Виктор Доценко - Срок для Бешеного

— Сейчас, минутку, только свет зажгу! — сказала Варюша, щелкая выключателем, и тут же громко крикнула:

— Мишка, взять!

Спортсмен резко вскинул обрез, но в этот момент пес вцепился в его руку, и пуля просвистела рядом с Варей, угодив в керосиновую лампу.

Пытаясь освободиться от собаки, отбиваясь ногами, он выронил обрез из рук и в ярости закричал:

— Ну, сучка… паскуда, доберусь до тебя! Пополам порву, как грелку, подлюка!

Изловчившись, Варя подхватила его обрез и со всей силой опустила приклад на голову Спортсмена…

Коротко вскрикнув, парень повалился на дощатый пол и замер. Из-под шапки хлынула кровь, заливая глаза.

Еще дрожа от смертельной опасности и ненависти, она со злостью смотрела на ненавистного ей человека, который разрушал все ее счастье, испоганил, исковеркал ее тело… Тело, которое принадлежало только двум любимым в ее жизни мужчинам: сначала Егору, потом Савушке. Внезапно к ней пришла мысль, что теперь она уже никогда не сможет быть близкой с Савелием. Ее тело измызгали, осквернили, запачкали так, что никогда не отмыться… Зашевелился, подонок… Варя решительно встала дернула затвором обреза и подошла к Спортсмену. Он открыл глаза и с ужасом смотрел на Варю, потомна ствол обреза, который начал опускаться вниз.

— Нет, ты не сделаешь этого… Не надо, умоляю тебя! Прости! — завопил он, и его вопль слился с выстрелом: пуля оторвала его член.

Варя вновь перезарядила обрез и сунула ствол в рот Спортсмену, который мгновенно оборвал свой вопль и только мычал, и глаза его вылезали из глазниц от страха… Варя невозмутимо нажала на спуск, и голову Спортсмена откинуло назад.

— Ну вот, ты получил свое… — Она отбросила обрез и тут же услышала сигналы радиотелефона.

— Что происходит? — раздался в трубке злой голос. — Третий раз звоню!

— Кто это? — хмуро спросила Варя.

— Капитан Зелинский, замкомроты… Расскажите подробнее о Говоркове!

— Товарищ капитан! — неожиданно всхлипнула Варя. — Пять бандитов, один — в форме капитана милиции… Его Фаном называли….

— Где они? — перебил встревоженный Зелинский.

— Трое, вместе с Фалом, пытаются догнать Савелия… А двое… Двое остались в доме, в засаде… — Она вновь всхлипнула.

— Что, измывались над вами? — тихо спросил Зелинский.

— Один уже никогда не сможет измываться ни над кем, — зло бросила Варя, — я ему все отстрелила… Товарищ капитан, зачем им Савелий?

— Куда они пошли?

— Уверена, к тайникам Антона, за браконьерство сидит… Я у них его карту видела… Товарищ капитан, что натворил Савелий?

— С Говорковым все в порядке! Он — свободен! Его дело пересмотрено и ос…

— Ой! — вскрикнула Варя, услышав, как стукнула дверь ее дома…

Отбросив трубку радиотелефона. Варвара подбежала к дверям конюшни и выглянула наружу.

От дома в одной майке, пьяно покачиваясь из стороны в сторону, бежал Кудрявый, сжимая в руке карабин.

Варя испуганно захлопнула дверь и быстро накинула на толстенные загнутые штыри дубовый брусок сантиметров в десять толщиной…

Тяжело дыша, Савелий скользил на лыжах между деревьями. Начинало смеркаться… Черт!.. Столько провозился с этими лыжами. Теперь только к ночи до железной дороги доберусь!.. Интересно, что сейчас делает Варюша? Может, зря он не согласился на санях добраться? Нет, не зря! Зачем ему Варюшу подводить?

Неожиданно его мысли были прерваны каким-то шумом сзади…

— Ну вот, теперь меня в компании в зону отведут! — усмехнулся Савелий, заметив трех мужчин во главе с сотрудником милиции.

