, что я говорю правду. Потребуются другие доказательства, ты их получишь. Но, по-моему, достаточно и удостоверения.

Ольга, для которой откровения Лазаренко стали неожиданными, взяла документ. Владимир продолжил:

– Почему не приезжал в последние годы домой? Потому что хотел, чтобы вы отвыкли от меня.

Куприянова подняла глаза на Владимира:

– Отвыкли, зачем?

– Понимаешь, Оля, каждая моя командировка могла реально стать последней в жизни, потому как эти командировки всегда были связаны с выполнением боевых задач, сопряженных с риском для жизни. Я не хотел, чтобы в Демидовск пришел гроб с моим телом. Считал, если произойдет худшее, то пусть я для вас исчезну. Лучше проклинайте, чем… то, что пришлось испытать вам в случае с Андрюхой. В тот проклятый понедельник я был далеко от Москвы. И все шло нормально, пока мы с напарником не напоролись в лесу Чечни на остатки одной недобитой банды. Напарник получил травму, сломал ногу, а пуля боевиков вывела из строя специальную станцию, лишив меня возможности связи со своими. Я не мог ни сообщить свои координаты, ни вызвать вертолет для эвакуации из зоны применения. В результате, почти неделю мы самостоятельно, пешком выходили из крупного лесного массива. Вышли к своим в пятницу и были доставлены в Ростовский госпиталь. 19 июля к нам прилетел непосредственный начальник. От него я и узнал о смерти Андрюхи. Тут же поехал сюда!