Он облегченно опустился на снег… На Савелия накатило такое странное безразличие, такая апатия сковала его, что он совершенно спокойно дожидался своих преследователей.

— Говорков? — спросил капитан, сжимая пистолет и бросив взгляд на фото в руке.

— Савелий Кузьмич, восемьдесят восьмая, вторая, девять лет строгого режима… Нахожусь в побеге… При аресте не оказывал сопротивления! Отметьте, гражданин капитан! — устало отозвался Савелий.

— Отмечу! — усмехнулся тот. — Все отмечу!.. А ты здорово изменился! Сразу и не признаешь!.. Кто это тебя так?

— Того уж нет! — отрезал Савелий. Капитан подал знак, и Меченый, подняв Савелия на ноги, стал быстро его ощупывать… Вынув из кармана финку в ножнах, вытащил ее и бросил в снег. Она вонзилась острием, и наборная ручка блеснула в лучах заходящего солнца…

— Пустой, как барабан! — ухмыльнулся Меченый, потом снял с Савелия рюкзак, развязал его и вытащил банки с тушенкой.

— Молодец, хорошо затарился!.. А это что? Он вытащил фляжку с лечебной настойкой, которую Варя дала ему в дорогу — «на всякий случай, вдруг затемпературишь…».

— Так это спирт, братва! — заорал Меченый и тут же сделал несколько жадных глотков.

— Ты чо, чертила? — закричал подскочивший капитан. Он вырвал у Меченого фляжку и сбил его с ног.

— Ах — ты, сука! — взвизгнул тот сплевывая кровь из разбитой губы. — Я сделал свое: вывел на него! Вон он, хошь с маслом ешь, хошь без соли хавай, а осталь… Его «речь» оборвал сильный удар в грудь. Ткнувшись в снег. Меченый быстро вскочил, но… на неге смотрело дуло пистолета.

— Усохни, падаль! Или я тебе сделаю еще одну метку — дурную тыкву продырявлю! — зло прошипел капитан.

— Все Фан, все!

Меченый испуганно поднял руки. Савелий смотрел то на капитана, то на мужчину со шрамом: что здесь происходит? Кто они? Откуда знают его? То, что это не капитан милиции, он понял, но что это не поисковая группа… Как же он так оплошал?.. Может, он и сейчас ошибается: мало ли какие отношения могут быть у них?.. Савелий взглянул на третьего и закусил губу… Он сразу узнал его! Узнал… Этот молодой здоровячек был среди тех, кто крутил ему руки во время ареста.

— Привет, крестник! — осклабился парень. — Иль еще сомневаешься?

— Да нет, узнал! От кого «привет», уж не от Воланда ли? — усмехнулся Савелий.

— Догадливый, однако! — недовольно буркнул Фан. — Сам понимаешь, пять «кусков» на дороге не валяются… Да и не поссышь против ветра…

— Уж не Воланд ли ветер? — спросил Савелий, внимательно поглядывая за рукой Фана, сжимающей пистолет, за зрителями… Взгляд его остановился на финке, торчащей из снега…

— Да нет, ошибаешься. Воланд не ветер — ветерок! — криво, одними губами усмехнулся Фаз.

— Это хорошо, что не на него ставку делаешь: лопух твой приятель! — Савелий нервно хохотнул.

— Чего лепишь? — обозлился Фан. — Скорее МУР опухнет, чем он!

— Я его вот этими руками скрутил…

— Блефуешь, Бешеный! Но уважаю, люблю смелых дырявить! — Фан стал дразняще водить пистолетом, направляя дуло то в грудь Савелию, то в голову, получая удовольствие от того, что Савелий наблюдает за ним с некоторым напряжением. — Ты допустил ошибку: попер против целой системы, а вырвал только одно звено… убытки принес, а за это платить нужно. А чтобы не совал свой нос, куда тебя не просили, я тебе его и отрежу… Твой нос пять «кусков» стоит, и я их получу…